- Как Вы считаете, дружище, она в меня действительно влюблена? - беспокоился он, и вот тут уж я не знал, что ему ответить. Даже я, доверенное лицо Елены, не мог точно сказать, что именно привязывает её к Порочестеру - и что она чувствует к нему на самом деле. Когда я как-то раз спросил её об этом напрямую, она ответила со своей фирменной улыбочкой вредной девчонки:

- Не знаааааю… Я боюсь его. А это для женщины гораздо круче. Но ты, наверное, всё равно не поймёшь… И точно - я не понял. Но кто их женщин, разберёт. Только потом, немного поразмыслив, я отдал должное её точности - и понял, что она - и впрямь - не могла не бояться, и что страх её должен был быть сильнее любви и прочих дружеских чувств, и что я поступил с ней безответственно и даже подло. Ведь это именно я выволок её из одной стихии в другую, из виртуальности в реальность, как некоего Ихтиандра, предоставив расхлёбывать последствия самостоятельно - я ведь о ней при этом совсем не думал, заботился только о дорогом друге Порочестере. Ну, и о себе, конечно. Теперь я с ужасом думал, как она справится с тем хаосом, что мы внесли в её честный, размеренный мирок. Но ещё не поздно было искупить вину, как-то помочь ей, и наша с ней дружба - было самое меньшее, что я мог для неё сделать. Я чувствовал, что Елену это успокаивает. Загадочный и экзотичный Порочестер, свалившийся из Интернета, как снег на голову, пугал её - и для равновесия ей надо было держаться за мою руку. Раньше я был уверен, что при надобности смогу разрулить любую ситуацию. Но увы. С некоторых пор я остерегался употреблять в таком контексте даже сам глагол "разруливать". Ибо руление-то мне как раз и не давалось. Новые навыки упорно не хотели встраиваться в заржавленный, песком просыпанный мозг, как я ни старался и как ни орал на меня уставший от моей тупости инструктор. Экзамены в ГАИ неумолимо приближались, а я всё ещё был ни в зуб ногой: не мог тронуться с места без того, чтобы мой тряский одр несколько раз не заглох, зато на поворотах и светофорах тормозил так лихо, что крепкий лоб моего ненавистного ментора, не облечённого заботой ремня безопасности, всякий раз с приятным чпоком впечатывался в столь же непрошибаемое лобовое стекло. Видимо, из-за этих-то незадач я и отвлёкся от главного - и не заметил, как и в какой момент отношения моих друзей пошли на самотёк. Знай я, что из этого выйдет - ни на минуту бы не ослабил контроля! Увы, давно и не мною замечено: все мы задним умом крепки.

- Понимаете, дружище, я её слишком уважал! - распинался Порочестер, с устрашающим скрипом раскачиваясь в антикварном кресле-качалке - и так размахивая руками, что дым вишнёвой сигариллы "Капитан Блэк" периодически попадал ему в глаза, а коньяк то и дело выплёскивался из бокала на волосатые ляжки, мелькавшие меж полами атласного розового халата. Это он объяснял мне своё фантасмагорическое свидание, о котором я уже знал в общих чертах из другого источника - правда, куда более чопорного. Я, лёжа на диване, ногами на высокий валик, слушал, как он разглагольствует, хоть у меня от этих признаний и уши вяли. Но делать было нечего - я ведь и сам приложил ко всему этому руку. Теперь, Герцог Герцогович, терпи.

- Да, уважал! Знаете, как это мешает?.. Я ведь не привык, я раньше дружил с совсем другими девушками. Лёгкими, простыми… А об этой женщине я ДУМАЛ! И Вы знаете, дружище, оказывается - чем больше в голове, тем меньше ТАМ… Да… И я ничего не мог с этим поделать. Хотя бедняжка так старалась, так старалась… Она очень честный, очень добрый человечек… И знаете… знаете что, дружище… (тут он перешёл на зловещий шёпот) - сдаётся мне, эта женщина познала на своём веку такие бездны разврата, о которых я, старый дурак, даже и помыслить не смею… Чего она только со мной не вытворяла, Боже ты мой… Чего не вытворяла!.. Вспомнить страшно. Но всё зря…

- Что, и массаж не помог? - праздно спросил я, и Порочестер так разволновался, что чуть не выскочил из кресла:

- Да что Вы - какое там!.. Я просто не чувствовал её рук, я вообще ничего не чувствовал! Надо мной всё время висело то, что я что-то должен… должен… Дамоклов меч какой-то… Мы, наверное, часа два с ней кувыркались - и на массажном столе, и на обеденном, и на стульях, и на полу, и в душевой, и в кровати!.. Пока не устали так, что смотреть друг на друга не могли. Но безрезультатно. И вот тогда-то я и попросил её… Перегнувшись ко мне, он прошептал что-то мне в ухо, и я в первый миг подумал, что ослышался - до того оскорбительно было то, что он сказал.

- Как, дружище?.. Вы попросили её…?

- Да, дружище, - скорбно кивнул Порочестер. - Именно так. Я попросил её выйти в другую комнату, где у неё стоит ноутбук, и оттуда зайти на форум. Мне нужно было увидеть аcidophileen. Иначе я никак не мог понять, почему и зачем я здесь, с этой женщиной… Бедняга всхлипнул. Теперь я слушал его с искренним сочувствием:

- И что же?..

- Она поняла, вышла. Комп у неё в спальне, она включила его, он загудел. А я достал свою КПК-шку, тоже зашёл на сайт и стал ждать. Увидел, что её ник появился в строке "сейчас в сети", и обрадовался как ненормальный. Но она закричала мне через стену, что там нет ни одной подходящей темы, где мы могли бы пообщаться. Я крикнул ей: - Дорогая, открой новую тему, умоляю тебя, открой тему сама!..

- И она?..

- И она, умница, сделала всё, как надо. Открыла прекрасную тему о любовной лирике. О любовной, понимаете Вы, дружище?.. Да Вы и сами её видели… Я и впрямь видел - тема, действительно, получилась что надо, и, помимо поста Порочестера, собрала много очень интересных комментариев. Суть там была в том, допустимо ли использовать в любовной лирике слово "любовь" - во всяком случае, больше одного на стихотворение - и как с этой проблемой справляются обитатели "Златоперья". Мнения последних разделились. Большинство соглашалось с тем, что говорить о любви без иносказаний, "в лоб", не только в литературе, но и в жизни - довольно пошло и безвкусно. Но кое-кто в пику им спрашивал, а что, собственно, такое вообще вкус и стоит ли поэту ориентироваться на общепринятые критерии. Ну, а два-три признанных в Рулинете гения и вовсе заявили, что могут позволить себе любую блажь - не только упоминать "любовь" столько раз, сколько им захочется (как в жизни, так и в литературе), но и рифмовать её с "кровью". Впрочем, стихи, которые они привели в пример, и впрямь оказались недурными. Но всё это было несколько позже. А пока Порочестер, едва осознав, что написала аcidophileen, выхватил стило - и принялся лихорадочно колоть им на всё готовую сенсорную клавиатуру. Минут через десять, ибо старая КПК-шка соображала ещё медленнее, чем её владелец, ему удалось наколоть довольно остроумный пост на тему того, что уж он-то, Порочестер, всегда говорит о любви прямо в лоб, или, если угодно, в затылок (уж как получится) - ибо как может кто бы то ни было изъясняться иносказаниями во время бурного оргазма?!.. Написав это, он стал ждать ответа от аcidophileen, которая, если верить недавно смастряченной златоперьевским программистом опции "статус", увлечённо сочиняла ему возвратный пост. И вот тут-то…

- И вот тут-то?..

- И вот тут-то, дружище, я ощутил страшное, дикое желание объясниться ей в любви - прямо в лоб!!! Не дожидаясь ответа!.. Да-да, не пяльтесь на меня круглыми глазами, я сам от себя такого не ожидал! Видно, сработал условный рефлекс, я ведь смотрел на неё теперь в КПК, - а там всё было точно как в старые добрые времена, когда я с ней только на форуме забавлялся, а наяву знать её не знал! Но тогда я только мечтал о ней и ласкал себя сам или представлял её вместо тех, кто был под рукой, - а теперь она была в соседней комнате, ждала меня, обнажённая и влажная, и сочиняла мне пост! Я слышал, как щёлкает клавиатура, она очень быстро печатает - трык-трык-трык!.. И что Вы думаете, дружище?.. Я дал ей допечатать?.. Порочестер залпом осушил бокал и победительно расхохотался.