- То есть как, исчез? - нахмурился соэр и обратил взгляд на вернувшегося лакея. Тот сжался и заверил, что мимо него никто не проходил.

    - Как долго ты спал?

    - Я не спал, благородный сеньор, - запинаясь, возразил слуга. Он покраснел, как маковый цвет.

    - Спал, я сам видел. Чистосердечное признание всегда облегчает вину. Если признаешься, обвинят лишь в халатности, отделаешься выговором. Но если будешь настаивать, можешь оказаться соучастником.

    - Чего, благородный сеньор? - пискнул лакей. От волнения он прокусил губу.

    Брагоньер промолчал, уставившись на него немигающим взглядом. Понадобилась всего минута, чтобы слуга признался в должностном преступлении.

    "Значит, упустил..." - пробормотал соэр, обращаясь то ли к лакею, то ли к себе. Потребовал принести письменные принадлежности и возможно подробнее набросал описание сбежавшего актёра. Выйдя на улицу, Брагоньер вручил их дожидавшемуся распоряжений наряду городской стражи и велел в кратчайшие сроки задержать этого человека и доставить в Следственное управление.

    Вернувшись, соэр отменил прежний приказ, велел слугам молчать о случившемся и завтра явиться на допрос с десяти утра. Сам он, вопреки ожиданиям, не направился на розыски хозяина дома, а присоединился к танцующим, пригласив первую попавшуюся даму. Поведение Брагоньера объяснялось просто: он не желал поднимать панику, и так сгустившуюся в воздухе после статьи в "Жизни Сатии". Чем меньше знают люди, тем лучше. И тем легче поймать убийцу.

   Глава 7. Актёры и роли.

    Аптекарь оторвался от весов, на которых взвешивал порции порошка от кашля, и выглянул из подсобного помещения. Дежурная улыбка на лице тут же сменилась постным выражением - это не покупатель, а всего лишь гоэта. Одна из многих, кто готовили для него за скромную плату разные микстуры.

    Эллина направилась прямиком к прилавку, порылась в сумке и извлекла бутылочку со средством от облысения:

    - Как договаривались. Новых заказов нет?

    - Увы, госпожа, я справляюсь.

    Аптекарь проверил цвет лекарства на свет, поставил его на полку и оплатил работу гоэты - четверть реальной стоимости товара.

    Но Эллина зашла не только за тем, чтобы заработать чекушку и семь медяков, - её интересовали практиковавшие по близости врачи.

    - Не подскажите, нет ли рядом лекаря? Что-то неважно себя чувствую после того, как упала.

    Аптекарь удивлённо взглянул на неё: гоэта - а не в состоянии себя вылечить! Он буркнул, врач имеется, живёт на Межевой улице.

    Эллина поблагодарила и с замиранием сердца отправилась на допрос второго свидетеля. Первым проверенным стал лекарь из их квартала. Как она и предполагала, он оказался кристально чист и не подходил по приметам. Так что гоэта просто поболтала с ним за жизнь, предложив дешевле, нежели аптекарь, приготовить обезболивающую мазь. Лекарь согласился - а бюджет Эллина должен был пополниться новыми монетами. Главное правило гоэта гласило: "Не отказывайся ни от какого заработка, если он не угрожает жизни и репутации. А если угрожает, то подумай насколько".

    Межевая улица была застроена однотипными домами, наводившими тоску. Гоэта решила начать поиски не с аристократического квартала за Тополиным проездом, а с места обитания второго-третьего сословия ближе к окраине. Она полагала, жизнь там больше располагает к преступлениям.

    Эллина с первого взгляда поняла, что и тут ошиблась: в приёмной её ждал плешивый старик. Для порядка, чтобы оправдать визит, предложила свои услуги. Ей вежливо отказали, и гоэта с облегчением вычеркнула лекаря из списка.

    Адрес очередного врача Эллина узнала в трактире на оживлённом перекрёстке. Она планировала обойти сегодня ещё два адреса и вернуться домой.

    Вставая, гоэта краем глаза заметила, вслед за ней поднялись ещё двое, медленно, вразвалочку, поплелись к двери. Обещанная Брагоньером охрана?

    Предположения насчёт парочки подтвердились: гоэта видела то одного, то другого на улочках, где бывала. Их присутствие вселяло уверенность.

    С Анабель Эллина переговорила только на третий день, вычленив свободную минутку в насыщенной жизни подруги.

    Даже не верилось, что Анабель Меда тоже гоэта и когда-то зарабатывала на жизнь переводами, поисками и мелкой волшбой. По мнению Эллины, подруга давно забыла все формулы и заклинания, даже круг верно не начертит и накопитель магической силы не той стороной возьмёт. А между тем госпожа Меда регулярно задним числом получала в Лицензионной конторе право на работу пятой степени. Зачем оно любовнице Первого префекта, гоэта не понимала, впрочем, Анабель за бумагой даже не приходила - ей её приносили.

    Предупреждение Брагоньера заставило госпожу Меда удивлённо вскинуть брови:

    - Неужели та кляуза связана с жуткими убийствами? По-моему, чушь.

    - Заверяю, трупы самые настоящие, - возразила Эллина, поражённая её беспечностью. - И если Главный следователь просит тебя проявить бдительность...

    - ... то я её проявлю. Теймас обмолвился, будто в Сатии появился опасный преступник. Нет, Лина, люди меня поражают! Внебрачные связи им, видите ли, не нравятся! А какой от них вред? Лучше бы двуличных уродов, вроде покойного Гланера, клеймили. А то нашлись, борцы за нравственность! - Анабель презрительно скривилась. - Ханжи хуже жаб. Согласна, Лина?

    Гоэта кивнула, с интересом разглядывая новые приобретения подруги: зеркало в затейливой оправе и мебельный гарнитур. Чтобы сидеть на таком диване, нужно бальное платье. Бронзовые накладки, атлас, красное дерево... Но Эллина не испытывала скованности: дом Анабель Меда всегда широко распахивал перед ней двери, пуская в самые потаённые уголки. И сколько бы золота в нём ни появилось, гоэта так же расслабленно сидела в гостиной подруги. Разумеется, если они были одни.

    Анабель позвонила в колокольчик и велела служанке принести вина и фруктов.

    - Может, пирожных? - она живо обернулась к подруге.

    Эллина кивнула, припася гордость и жеманство для сильного пола.

    - Что, боится господин Брагоньер? - наполнив бокалы, лениво протянула Анабель. - Теймас ему намекал, пора бы поймать убивца. Только не понимаю, причём тут ты.

    - Под руку попалась.

    - Опять работала на государство? - с укором поинтересовалась подруга. - Бросала бы ты это дело! Понимаю, ты гордая, но негоже женщине по грязи мотаться и под нож лезть ради медяка. Лина, я твоя подруга, говорю как есть. Ты ведь не уродка, хотела бы - подцепила мужика. А ты...

    - А я невезучая, Бель, только и всего. Но на подачки жить не буду. Ты тоже пойми: лучше гоэтой, чем содержанкой. Это ниже моего достоинства.

    - Знаю, - вздохнула Анабель, - ты даже у друзей в долг брать отказываешься. Но, надеюсь, не станешь возражать, если я тебя кое с кем познакомлю.

    - Опять дворянин? - усмехнулась Эллина, пригубив вино. Подруга слыла ценительницей подобных напитков, а вот она окончательно и бесповоротно испортила вкус в Училище.

    - И да, и нет. Дворянство личное, не смутит тебя. Хватит кочевряжиться, Лина! Тебе почти тридцать пять - а ведёшь себя как капризная девочка Словом, приглядись к нему на ближайшем музыкальном вечере. По-моему, твой тип. Главное, будь немного смелее и не говори о работе.

    Гоэта кивнула. Идея подруги не вызывала неприязни: кто знает, может, это судьба? Если у самой ничего не выходит, то, возможно, Сората направит её в свои пенаты руками Анабель? Во всяком случае, кавалер точно не окажется тёмным магом или проходимцем. А встречаться с ним против воли её никто не заставит.

    Личное дворянство... Значит, из второго сословия, значит, не станет смотреть свысока. Не равный, но и не отделённый геральдической пропастью. Не удержавшись, Эллина расспросила о будущем кавалере. Образ, кратко намеченный Анабель, показался милым, или виной всему вино? Гоэта и не заметила, как они осушили бутылку и перешли к обсуждению жизни хозяйки дома.