— Хорошо, я расскажу тебе! Хотя, наверное, лучше бы этого не делать…

То, что он услышал, было фантастичней фантастики. Но Зорин чувствовал: все это — правда, до последнего слова.

В жилах Анабеллы кипела горячая кровь ацтеков. Далекая, в десятом колене, прабабка Анабеллы была дочерью вождя одного из ацтекских племен науа и знаменитой колдуньей, много преуспевшей в темной науке ведьмовства. Но однажды к их берегу причалили испанские галеоны. Кортес и его люди перебили мужчин науа, сожгли истекающего кровью вождя племени, а его дочь схватили и бросили связанную в яму.

— Эти игуаны по очереди насиловали ее два дня. Но она не умерла. А тут подоспели воины из соседнего племени и отбили ее у испанцев. И те грязные скоты, что надругались над нею, вскоре начали умирать. Не от стрелы и не от яда. Они просто умирали по одному, заходясь в жутких конвульсиях, и всякий раз — на рассвете. Новый рассвет — новый погибший мерзавец. Моя прапрабабка была сильной колдуньей! Она не оставила в живых ни одного из своих обидчиков. А потом родила мальчика. Это был мой прапрадед, и в нем текла чертова испанская кровь. И во мне тоже живет проклятье этой крови…

Когда прабабка умирала, вокруг ее ложа собрались все люди их племени. И она сказала: «Не плачьте! Я вернусь к своему народу спустя шесть тысяч лун. Я возвращусь маленькой девочкой, которая будет пахнуть, как пахнет наш горный сурдаран. И еще она будет отмечена особым родимым пятном на правом бедре: красная сойка, сложившая крылья. Девочка не будет помнить про меня, но я войду в нее своим умением видеть сквозь годы и охранять свой народ от пришельцев и насильников».

Через шесть тысяч лун родилась Анабелла, и племя признало в ней свою предводительницу. Но время шло, и маленький чертенок незаметно вырос в стройную юную чертовку. И когда Анабелла собралась в далекий Мехико, племя отпустило ее после тягостных споров и увещеваний.

— И что было потом? — спросил Зорин.

— А потом я быстро, за два года прошла всю школьную программу и поступила в медицинский колледж. В колледже я встретила своего будущего мужа и на пару с ним объездила половину Вест-Индии: Ямайку, Кубу, Боливию…

— У тебя есть муж? — дрогнувшим голосом спросил Зорин.

— У меня был муж, — поправила она бесстрастно. — И я его любила, как никого и никогда. Его убили. Да ты наверняка про него слышал. Таких мужчин эта планета больше уже не рождает. Его звали Эрнесто Гевара Линч де ла Серна.

Ее голос звучал тихо и монотонно, но напряжение в комнате все нарастало:

— Скоро его знал весь мир. Знал под именем Че Гевары. Когда они пнули Батисту под жирную задницу, Фидель назначил моего Эрнесто министром революционного правительства. Но тот в своем министерском кресле помирал от скуки. Он собрал небольшой отряд из преданных людей и отправился в боливийские джунгли — утверждать социальную справедливость автоматом Калашникова. Потом в газетах сообщалось, что вместе с «команданте Че» воевала его подруга, которая носила русское имя Таня, хотя была сербско-немецкого происхождения. Насчет происхождения газетчики наврали, а в остальном — правда. Таня — моя партизанская кличка…

…Гевару убили на рассвете 8 октября 1967 года. В то дождливое, пропитанное болотными испарениями утро его отряд был окружен и уничтожен. А ясновидящая Таня не смогла предупредить мужа о рейде карателей: за день до этого ее свалил внезапный приступ лихорадки. Мечущуюся в бреду Анабеллу партизаны оставили в хижине у своего связника из местных крестьян. Это ее и спасло: ее — единственную.

Через пару недель верные люди переправили Анабеллу в Гавану. А еще месяц спустя она спустилась по трапу в международном аэропорту Шереметьево.

«Кубинку» упрятали неподалеку от Ташкента, в санатории работников Минсредмаша. Под крышей этого заведения располагался исследовательский центр, находившийся под патронажем одного из самых закрытых и таинственных департаментов Комитета государственной безопасности СССР. Департамент этот среди посвященных носил прозвище «Чертова мельница»: здесь изучались всевозможные оккультные знания и паранормальные явления, громогласно отрицавшиеся официальной советской наукой.

В живописном ущелье, упрятанном под сенью чинар, пребывало около полусотни колдунов и астрологов, экстрасенсов и шаманов, ясновидящих и прорицателей. А персонал (высококлассные ученые, все как один — «под погонами») исследовал их способности, пытался моделировать их воздействие на человеческую психику и на «иные объекты материальной и нематериальной природы».

«Кубинка» для новоявленных хозяев оказалась сущим кладом. Правнучка старой колдуньи и колдунья сама, она могла убивать на расстоянии, даже не видя своих жертв. Еще в Боливии Анабелла настигала заклятых врагов за надежными стенами армейских казарм, в железобетонных бункерах подземных командных пунктов, в тщательно охраняемых служебных кабинетах и изысканных гостиных. Настигала — и поражала своими ненавистью, мыслью и волей, слившимися в незримую всесокрушающую молнию — флюиды смерти.

А сейчас, в исследовательском центре КГБ, здешние спецы с нескрываемым интересом изучали это черноокое супероружие, поражающее наверняка и не оставляющее ни малейших следов.

Здесь, в Советском Союзе, в стальных объятиях «большого брата», Анабелла ощутила себя пумой, брошенной в клетку. Но вне этой неволи ее поджидали Интерпол и ЦРУ, для которых разделаться с «террористкой номер два» было делом чести. Так что из двух клеток она выбрала более просторную. И за этот относительный простор Анабелла платила лояльностью. Тоже — относительной.

Новенькая рассказывала обо всех нюансах своего страшного дарования, но заниматься «практической отработкой», то есть убивать, отказывалась наотрез. «Синьора Смерть», как прозвали ее в отряде Гевары, больше не верила в торжество мировой справедливости, ей вдруг расхотелось стереть всех подлецов с лика этой планеты.

В самый острый момент объяснения с начальником Центра полковником Скурбеевым она сказала, опасно сверкнув антрацитовыми глазами:

— А принуждать меня, полковник, не советую. Уж вы-то знаете, ЧТО я могу сотворить с вами и вашими дерьмовыми шестерками. Так что давайте строить отношения на основе суверенитета и взаимного уважения сторон! Кажется, так пишут в советских газетах?

Высокие договаривающиеся стороны заключили негласный пакт о ненападении. Анабелла сотрудничала с КГБ исключительно как «эксперт по пси-эффектам» — ни на йоту не заступая за сугубо теоретические рамки. Так прошло без малого двадцать два года.

Но вот колосс советской империи развалился на дымящиеся, кровоточащие фрагменты, полковник Скурбеев перешел в Главное управление охраны, а КГБ увяз в трясине перманентного реформирования и усекновения. Анабелла поняла, что более удачного момента ей не представится, и эксперт по пси-эффектам навсегда исчез из жизни российских спецслужб.

Первым делом она сменила документы: из Анабеллы Марии Кончиты Хименес превратилась в Анну Дмитриевну Смирнову. Следующим шагом госпожа Смирнова перебралась в Питер, где от возможного пригляда спряталась за убогой должностью уборщицы…

— …Восемь лет просидела я в этой подсобке тихой мышкой, Нюшей-уборщицей, — подвела она невеселый итог, сидя в кресле напротив Зорина и допивая остывший кофе. — А сегодня увидела тебя — и вспомнила, что я Анабелла Мария Кончита Санчес. С чего бы вдруг? И знаешь, что интересно? Я ведь на эти ваши дерьмовые пьянки-посиделки — ни ногой. А нынче какая-то сила подняла меня и притащила сюда. И оказывается — не зря притащила! — засмеялась женщина.

А у него от всей этой фантасмагории голова шла кругом почище, чем от коньяка «Ахтамар». Ацтекская богиня отмщения. Синьора Смерть. Эксперт по пси-эффектам. Техничка Нюша… Переварить все это не так-то просто. Зорин все же произвел робкую попытку и возмутился:

— Чего это ты мне тут вкручиваешь? Какая Боливия, какой Че Гевара? Если его убили в шестьдесят седьмом, то его жене сейчас, самое малое, под пятьдесят лет. Она бы тебе едва не в мамаши годилась!