Конечно, волнение от такого попадания вполне сомнительное и радости не приносит. Кто я на данный момент в этом Мире в их глазах? Чужачка. Девушка, что появилась из ниоткуда и принесла смуту в поселение. То, что староста и его жена ко мне хорошо относятся, не значит, что остальные жители воспылают ко мне дикой любовью. Надо ждать проблемы. Насколько мне известно, в общинах не слишком приветствуют пришлых. Час от часу не легче! И всё равно, надо будет осмотреть поселение. Что не говори, а я привыкла к самостоятельности слишком сильно, чтобы позволить кому-то себя опекать.

— Я хочу пройтись по деревне, — мужчина понятливо усмехнулся, но ни слова против не сказал, словно так и надо. Кстати, возможно их отношение ко мне основано на том, что они считают меня ребёнком. Не очень хорошее ощущение от этого, но выбора нет.

— В обморок падать в этот раз не будешь? — язвительно интересуется мужчина, заставив меня возвести глаза к потолку и покачать головой. В самом деле! Вздохнув, Рартирия принимается убирать со стола, махнув рукой в сторону двери нам обоим. Конечно же я пытаюсь помочь, но на меня только нашипели.

— Идите уже! — прикрикнула она, и я поковыляла на выход, а староста за мной. Спуститься с лестницы дело нелёгкое! К моему огромному сожалению нога так полностью и не восстановилась, и на это потребуется некоторое время. Нет, она у меня не болит, но стоит встать не так, и она отдаётся тянущим чувством, словно это не моя нога, а протез какой-то. Неприятно.

Спустившись наконец со ступенек, осматриваюсь по сторонам. Деревня. Простая деревня, о которой нам рассказывали учителя во время затишья в гарнизоне. Наверное, именно так выглядят и наши общины: деревянные дома в пару окон; небольшой заборчик, не скрывающий того, что происходить во дворе; птицы, которых я назвала бы курами, бегают по дороге. И жители… Самые обычные. Все они занимаются своими делами, кто хозяйством, кто за детьми присматривает.

Всё это даже напоминает мне нашу улицу с домом, где мы жили все вместе. Машины или другая техника на ней редкость, так что родители не особо-то и переживают, когда дети играют на проезжей части. Лёгкая улыбка появляется на моих губах, и я иду дальше, лишь с интересом посматривая на жилые дома.

— А тут есть лавки? — спрашиваю, чуть скосив взгляд на старосту. Кстати, вот что странно, так это то, что в нашу сторону даже не смотрят, словно их вообще не интересует новое лицо в деревне. Или это просто из-за разного менталитета? Мол, что у нас заняться больше нечем, кроме как на какую-то чужачку смотреть?! Я бы тоже так подумала. К примеру, даже если у нас в отряде появлялся новенький, это нисколько не меняло наших действий в любой ситуации. Точно также, если кто-то уходит из группы, всё это настолько чётко отрегулировано, что не имеет значение есть у нас новенькие или нет. Привыкание к новой среде работы, зависит исключительно от них самих. Влился в коллектив — молодец, а если нет — твои проблемы.

— Наша деревня небольшая, но достаточно дружная. В ней находится тридцать домов, три улицы и пять переулков, — значит через каждые десять домов новая улица. — В деревне есть две кузницы, дом старой знахарки, небольшие магазинчики, что занимаются продажей некоторых изделий. Хотя, как таковой валюты тут нет, всё же наша деревня находится между пятью государствами и эта территория не принадлежит ни одному из них, — м-да, проблематичная территория, учитывая, что она довольно обширная и на ней ещё живут нечестные соседи в виде этих Хаултуритов. — Так что если и захочешь что-то приобрести, то тебе придётся использовать бартер, — бартер, неплохое решение некоторых проблем, но что делать с теми, кто приезжает к нам что-то продавать или наоборот покупать? Хотя мне это пока не надо. Как говориться, чтобы продать что-то ненужное, надо это ненужное купить. И опять же денег нет.

— Буду иметь ввиду, староста, — и всё же что мне делать с моей жизнью тут? Не могу сидеть на их шее постоянно, даже выполняя эту нехитрую работу по дому, всё ещё чувствую себя бесполезной.

Понятное дело, что с полученными ранами не смогу быстро выселиться. Да и кто меня в таком случае будет содержать? Жители, сколь не были они дружелюбны, не станут помогать той, что не приносит пользы. Это знахарка может себе позволить не ходить в поле и не помогать в деревенских делах, да и кузнецы тоже, но вот остальные! Мужчины наверняка работают в полях. Что там выращивают в наших общинах? Зерновые культуры? Однако что на счёт огорода? Не одним же пшеном сыт будешь?! Скорее всего огородом занимаются женщины, вряд ли все, но вот лично для меня подойдёт. Не буду же я прядильничеством промышлять?! У меня даже крестик вышиваться правильно не хочет. Сшить что-то это одно, а вот вышить узор какой, упаси!

— О чём задумалась, девка? — и только сейчас замечаю, что до края деревни мы дошли и перед глазами предстаёт огромное поле с одиноким домиком, что стоит словно поодаль от всей деревни. Такой ветхий, что того гляди развалится.

— Ни о чём, староста, — для убедительности мотаю головой и снова возвращаюсь к созерцанию домика. Странно, но тут я бы хотела жить, после того как освоюсь в новом Мире. — Думаю о том, как скорее поправиться и заняться чем-нибудь. Не хочется мне вас и дальше обременять своим присутствием, — на мои слова он только усмехнулся, разворачиваясь на пятках и направляясь в сторону дома. Что ж, думаю, стоит оставить эти размышления до лучших времён.

Ещё несколько недель я трачу на то, чтобы полностью восстановиться. Конечно же повязки я смогла снять уже на следующий день после полноценной прогулки по деревне. Однако лёгкая слабость всё ещё присутствует, и какую-то очень сложную работу я выполнить не в состоянии. Порой прихрамываю, если слишком сильно нагружу пострадавшую ногу, но это просто мелочи и не сильно бросается в глаза, в сравнении с тем, что было. Здраво оценив свои собственные силы, начинаю требовать себе работу: несложную и такую, где нелегко всё испортить! Не хочется стать обузой для этих замечательных оборотней. Конечно же староста немного ворчит на этот счёт, но отдаёт право решения жене, как не крути, а ей со мной возиться. И конечно же я их предупреждаю, что в хозяйстве ничего не понимаю. Подумав над этим, женщина добродушно усмехается и соглашается меня учить премудростям хорошей хозяйки.

— У нас в общине с чужаками разговор и отношение одно, — начала как-то хозяйка, занимаясь каким-то своим делом, правда я так и не поняла каким. — Если чужак помогает и старается принести пользу, то мы к нему по-доброму, и словом, и делом поможем. Если же он только вред приносит или вообще ничего не делает, к нему и отношение соответствующее, — я на это только киваю, соглашаясь с таким поведением жителей, ведь это правильно! Если ты не приносишь хоть какой-нибудь пользы, то и взять с тебя нечего, а кормить трутня за счёт работы других неправильно. У нас в гарнизоне тоже было нечто подобное. Всех задир и бездельников мы отправляли на посты, чтобы и делом заняты были и под ногами не мешались, обычно это помогало, и они быстро исправлялись. Кивнув своим соображениям, принимаюсь вновь за дело.

Что же касается самой адаптации к новым реалиям… Всё сложно и легко одновременно. Несмотря на то, что я практически смирилась с тем фактом, что живу теперь в другом мире, это нисколько не отразилось на моём восприятии окружающего Мира. Идя по деревне во время ничегонеделания, я могу на несколько минут зависнуть, рассматривая того же дроу или светлого эльфа, или демона. Вот просто стою посреди дороги и рассматриваю чудо природы и чужой фантазии. Жители хоть и стараются не реагировать на такое внимание к их внешнему виду, помня, что у меня «амнезия», но даже так я стараюсь поменьше зависать. Наверное, было бы в разы проще, сумей я поговорить хоть с кем-то, расспросить подробней и утолить своё любопытство, но было как-то боязно. Сама прекрасно осознаю, что потом я просто не слезу с этого существа, пока не рассмотрю и не изучу его полностью. Вот тут и кроется проблема, как бы не сочли совсем уж ненормальной, ведь в своём любопытстве, проявляемом не так уж и часто, я страшна. Не в том смысле, что могу попытаться объект интереса препарировать, но от этого недалеко.