- За что получил Ленинский комсомол свой второйорден? - казённо спрашивает худая девица в очках. Мамут молчит. Он не знает, за что можно одновременно наградить орденом тридцать шесть миллионов человек.

- Иди, Мамут, - строго говорит инструктор, - выучишь к следующему году ордена комсомола, и мы тебя примем.

Серёжа идёт домой по осеннему городу. В глазах слезы. Он не прошёл инициации. Все будут носить комсомольские значки, а ему придется ещё целый год таскать опостылевший пионерский галстук.

- Последний раз показываю. Берём узкий конец, перебрасываем через лицевую сторону, затем пропускаем толстый через петлю на левую сторону, потом на правую и через верх, легко, без нажима, формируем оксфордский узел. Понятно?

- Да.

- Повтори.

Вот уже битый час Топотун учит нового подопечного по фамилии Сурок завязывать галстук. Ничего не получается. Парень три недели назад освободился из Ольшанской колонии и никак не может привыкнуть к цивильному быту. Говорить не умеет, одеваться не умеет, даже жрать прилично не умеет. Вот и сейчас вместо галстучного вяжет швартовочный узел.

У него, наверное, и костюма никогда не было, – подумал Топотун, наблюдая за татуированными пальцами Сурка. – Ходил всю жизнь в трениках, щемил на рынке торговок семечками. Тридцать лет, две ходки. Это он сейчас смирный, а как напьётся? Ладно, Вазген просил рога ломать тихо, значит, обойдёмся без больнички.

- Я тебе сказал «через верх»! – подзатыльник открытой ладонью – и голова со стуком вошла в стол. Кровь из носа брызнула на казённую белую рубашку. – Чёрт! – Топотун отпрянул. – Одни проблемы с тобой. Иди в туалет, умойся, будем продолжать.

Топотун откатился на кресле в мёртвую от видеокамер зону и закурил, пуская дым по белой стене. В ночную смену это можно было себе позволить. Вот уже двенадцать лет он честно служит охранником в «АКТИВ-банке» и дорожит своей работой. После сыктывкарской зоны начинал точно так же, как этот парень. Учился правильно говорить, есть, пить, одеваться и завязывать галстук.

Десятка на зоне в Коми – это тебе не на курортных «зонах» юга Украины. Сколько он там тянул? Вазген сказал, что трёшку по малолетке за наркоту и на взрослой – пятерку по рэкету. Чего они так за него схватились? Никчемный ведь мужичишка, хлипкий какой-то, и смотрит побитой собакой…

Телефонный звонок прервал педагогические размышления Топотуна. Он затушил сигарету, разогнал дым рукой и подъехал к аппарату.

 - Тимофеев, четвертый пост, слушаю.

- Привет, Топотун, - в трубке зазвучал голос с лёгким грузинским акцентом. - Как там наш стажёр? Осваивается?

- Конечно, Вазген Анатольевич, сегодня учимся завязывать галстук, под пиджак, чтобы…

- Хорошо. Ты, Топотун, внимательнее к нему будь. Гуманнее, так сказать. Парню освоиться надо. Травма у него личная. Не в себе немного. Понял?

- Как не понять? Доходчиво всё.

- Ну, вот и хорошо. Служи. Положил трубку.

Что ж за штымп такой, что с ним так носятся? Сам начальник безопасности суетится. Кстати, куда подевался подопечный?

- Сурок, ты там как? Умер?

Топотун встал, одёрнул пиджак и пошёл к туалетной комнате. Дверь была приоткрыта, свет включён.

- Эй, приятель, уснул, что ли?

Тяжёлый удар по голове свалил охранника.

***

- Ну, а теперь, друзья, внимание на экран.

Начальник службы безопасности Николаевского филиала «АКТИВ-банка» Вазген Анатольевич Шония удобно расположился в кресле возле телевизора и включил видео. Сурок и Топотун в окровавленных рубахах сидели на неудобных стульях.

 - Будем смотреть немое кино. Мне не интересны ваши бредни. Всё равно ничего умного не скажете.

Экран разделён на четыре части. В одном из квадратов крупным планом – руки Сурка, пытаются вязать оксфордский узел. Грубые пальцы теребят шелковистую ткань, останавливаются, затем опять сворачивают галстук не в ту сторону. Вазген взял пульт, нажал паузу и повернулся к Сурку:

- Вадим, ты случаем не на флоте служил?

- Нет, Вазген Анатольевич... вы же в курсе, я отбывал наказание в местах лишения свободы.

- Узлы откуда знаешь?

- В яхт-клубе на «Кадете» ходил.

- Понятно, поехали дальше.

Во втором квадрате – раздутые ноздри Топотуна и желваки на скулах. Последнее упражнение, подзатыльник, кровь, пустой пост, сигаретный дым. Вновь пауза на пульте.

- Курил, Топотун?! Отвечай!

- Только одну…

- И не в затяг? Ладно, посмотрим, чем кончится всё.

Топотун берёт трубку, говорит, кладёт трубку, идёт по коридору. Некоторое время ничего не происходит. Затем на экране появляется Сурок, который тащит неподвижное тело к посту, развязывает галстук, переворачивает жертву вниз лицом и крепко вяжет швартовочным узлом руки. Шония перематывает плёнку вперёд. Стажёр скотчем обматывает ноги охраннику. Затем садится в кресло и начинает спокойно вязать оксфордский узел.

Вазген выключил телевизор.

- Вадим, у тебя было время до утра. Узел получился?

- Получился, – Сурок уставился в пол.

- Покажи.

- Вот, - парень достал из кармана смятый галстук и за десять секунд сделал оксфордский узел.

- Слава Богу, хоть что-то за ночь позитивное, – Вазген погладил свою лысину. – А теперь слушайте, друзья, приказ.

Взял компьютерную распечатку и поднёс к уставшим глазам:

- За грубое нарушение производственной дисциплины при исполнении функциональных обязанностей старшего охранника Тимофеева Ивана Ильича перевести на должность уборщика туалетных помещений сроком на три месяца. Всё, свободен. Поработаешь в новом дресс-коде… без галстука.

Когда дверь за охранником закрылась, Вазген повернулся к Сурку и тяжело вздохнул:

- Что мне делать с тобой, Вадим. Выгнать? Так ведь пойдёшь на третий круг.

Помолчал.

- Обещал покойной матери присмотреть за тобой. Я ведь её хоронил, пока ты чалился.

- Спасибо, Вазген Ана…

- Молчи! Не доводи до греха.

Опять задумался.

- Переходишь охранником ко мне на дом. Режим вахтовый, неделя через две. Платить буду, как здесь. Потом что-нибудь тебе придумаем… без галстука, если уж ты его так не любишь, - Вазген написал на визитке несколько слов. – Старший на месте всё объяснит. Иди с глаз моих.

Сурок прочитал буквы на визитке.

- Вазген Анатольевич, а где этот посёлок Луч?

- Ничего лишнего с собой не надо. Берёшь только паспорт и портфолио.

- Паспорт и что?

- Портфолио – набор твоих фотографий. Ну, там… в разных интерьерах, в красивых платьях, с прической… ну, в общем, чтоб посмотреть было на что. Товар лицом надо. Ферштейн?

- А где я их возьму?

- Портфолио, Леська, снимают в студии. Я знаю одного, жуткий профессионал, всё делает зафигически и недорого.

- Недорого – это сколько?

- Долларов пятьдесят. Это с макияжем…

- Ого, Марина! Пятьдесят долларов. Где я их возьму?

Две юные девицы сидят под навесом на бульваре Макарова и пьют пиво из бутылок. Середина зимы, а в Николаеве «бабье лето». Платаны сбрасывают прошлогодние листья на нестриженый зелёный газон. Легкий ветер колышет водную гладь Ингула, и одинокая яхта галсами спешит на Стрелку.