— Разве это так опасно? — спросил Эвинг. Майрак, казалось, был сбит с толку.

— Мы не знаем. Мы никогда не отваживались на подобное. Последствия могут выйти из–под контроля. Возможен внезапный взрыв галактических масштабов…

— И все же я рискну, — сказал Эвинг. Он знал, что на первый раз ничего опасного не произойдет. Теперь он был уверен, что его спасителем был ранний Эвинг, тот, который предшествовал ему в колесе времени, достиг этого пункта и, сделав петлю, отправился назад, чтобы стать его спасителем, — точно так, как он сам теперь хотел это сделать. Голова его поплыла. Он запретил себе погрузиться в эти запутанные, парадоксальные аспекты сложившегося положения.

— Не понимаю, как вы решились на такой опаснейший эксперимент, — тихо проговорил Майрак. — Вы ставите нас в крайне неприятное положение. Риск слишком велик. Мы не можем сделать это.

В пределах досягаемости руки Эвинга лежал гаечный ключ. Он схватил его и угрожающе сказал:

— Извините, что вынужден угрожать вам. но вы никогда не сможете понять меня, даже если я попытаюсь объяснить вам, почему я вынужден так поступить. Либо вы перенесете меня во Второй день, либо я начну крушить вашу аппаратуру!

— Я уверен, что вы не решитесь на подобное насилие, — испуганно взмолился Майрак. — Мистер Эвинг, мы знаем вас как человека рассудительного. Конечно же вы не станете…

— Конечно, стану! — пальцы его сжимали рукоятку ключа, по лбу катились крупные капли пота. Он был уверен, что никто из них не ответит на его вызов, что в конце концов они либо уступят, либо… Второго «либо» быть не могло — они уже уступили один раз — но когда? Когда эта сцена проигрывалась в первый раз? В первый ли? Эвинг почувствовал, что внутри у него похолодело.

Майрак безвольно кивнул.

— Хорошо. Мы сделаем все, что вы хотите. У нас нет выбора.

На его лице изобразилось нечто вроде презрения к самому себе и извиняющаяся улыбка, за которой, как показалось Эвингу, скрывалось чувство превосходства.

— Пожалуйста, встаньте вот на эту платформу.

Эвинг отложил в сторону гаечный ключ и осторожно ступил на платформу. Вокруг него и над ним громоздилась внушающая самые противоречивые чувства аппаратура. Майрак возился у регулировочной панели управления, находящейся вне поля зрения Эвинга. Остальные земляне, испуганно сбившись в кучу, следили за происходящим.

— А как я совершу обратный переход в Четвертый день? — неожиданно спросил Эвинг.

Майрак пожал плечами.

— Передвигаясь вперед во времени с ускорением одна секунда за секунду, у нас нет возможности вернуть вас в это время или место в ускоренном темпе. — Он умоляюще посмотрел на корвинита. — Я прошу вас не совершать этого. Не вынуждайте меня, мистер Эвинг, на подобное! Мы еще не разработали до конца методику путешествий во времени. Нам неясно…

— Не беспокойтесь! Я вернусь… как–нибудь или когда–нибудь!

Он улыбался, хотя уверенности в благополучном исходе дела у него не было. Он вступал в самую неясную из сфер — во вчера! В его арсенале было только одно утешение: поставив все на карту, он, возможно, спасет Корвин. Если не рискнет, то потеряет все.

Он ждал взрыва энергии, думая, что должна возникнуть сокрушительная вспышка сверхъестественной силы, которая отшвырнет его в прошлое. Было слышно только бормотание Майрака, заканчивающего настройку аппаратуры. Затем раздалась команда «Готово», и рука землянина протянулась к тумблеру включения.

— Возможно, произойдет и некоторое перемещение в пространстве, — произнес Майрак. — Я надеюсь, что вы материализуетесь в открытом месте, а не в…

Конца предложения Эвинг не услышал. Ничего особенного он не почувствовал, однако лаборатория и земляне исчезли, будто стертые начисто величественной космической рукой, а он сам оказался парящим в воздухе, на высоте полуметра над зеленой лужайкой. Был теплый солнечный день.

Мгновение спустя он плюхнулся на землю, упав на руки и колени. Он поспешно выпрямился, чувствуя незначительную боль в колене. Глянув вниз, он увидел, что ссадил колено о камень, валявшийся на земле.

Поблизости раздался детский смех. Звонкий голос произнес:

— Смотри, как кувыркается этот смешной человек!

— Так говорить невежливо, — произнес ровный механический голос. — Не следует вслух обсуждать поведение другого человека.

Эвинг обернулся и увидел мальчика примерно лет восьми, которому делал замечание высокий робот–нянька.

— А откуда взялся этот человек? — не унимался мальчик. — Он как будто упал с неба. Разве ты не видел?

— Я смотрел в другую сторону. Однако тебе пора знать, что люди не могут падать с неба. Во всяком случае, в наши дни в городе Валлон–сити.

Посмеявшись над собой, Эвинг пошел прочь. Хорошо, что он узнал, что все еще находится в Валлон–сити. Ему стало интересно, продолжает ли мальчик спрашивать о человеке, который упал с неба. Этот робот, казалось, совершенно не имел в своем мозгу цепей, отвечающих за чувство юмора. Ему стало жаль мальчугана.

Он находился в парке. Это было совершенно очевидно. Чуть дальше он заметил детскую площадку и нечто вроде зоосада. Поблизости продавались прохладительные напитки. Он подошел к ближайшему киоску, где молодой человек с ярко окрашенными волосами покупал мальчику у продавца–робота воздушный шарик.

— Прошу прощения, — сказал Эвинг. — Я новичок в Валлон–сити и боюсь, что заблудился.

Землянин протянул роботу монету, взял шарик, отдал его ребенку и только потом вежливо улыбнулся корвиниту.

— Чем же я могу вам помочь?

Эвинг тоже улыбнулся в ответ.

— Я вышел прогуляться и заблудился. Я хотел бы вернуться в консульство Сириуса, в котором я остановился.

Землянин в изумлении уставился на него и не сразу овладел собой.

— Вы прошли пешком весь путь от консульства до Муниципального парка?

Эвинг понял, что совершил грубейшую ошибку. Он покраснел и начал оправдываться.

— Нет, не совсем так. Часть пути я проехал в такси. Но я забыл, через какой вход я вошел сюда, и теперь…

— Вы можете взять такси, — предложил землянин. — Конечно, ехать отсюда весьма дорого. Если хотите, вы можете проехать на автобусе номер шестьдесят до Большого круга, а оттуда добраться до центра на метро. Чтобы попасть в консульство, вам надо выйти на станции «Семьдесят восьмая улица».

Эвинг терпеливо ждал, когда прекратится этот поток вежливых разъяснений.

— Мне кажется, лучше всего сесть в автобус. Будьте добры, подскажите, где ближайшая остановка?

— С другой стороны парка, у главного входа.

— Боюсь, что я не смогу найти. Вы не могли бы немного меня проводить? Мне не хотелось бы причинять вам такие хлопоты, но видите ли…

— Пожалуйста, что за разговоры!

Они пошли по аллее, пересекающей парк. На полпути к главному входу землянин остановился и проговорил:

— Видите? Вон там! Здесь уже не заблудитесь.

Эвинг кивнул.

— Еще одна, последняя, просьба.

— Да?

— Я потерял все свои деньги во время одного утреннего инцидента. Понимаете, я потерял свой бумажник. Вы не могли бы одолжить мне кредитов сто?

— Ну, парень! Я не против того, чтобы показать дорогу и все такое, но сто кредитов… Это совсем другое дело! Отсюда до консульства автобус обойдется вам всего в два кредита.

— Я знаю, — кивнул Эвинг. — Но мне нужна именно сотня. Он похлопал по карманам брюк.

— В этом кармане парализатор. Мои пальцы касаются спусковой кнопки. Предлагаю вам отсчитать сотню кредитов небольшими купюрами или я буду вынужден прибегнуть к оружию. Поверьте, мне очень не хотелось бы делать это.

Землянин, казалось, был готов вот–вот разрыдаться. Он бросил быстрый взгляд на мальчика, забавляющегося с шариком метрах в пяти от него, затем резко обернулся к Эвингу. Не проронив ни слова, он вытащил свой бумажник и отсчитал деньги. Эвинг молча взял их и положил в карман, где хранил бумажник до того момента, как его конфисковал Фирник.

— Я очень сожалею о том, что мне пришлось так поступить, — сказал он землянину. — Но я не имею времени на объяснения, и мне нужны деньги. А теперь я хочу, чтобы вы взяли ребенка на руки и медленно пошли к тому большому озеру, не оглядываясь назад и не зовя на помощь. Как вам известно, парализатор действует на расстоянии до пятнадцати метров.