На этом попытался абстрагироваться от окружающего мира и ни о чем не думать. Через некоторое время задремал.

* * *

Проснулся я от голосов. Мужской и женский, довольно приятные, мелодичные. Только вот говорят на каком‑то иностранном языке. Точно не немецкий, его я в школе изучал, но и не английский – его «опознать» я бы смог. И какие иностранцы в центре России – матушки, да еще на закрытом объекте министерства обороны? Приоткрыл глаза и скосил их в сторону говоривших. Балдахин был откинут, открывая вид на помещение, где я нахожусь. Точно не госпиталь – убранство хоть и необычное, но явно дорогое. В госпиталях все попроще и победнее. Всюду, где только можно, стоят горшочки с цветами самых разнообразных форм и расцветок. Мебель выполнена под антиквариат, причем не фабричного изготовления! Комод, стулья и все прочее явно собраны вручную. Окна чуть прикрыты шторами, на которых что‑то изображено. Подробнее, из‑за складок, рассмотреть не удается. Как понимаю, кровать расположена около стены, противоположной окнам.

Тут мой взгляд падает на две фигуры, стоящие чуть правее от окна, находящегося рядом с входной дверью. По всей видимости, это от их голосов проснулся. В этот момент они решили приблизиться, и мне удалось их рассмотреть подробнее. Та‑а‑ак, кто тут у нас? Женщина, очень красивая, лет двадцати пяти. М‑да! Ну и одеяние у нее! Как помню, подобные платья носили в восемнадцатом‑девятнадцатом веках. И то, только на балах. Сверху корсетом, внизу очень пышное, состоящее из множества юбок, собранных по принципу матрешки. На плечах накидка. В принципе, все вместе смотрится очень красиво. Сама блондинка, глаза темно‑зеленого цвета. Контактные линзы? От природы таких глаз не бывает. Слишком большие, да и форма необычная. Миндалевидные они у нее. Ни разу таких не встречал. Наращенные ресницы только подчеркивают эту необычность. Нельзя делать ресницы такими длинными, тут явно мастер по наращиванию перестаралась. Еще какая‑то неправильность в ее образе есть, но определить не могу. Переношу взгляд на ее спутника. Молодящийся дедок, с седыми, до плеч, волосами. В длинной мантии зеленого цвета, с посохом. Набалдашник у посоха очень занимательный – по виду ограненный сапфир, вот только размером с кулак. Сколько же это удовольствие стоит?

– Линоэ воаэр Палаэль, ои уариитмой? – это что, она меня спрашивает? И тут до меня доходит, что именно мне кажется неправильным во внешнем виде этих людей. УШИ! Они не как у людей! Заостренные сверху, на самых кончиках!

– Палаэль, заоит смолоон? – уже дедуля решил обратить на себя мое внимание. Я откинулся на подушки, закрыл глаза, снова открыл. Посмотрел на посетителей – ничего не изменилось. Либо у меня галлюцинации, либо я в психиатрической больнице. А может, то и другое одновременно? Ведь девушка‑то могла сделать себе пластику, нынче на это мода – то грудь, то попа. Вот теперь до ушей добрались. Но дедуле это зачем? Так что явно у меня какие‑то видения, не относящиеся к реальной действительности. Закрыл глаза и сосредоточился на себе. Если это сон, то его можно прервать. Необходимо попытаться проснуться.

– А‑А‑А… – в буквальном смысле слова я подскочил на кровати, после того как что‑то острое вонзилось мне в предплечье. Пытаюсь понять, в чем дело. Да это же дедуля в меня какую‑то иголку воткнул с шариком на конце! И сейчас этот шарик внимательнейшим образом рассматривает.

– Дед, а ты разом не…?!? Ты что сейчас вообще сотворил??? Из ума выжил??? – уже сидя на кровати и держась за поврежденное место, орал я на дедушку. И тут остановился. Молча осмотрел место укола, которое до сих пор ныло. До меня вдруг дошло, что если бы это был сон, то от таких болевых ощущений я ОБЯЗАТЕЛЬНО бы проснулся. На галлюцинацию все окружающее уже не похоже. Значит, это все со мной ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРОИСХОДИТ?!?!?

Молча сижу, уставившись в одну точку, и пытаюсь осмыслить ситуацию. Поднимаю руку, ощупываю свое правое ухо. Оно тоже к верху заостренное. Начинаю тайком осматривать себя, пока эти двое между собой разговаривают. Прихожу к выводу – тело не мое! Это не Я!

Что Я? Где я? Что со мной произошло? Делаю попытку встать, но тело плохо слушается. В итоге падаю на кровать. Ко мне сразу подскочили эти двое, что‑то мелодичными голосами мне прощебетали и помогли нормально лечь. Далее дедушка прикоснулся к моему лбу, и я в очередной раз провалился в неизвестность.

Архимаг Достамионииль и королева Леса Бииниэль.

– Ну что скажешь, Достамионииль?

– На этот момент физически он здоров. Слабость есть, но пройдет уже к завтрашнему утру, Ваше Величество. Я, вместе с дежурным целителем, устранил не только все переломы и внутренние кровотечения, но и восстановил кожный покров. Даже синяки убрал.

– Прошу, не надо официоза! Ты меня с младенчества нянчил. Так что, наедине прошу просто обращаться по имени, ты же знаешь, – Бииниэль подошла к окну и прикрыла занавески, – а сейчас я спрашиваю про его психическое состояние. Создалось такое впечатление, что он нас не узнал. Меня! Родную мать! Заговорить попытался на незнакомом языке. Я знаю их в общей сложности восемнадцать, включая два подгорного племени, наречие горных троллей и шесть человеческих!

– Действительно, все это странно…, – Достамионииль задумчиво посмотрел в сторону Палаэля и подошел к Бииниэль, – я тебя не стал ранее беспокоить, но теперь все‑таки скажу. У него есть незаметные изменения подаурных полей. Незначительные, ты их разглядеть не сможешь…

Тут Достамионииль задумался. Бииниэль молча стояла и ждала продолжение.

– Но, тем не менее, они оказали свое воздействие и на саму ауру. Поначалу я думал, что это результат моего магического воздействия во время лечения. Сейчас же уверен в обратном. Я здесь ни при чем. Игла Вдоха как раз позволяет это увидеть. Если ты приглядишься внимательно, то увидишь, что при неизменных основных параметрах, косвенные видоизменились таким образом, что усиливают некоторые эффективные показатели. Например, энергоемкость. Она повысилась, причем очень значительно. В разы! По этому показателю он равен магам второй ступени развития, и это до начала обучения в Академии!!! – Достамионииль разволновался, что было нехарактерно для старого эльфа, – На данный момент с уверенностью могу сказать, что перед нами потенциальный архимаг, один из сильнейших известных миру! А ведь до падения его максимумом в магии была четвертая ступень развития. Хотя, ты и сама об этом знала. Мне жаловалась на это, и не раз. Скорость кастования заклинания тоже должна была увеличиться, другие показатели… Это мы увидим в будущем. Буду периодически навещать его в Академии, смотреть, как он развивается. Психически он тоже здоров.

– Хоть в чем‑то есть плюсы, – тяжело вздохнув, Бииниэль подошла к спящему сыну, – а с памятью что делать? И откуда эти непонятные фразы на каком‑то языке.

Достамионииль пожал плечами.

– Незнакомые слова могло сформировать его подсознание в процессе лечения. Черепную коробку‑то тоже пришлось сращивать. Может, мы случайно задели те области мозга, которые отвечают за формирование речи. Успокойся, ничего страшного в этом нет. Пригласим мага‑менталиста, и он все быстро приведет в норму. Так что не волнуйся.

– Не могу не волноваться. А еще ему в Академию ехать уже пора. Я не хочу его сейчас отпускать!

– Никто не заставляет тебя отправлять его сегодня или завтра, – Достамионииль улыбаясь, направился к выходу, – отправишь его послезавтра. Думаю, на один‑два дня опоздания в Академии ничего не скажут. Тем более, что я обязательно предупрежу об этом ректора. Ну, пойдем уже, надо менталиста сюда пригласить.

Тихо прикрыв за собой дверь, они покинули помещение.