Третье афинское кладбище находится в районе Коккинья, почти на границе Афин с городом Пиреем. Оно обнесено высокой каменной стеной. Массивные ворота сделаны из толстого железа и доходят до самого верха стены.

Третье кладбище предназначено для простых людей. Там нет великолепных могильных памятников, богатых надгробий. На большинстве могил стоят каменные или деревянные кресты. На них кое-где висят засохшие венки. Только изредка можно увидеть скромные мраморные надгробия. Во времена оккупации гестаповцы обычно хоронили здесь греков, которых расстреливали.

Однажды апрельским днем мы подошли к кладбищу. Ворота были открыты. Посетителей мало. Мы спросили у сторожа, как пройти к могиле Белоянниса. Он подозрительно посмотрел на нас, но дорогу указал…

На могиле большое мраморное надгробие с высеченным на нем голубем. В головной части под стеклом фотография Белоянниса. Перед ней вазочка с красной гвоздикой — цветком, который любил Никоc. На могиле лежат и другие, видимо, недавно положенные цветы.

Мы уже сделали несколько снимков, когда из-за деревьев появился пожилой мужчина. Он сказал, что фотографировать могилу Белоянниса запрещено и что исключения ни для кого не делаются, в том числе и для иностранцев.

Мужчина немного постоял около нас и, видя, что его предупреждение не действует, быстро пошел к кладбищенским воротам.

Когда после осмотра кладбища мы подошли к выходу, нас остановили два человека. Один из них отогнул ворот своего пиджака и показал металлический значок агента тайной полиции.

— Нам известно, — сказал агент, — что вы делали снимки у могилы, которую фотографировать запрещено. Вы должны засветить пленку.

Мы хорошо знали, что никаких официальных запрещений или ограничений фотографировать могильные памятники на афинских кладбищах не существует, и отказались выполнить требование.

Неожиданно встретив отпор, агент стал извиняться. Он сказал, что произошло, видимо, недоразумение, что мы не так его поняли. Конечно, на кладбище можно фотографировать любой памятник.

Так, спустя много лет после убийства Никоса Белоянниса, греческая реакция старается уничтожить память об отважном герое, жизнь которого была короткой, но звучной, как песня.

В северо-западной части полуострова Пелопоннес, в самой большой из его долин — Элиде, километрах в сорока от древней Олимпии — родины Олимпийских игр, находится город Амалиас, или по-народному Амальяда. Когда-то в этом месте стояли две деревни, но они настолько разрослись, что слились в одну, и образовавшийся при этом слиянии город стал быстро расти и развиваться. Даже сильное землетрясение 1909 года, разрушившее половину его домов, не смогло остановить этого роста.

Амальяда окружен со всех сторон зеленым морем виноградников. В верхней его части, что ближе к невысоким горам, центральная площадь с собором и мэрией (по-гречески «димархией»). В городе есть гимназия, несколько начальных школ, много гостиниц, магазинов и небольших лавок. Как и в любом маленьком городе, дома в Амальяде небольшие. Довольно широкие улицы города обсажены деревьями. Близость древней Олимпии, живописность и тишина привлекают в Амальяду туристов.

В этом городе на Пелопоннесе 22 декабря 1915 года в семье ремесленника Георгиса Белоянниса родился сын, названный Николаосом, или попросту Никосом. Отец Никоса — выходец из бедной крестьянской семьи. Ему не пришлось закончить даже начальной школы. С ранних лет Георгис помогал своему отцу в хозяйстве. Земли у них было мало, а доходу от нее почти никакого. К тому же приходилось платить немалые налоги. Хотя отец Георгиса работал с утра до ночи, да и сам Георгис был мастером на все руки, семья не вылезала из долгов и жила впроголодь.

Женился Георгис на крестьянской девушке Василики и вскоре после женитьбы по примеру многих односельчан отправился искать счастья в городе.

В семье Белояннисов Никос был вторым ребенком, первая — дочь Елени.

Время, в которое родился Никос, было трудным не только для семьи Белояннисов, но и для всей страны. Всего за несколько лет до этого Греция участвовала в двух балканских войнах. Хотя эти войны почти удвоили ее территорию, экономика страны была сильно подорвана. Значительно возросли налоги. Крестьяне нищали.

Вскоре после рождения Никоса, когда жить стало еще трудней, Георгис отправился на заработки в США, тем более что несколько земляков, уже перебравшихся туда, писали утешительные письма и предлагали Георгису помощь в устройстве на работу.

Василики с детьми осталась в Амальяде в небольшом доме с крошечным садом, в котором росли несколько лимонных и апельсиновых деревьев да десяток кустов винограда. Возле невысокого забора, сложенного из камней и покрашенного известкой, оставался свободным кусочек земли, на котором Василики выращивала овощи и цветы. Весной и летом Василики нанималась работать на виноградник.

В свободное время она уходила с детьми за город. Они шли по узким тропинкам, поднимались на высокие холмы, и оттуда маленький Никос видел широкие просторы долины Элиды. Иногда Василики вместе с детьми уходила к родным и по нескольку дней оставалась в деревне. Избы в деревне были маленькими, с земляными полами и дырявыми крышами. Тяжело жилось крестьянам.

Положение в Греции все осложнялось. В стране менялись премьер-министры, изгонялись и возвращались короли. Страна была уже втянута в первую мировую войну. Тысячи солдат гибли на Македонском фронте, а тут еще греческие правители затеяли войну с Турцией.

Василики с детьми жилось все труднее, но тут вернулся из Америки Георгис. Поездка его была удачной: за океаном ему удалось скопить кое-какие сбережения. Он купил в центре Амальяды дом и открыл в нем гостиницу. Это давало некоторый доход, и теперь Василики уже не надо было наниматься на виноградники. Через год у Белояннисов родился третий ребенок — дочь Аргентина.

Семи лет Никос пошел в школу. Он учился без особого труда и был одним из первых учеников. Он никогда не отказывался помочь друзьям. Его любили учителя и товарищи.

Но он учился не только писать и считать, он учился любить свою родину. Правда, такого предмета в гимназии не было, но он усердно «посещал» и другую школу, школу, которой была сама жизнь.

У своих родственников и в домах многих своих товарищей Никос видел на стенах старинные ружья и сабли, которыми прадеды во времена национально-освободительной борьбы 1821 года завоевывали свободу. Много рассказов и песен слышал Никос в детстве о клефтах, партизанах тех далеких времен. В этих песнях клефты всегда представали мужественными самоотверженными, не боящимися врагов и отдающими жизнь за свободу своего народа.

Никос слышал также много народных песен о герое этой борьбы Колокотронисе, которого в народе называли «пелопоннесским старцем». Сын простого крестьянина, Колокотронис возглавил борьбу за освобождение страны, принявшую всенародный характер и закончившуюся победой.