Отложив на потом решение этого вопроса, пошли к оружейникам, заказать ножны. Те потребовали за ножны два золотых. Взвыли, но заплатили, деваться, всё равно некуда, самим не сделать. И навыка не хватает, да и времени уже нет, как нет и пригодных для этого материалов. Да и всякое дело должен делать специалист.

В справедливости данного постулата убедились на следующий же день, на собственной шкуре, когда попытались сделать древки для копий. Оружейники запросили по паре золотых за каждое копьё. Вместе это было аж целых четыре золотых. Пожадничали. И так денег мало, да тут ещё целых четыре золотых отдать. Как потом в дороге питаться, в трактирах ночевать, в городах въездную пошлину платить и прочее, прочее, прочее?

Попробовали сделать сами. Угробив на поиски подходящего материала, полдня, плюнули.

Единственно чего добились, так это встретили в лесу лешего внучка, когда они выбирали себе древки для копий, Он и посоветовал им не маяться дурью, не жалеть денег, а отдать в мастерскую к оружейникам, чтобы те выправили древки из выдержанного, специально подобранного и приготовленного материала. Он же передал им привет от Лешего, который, мол, послал узнать, где они и что с ними, и не пора ли отправлять к ним Сучка на учёбу, да заодно, и познакомиться.

На сей трогательный привет, Сидор с Димоном просили передать лешему, что отправляются они в страны дальние, да по делам важным, и им до Сучка дела нет, пусть, мол, пока обходится сам, без их помощи. Вот когда вернутся, тогда видно будет. Расстались вполне довольные друг другом. Сучок тем, что хоть на время, но избавился от этой докуки, а ребята тем, что делать им ещё нечего, как со всякими молодыми, тем более лешими, возиться.

Сучок, на прощание, с удовольствием пожелал им скатертью дороги, явно надеясь, что они не вернутся, и ему не придётся горбатиться на людей, и он сможет вернуться к вольной жизни в лесу, где ему никто, окромя деда, не указ. Дед же вечно занят, так что внучок делает, что хочет, и никто ему ничем помешать не может. Воля! А направление в подчинение к людям, прямое её ограничение. Но не подчиниться он не может, так как порядок такой, а он добропорядочный леший и законов не нарушит. Если старший, дед в данном случае, прямого приказа не отдаст.

На прощанье, проникнувшись каким-то особым доверием и приязнью к Димону, видя, что тот мается с поиском 'ложки для копья', заглядывая, практически, под каждый выворотень, подарил ему невзрачный корешок, за который Димон схватился с какой-то непонятной жадностью, невнятно бормоча себе под нос что-то вроде: 'Ага. Угу. Вот оно. Да. Вот так', - и прочие подобные междометия. Прекратив свои невнятные бормотанья, Димон пару, тройку раз махнув по корешку ножиком, как-то очень быстро и ловко вырезал требуемую ему штуковину. Для метания копья, как, в конце концов, сжалившись над заинтересованными зрителями, он пояснил.

— Ну, и что это такое есть? — не выдержав неопределённости, поинтересовался у Димона Сидор, ткнув пальцем в его произведение. — Ты уже битых полдня этой фигнёй маешься.

— Ничего-то ты, Вехтор, не понимаешь, — заученно огрызнулся довольный Димон. — Это такая штука для копья. В один конец вставляется торец копья, древко ложится на этот держак, — ласково погладил он вогнутую поверхность странной 'ложки'. Сам берёшься обратным хватом за конец 'ложки' и мечешь копьё раза в два-три дальше обычного, как если бы ты бросал просто голой рукой.

— М-да? — скептически отозвался Сидор. — Что-то я раньше за тобой подобных умений не замечал? Откуда дровишки? Ну, ка, колись.

— Да, в детстве ещё, в передаче про аборигенов Австралии, подобную штуковину высмотрел, — засмущался Димон. — Они там, в своей Австральщине, аборигены те, — уточнил он, — где-то в пустыне, помимо того, что личинки, мерзкие на вид, едят, так ещё и копья хорошо, а главное далеко, метают.

— Где-то в пустыне, — продолжил он, — с глубины метров то ли два, то ли пять, уж не помню, да и, накой оно мне надо, в общем, выкапывают корни, подобные вот такому, — любовно погладил он корешок, подаренный Сучком, — и делают из них метатели, для копья. Я думаю, что нам любая подобная штука к месту будет.

— Да, оно то так, — почесал Сидор голову. — И что? Далеко бросить можешь?

— А хрен его знает, — почесал теперь уж Димон свой затылок. — Куда-нибудь да заброшу. Если вообще полетит, конечно, — задумчиво закончил он.

— И это что? — спросил поражённый до глубины души Сидор. — Мы полдня угробили на вот это твоё изобретение?

— Ну, положим, полдня мы угробили на поиски древка для копий, — откликнулся Димон на возмущённый вопль Сидора. — А это уж так, по ходу дела, так сказать в нагрузку. И, кстати, это не моё изобретение.

— Да плевать на то, чьё это изобретение, пошли в город, а то и так весь день без толку по лесу прошлялись. И так времени нет, а мы тут всякой фигнёй занимаемся.

Вернувшись в город, отправились опять на поклон к оружейникам, соглашаться с предложенной ценой. Правда, те, с учётом изготавливаемых ножен, скинули золотой, взяли три, вместо четырёх. Итого, за всё оружие пришлось заплатить целых пять золотых.

— Может, попробуем, всё-таки, снять эти цепки, и ими расплатиться, — спросил Сидор Димона, когда они шли расплачиваться за выполненную работу.

— Да брось ты, Вехтор, — Возразил Димон. — Снять, то мы их снимем, да кто нам за них цену хорошую даст, за порванные, да ломанные. А так, всё память, да и вещь красивая. Убрать только с глаз подальше надо. Или прикрыть чем. А то все таращатся, да комментируют, да всё с подковырками, аж бесить начинает.

— Маня, на этот случай, две пары косовороток приобрела, местного пошива, — заметил Сидор. — Стоячка высокая, а под ней не видно.

— А две пары то зачем? — удивился Димон.

— На смену, олух царя небесного, — развеселился Сидор.

— Ну вот, — удовлетворённо заметил Димон, — повеселел. А то уж я, со вчерашнего дня, подумал, что ты забыл, как улыбаться надо.

Подождав недолго, пока кузнецы насадят наконечники копий на подходящие древка и тщательно закрепят их, расплатившись с ними сполна, и получив назад своё имущество, ребята отправились проверить свою подругу, зависшую где-то в Городском Совете. Не дойдя до Совета, встретили Маню, ведущую в поводу какого-то одра, по виду явно помнящего ещё времена покорения Крыма.

— И что бы это значило? — спросил Маню Сидор, тыкая тупым концом копья в бок дряхлого одра.

— Это наше спасение. Наш транспорт, — пояснила довольная, до соплей, Маня.

— Это не транспорт, это уё….ще, — грязно выругался обозлённый Димон. — Ты чем думала, когда брала подобного одра?

— Я вам не ишак, таскать такие тяжести, что вы там понабирали, — взъерепенилась возмущённая до глубины души Маня. — Без лошади не пойду, или сами всё на себе тащите.

Пришлось, скрипя зубами соглашаться на этого одра и тащиться домой, вслед за довольной своей победой Маней, в родную, теперь уж землянку. Наскоро перекусив, чем Бог послал, пересчитали свои капиталы. С грустью убедились, что выделенный Советом аванс быстро кончился. Остались жалкие крохи. Пять-шесть золотых монет, не более. Решили сходить в Совет, попросить ещё десяток, другой золотых.

В Совете их послали на х…й и сказали, что если они не собираются, или не могут выполнять своих обещаний, то нехрен куда-либо идти. Оставайтесь дома, пашите землю, а если и это не можете, то идите в наёмные работники, в прислугу, там, в холуи, что ли.

Вот сегодня, опять трое новичков пришли. Уже по направлению Клана Мастеров, а не так как вы, самозванцами.

— Мы не самозванцы, — насмешливо ответил Сидор. — Мы самошлянцы.

— А также самоброды и самохвалы, — заметил рассерженный Димон. — Где хотим, там и бродим, что хотим, то и говорим.

И опять, в Совете им напомнили о предложении поработать на путине, где, пока идёт нерест, можно неплохо заработать. Городской Староста, 'неожиданно вспомнил', что ему, как раз, не хватает людей в бригаду, и что он готов, с удовольствием, принять ребят в свою бригаду и на рыбную ловлю, и на заготовку икры. Условия найма одинаковые для всех, твёрдая подённая плата, плюс процент с общей выручки. Ну, за исключением того, что путина уже идёт, а они включатся не с самого начала и, соответственно, за отсутствующие дни будет вычтено.