Ладно, допустим, с мозгом мы когда-нибудь разберемся. Надежда есть. Пусть он окажется сложнейшим органическим компьютером, случайно образовавшимся в процессе миллионов лет эволюции. Я не верю, но пусть. Копнем еще глубже. Вглубь и вглубь.
Каждый человек, да и все вокруг состоит из молекул. Молекулы образуются из атомов. Атомы, сами по себе, очень простые объекты. Ядро, состоящее из протонов и нейтронов, электроны…
Из протонов, нейтронов и электронов образовано почти все вещество. И что такое вещество, мы, как я уже говорил выше, не знаем.
Возьмем, к примеру, электрон. Некая частица, которая, как скажет вам школьник-шестиклассник, вращается вокруг ядра. Но нет, на самом деле — не вращается. Потому что вращением это не назовешь. Электроны в атоме образуют некое электронное облако. Распределение вероятности встретить электрон в той или иной точке…
Сам электрон — то ли частица, то ли волна. Впрочем, все частицы — в какой-то степени волны.
Собственно ядро — «материальный» объект — занимает одну стотысячную часть объема атома [12]. Остальное — пустота. Самая настоящая пустота… Вакуум. Если бы мы могли изучать так называемые материальные объекты с помощью прибора с огромной разрешающей способностью, мы бы их просто не увидели. Такими плотными тела кажутся только потому, что мы рассматриваем их с помощью световых волн. А свет — очень грубый инструмент. Он дает усредненную картинку [13]. С помощью обычного света и атом водорода не разглядишь, не то, что ядро… Вот и кажется нам, что существуют какие-то материальные тела. На самом деле — пустота… Одна пустота с вкрапленными точками сосредоточения массы ужасающей плотности. Иллюзия, описываемая уравнением Шредингера.
И пусть даже такое «редкое» собрание атомов может иметь право на существование. Да что там иметь право — атомы и молекулы существуют, никуда от этого не деться, и существуют без нашего согласия и участия. То, что обыденно для нас, вовсе необязательно должно быть нормой для микромира. Статистика. Где-то протонов больше, где-то — меньше. Там есть материальный объект, здесь нет. Все ясно, хоть и не очень привычно.
Но что такое все эти электроны, протоны, нейтроны, кварки? По большому счету, волны. Возбуждение глобальной суперструны. Электрон — положительное возбуждение. Позитрон — отрицательное. Сошлись два возбуждения, выпуклости на струне взаимно поглотились. Произошла аннигиляция. А по струне пошли еще более мелкие, но быстрые колебания. Кванты, нейтрино…
И каждое колебание суперструны содержит в себе информацию о заряде, массе, цвете кварков, их странности, даже очарованности. Столько всяких характеристик! Сложно устроена струна…
Смещаются возбуждения, летят элементарные частицы… Можно ли поймать хоть одну? Детально описать ее движение? Нет! Еще один великий закон Вселенной — соотношение неопределенности, открытое Максом Планком. Нельзя узнать с абсолютной точностью положение частицы и ее импульс. То есть предсказать ее дальнейшее поведение. В принципе нельзя. Доказано математически на основе экспериментальных данных. И откуда появился такой закон, что он означает? Невольно задумаешься о древней поговорке — неисповедимы пути Господни…
А что есть само пространство? Оно-то откуда появилось? Откуда есть пошла наша Вселенная? Почему до одной звезды свет летит четыре года, а до другой — сто тысяч лет? Ведь между звездами ничего нет! Выходит, «ничего» — понятие сложное. Совсем не так прост «вакуум», как кажется сначала…
Звезды, галактики, метагалактики… Все это образовалось в результате Большого взрыва, как предполагают нынче ученые. Но что взорвалось? Как взорвалось? Почему?
И на это тоже ищет ответ наш пытливый разум… Хотя, казалось бы, какое практическое применение могут иметь такие сведения? А ведь интересно! Да еще как интересно!
Существует инфляционная теория, предполагающая наличие инфлатонного поля. Откуда появилось это поле, совершенно неясно, и выяснено быть в принципе не может. На это может дать ответ только сторонний наблюдатель, а мы сторонними наблюдателями не являемся. В инфлатонном поле образовалась однородная конфигурация. Ничтожно малая, порядка десяти в минус двадцать седьмой степени сантиметра. Эта флуктуация и породила Вселенную. Потому что инфлатонное поле стремилось занять положение, в котором его энергия минимальна. Минимум энергии достигался путем расширения объема флуктуации. Расширение происходило катастрофически быстро, инфляционно. За десять в минус тридцать пятой степени секунды диаметр Вселенной возрос в десять в двадцать седьмой степени раз. Вселенная достигла диаметра в один сантиметр… А инфлатонное поле вышло на минимум своей потенциальной энергии. Накопившаяся кинетическая энергия перешла в энергию разлетающихся частиц. И произошел Большой взрыв…
Размер Вселенной все увеличивался. Мириады частиц, имевших огромную температуру, летели во все стороны. Вселенная становилась такой, какой мы видим ее сейчас. Миллионы галактик, состоящих из миллионов звезд. Непредставимые размеры, невообразимая мощь… И все же наша Вселенная согласно инфляционной теории — не более, чем флуктуация. Искра в ночи. Потому что энергия колоссальных масс звезд и галактик компенсируется отрицательной энергией гравитационного поля. По сути, Вселенная родилась из ничего и, по-видимому, уйдет в ничто… Спустя миллиарды лет по нашему счету. Спустя мгновение по часам стороннего наблюдателя. Вот только есть ли этот наблюдатель? Гнетет тоска несовершенный разум…
А как же люди? А что люди… Возникают и рушатся миры. Человек — песчинка в сравнении с планетой. Планету не видно из-за звезд. Звезд — миллиарды в галактике. Галактик во вселенной — не сочтешь… Что человек?
Но ведь есть он. Мыслит и существует. Он хочет жить. Жить вечно. Хочет познавать. Познавать себя и мир. Хочет любить.
— И его любовь двигает миры, — заявил Дипломатор, присаживаясь за мой столик в кафе на окраине маленького города. — Любовь выше времени. Любовь выше смерти. Потому что те теории, которые ты учишь в своем университете — лишь теории. Проверка разума на прочность. Я не говорю, что они неверны. Не утверждаю их истинности. Только напоминаю, что любую задачу можно решить по-разному. С помощью численных методов или с помощью интегрального исчисления. Путем подбора или путем анализа.
Дипломатор был одет так же, как в момент нашей первой встречи: щеголеватый костюм, шляпа, блестящая цепочка от карманных часов… Добавился только изящный светлый плащ — по погоде. И сейчас внешний вид Дипломатора только подчеркивал его иллюзорность. Чуждость миру. Абстрактность. Вряд ли моего собеседника могли увидеть посетители кафе. Впрочем, скорее всего, они не видели сейчас и меня.
— А ты решаешь свои задачи с помощью Удука? — спросил я.
— С помощью Удука и с помощью общения. Как и ты. У меня свой путь, у тебя — свой. Ты сейчас выбрал математику. Когда-то ты станешь выше ее. Потому что математика не решает всех проблем. Точнее, решает, но такими окольными путями…
— Лучше инструмента у нас пока не придумали, — заметил я. — Математика — выраженная в числах философия.
— Да, согласен. Но ты вспомни Авакянца и собаку. Математические методы бывают разными…
Сначала я не сообразил, какую собаку он имеет в виду. С Авакянцом, углубленным в себя и немного странным пареньком, мы учились в одной группе. Но у него, вроде бы, не было собаки. Во всяком случае, я о ней не знал.
Потом я сообразил, что Дипломатор имеет в виду собаку Ландау. Точнее, классическую занимательную задачу, любимую физиками.
Суть задачи следующая. Известный физик-теоретик Ландау идет от дома к трамвайной остановке. Его провожает собака, которая бегает весьма быстро, но с постоянной скоростью. Идти рядом с Ландау собака не хочет, поэтому она бегает от него к стоящему на остановке трамваю и обратно. Только добежала до трамвая — поворачивает к Ландау, только добежала до физика — вновь поворачивает к трамваю. Нужно найти путь собаки — общее расстояние, которое она преодолела, мотаясь туда-сюда.