– Совершенно верно. А ты откуда знаешь? – еще больше удивилась Елена Сергеевна.

– Высокая блондинка, грудь – третий или четвертый размер, – продолжал он перечислять характерные черты внешности ее подруги.

– Да, стройная, но уже не блондинка, а брюнетка, поскольку перекрасилась. Грудь, как у Памелы Андерсон, это точно. Ты, что, с ней знаком?– голос Елены Сергеевны выражал растерянность.

– Меня познакомили с ней заочно, но я не прочь был бы познакомиться с ней непосредственно и услышать, как она поет,– на полном серьезе безо всякого подвоха или прикола предложил Галыгин.

– Да, поет она замечательно и на семиструнной гитаре играет неплохо. Да, вот, беда, у нее уже билет на поезд на руках. К тому же я решила отправить с ней Анюту, чтобы она провела зимние каникулы в Смоленске у деда с бабкой, то есть у моих родителей,– объяснила ситуацию Елена Сергеевна.

– Время отправления? – на всякий случай поинтересовался Галыгин.

– Поезд отправится в 16.50 с Белорусского вокзала. Я провожу их и к шести часам вечера вернусь в Строгино. Ты ведь сегодня ко мне приедешь? Правда, приедешь?!– взволнованно заговорила она, громко дыша в трубку.

– В шесть не уверен, а в семь вечера, наверное, приеду. То есть, конечно, приеду, как мы договаривались. Жалко, что подругу твою не застану. Передай ей от меня привет и пожелание счастливого пути. Да, кстати, скажи, что мне, кроме цветов и шампанского, с собой привезти?– почувствовав мощный призыв плоти, взволнованно заговорил Галыгин, предвкушая страстные объятия и бурные объяснения в любви.

Они проговорили еще несколько минут. Проговорили бы, наверное, и дольше, как Галыгин заметил, что его опять вызывает Наина Иннокентьевна.

Завершив разговор с Еленой Сергеевной нежной фразой: "Au revoir, ma chere!",– он со злостью принял вызов своей супруги. Она все еще стояла в пробке, жаловалась на скверную питерскую погоду и укоряла его за то, что он не отговорил ее от поездки в Ленинбург и тому подобное.

Выслушал незаслуженные упреки, Галыгин добрейшим-добрейшим голосом пожелал Наине Иннокентьевне беречь свое драгоценное здоровье и на всякий случай предупредил ее о том, что ночью допоздна просидит в Интернете, чтобы до начала Нового года успеть апгрейдить на домашних компьютерах все программы и закачать нужные утилиты и драйверы.

Кого Галыгин этой ночью собирался "апгрейдить" и что "закачивать" на самом деле – ежу понятно. Между тем, для Наины Иннокентьевны, несведущей в компьютерных делах, это предупреждение означало буквально следующее: "Не смей звонить на домашний телефон, чтобы не обрывать связь с Интернетом. Пользуйся услугами БИЛАЙН".

Тем временем официантка принесла его заказ. Галыгин поинтересовался, как ее зовут и откуда она родом, подозревая в ней приезжего гастарбайтера. Так оно и оказалось. Девушку звали Юлдуз; по национальности она была узбечка; в Москву приехала три недели тому назад из Ташкента.

Пообщавшись с официанткой и сразу же расплатившись за заказ, Галыгин выпил полчашки чая, спокойно покурил и набрал номер мобильного телефона г-на Терехова. Галыгин уже догадался, кто он такой и, когда тот ответил на его звонок, поинтересовался, как идут дела на кафедре археологии и как поживает его сестра Анюта.

– Простите, разве мы знакомы?– удивился г-н Терехов.

– Мы встречались в одной компании, когда я еще трудился в Вычислительном центре МГУ,– соврал Галыгин.

– Что-то я по голосу вас опознать не могу, но если мы встретимся, я обязательно вас узнаю. У меня хорошая зрительная память,– немного растерянным голосом произнес г-н Терехов.

– Вы доцента Кравцова не помните?– продолжал наступление Галыгин.

– Николая Васильевича?! Царствие ему небесное. Как же, конечно, помню!– обрадовано заговорил г-н Терехов, вовсе не желая оскорблять память покойного, а совсем по другому поводу.

– Я его внучатый племянник. Только, вот, на похоронах его, к сожалению, не присутствовал, поскольку в это время по приглашению IBM находился в Армонке на стажировке. Я, знаете ли, по компьютерным наукам немного шарю,– на этот раз Галыгин говорил чистейшую правду, то есть, конечно, не всю правду, а частично, поскольку в родственных отношениях с покойным Кравцовым не состоял и даты его смерти не ведал.

– Завидую,– чистосердечно признался г-н Терехов и тут же перешел к делу: Мне бы надо сегодня с вашим секундантом встретиться. Желательно днем. Куда бы я мог подъехать?

– Мой офис находится в районе Речного вокзала на Смольной улице. Тут рядышком есть бизнес-центр "Муравей", а в нем приличная кафешка, где вы могли бы переговорить с моими секундантами, – назвал место встречи Галыгин. В том, что его друзья-коллеги: Шлыков и Андреев,– не откажут ему в просьбе, он не сомневался.

– Далековато, конечно, но я постараюсь приехать, например, в ваш обеденный перерыв. Два часа после полудня вас устроит? – спросил г-н Терехов.

– Вполне,– подтвердил Галыгин.

Допив зеленый чай с жасмином, и съев на удивление вкусный яблочный штрудель, Галыгин поспешил в Вычислительный центр. Когда он вошел в кабинет, его друзья-коллеги – Шлыков и Андреев – встретили его аплодисментами и тут же вручили ему в распечатанном виде две очередные новеллы "ЭП-Мастера", с которыми он ознакомился еще утром, правда, в "кухонном" варианте.

Полчаса ему хватило, чтобы пробежать глазами текст, который "ЭП-Мастер" сочинял ровно шесть часов. Если бы подобное произведение сочинял обыкновенный homo-writer, то есть человек-писатель, то ему, наверное, понадобилось бы пять-шесть дней, а то и более. Зачем, спрашивается, утруждать людей так называемыми "муками творчества", зачастую сопряженными с нездоровым образом жизни и нервными срывами, если специализированная компьютерная программа может сделать ту же самую работу, но гораздо быстрее?!

Галыгин повеселел, многозначительно прокашлялся и объявил друзьям-коллегам о том, что желает сделать "важное официальное заявление". Антон Шлыков и Александр Андреев, переглянулись, улыбнулись, отложили свои дела, и подошли к его рабочему столу. Они-то были уверены в том, что их друг и, безусловно, гениальный программист, хочет сообщить им о том, что подал заявку на патент по поводу изобретения самой лучшей операционной системы из всех существующих, но вместо этого они услышали от него то, чего ожидали меньше всего.

– Ребята, я женюсь!– заявил Галыгин.

– Как?! Ты же женат?! – удивились они.

– Есть один нюанс,– сказал он и поднял два указательных пальца над головой.

– Тебе Наина наставила рога? Ты кому-то наставил рога? – расшифровал его жест Антон Шлыков.

– Я наставил рога! И за это муж-рогоносец вызывает меня на дуэль. Вызов я принял и прошу вас быть моими секундантами!– объявил Галыгин.

– Уж не соседу ли своему ты удружил?– опять догадался Шлыков.

– Ему, родному. Но я не собираюсь уходить от ответственности. Я сделал Елене Сергеевне предложение, и оно было принято. Наши чувства взаимны, и я полагаю, что по этой причине дуэль не состоится. Или состоится, но я, лично, выстрелю в воздух. Думаю, что и мой оппонент поступит таким же образом,– размечтался Галыгин.

– Что-то я не уверен в том, чтобы твой сосед добровольно отдал тебе свою жену, не потрепав тебе перед этим нервы или не сделав тебе во лбу аккуратную такую дырочку диаметром 9 мм,– засомневался Шлыков.

– А я думаю, что все обойдется без кровопролития, правда, кто от предстоящего развода выиграет – это еще вопрос, – выразил свое мнение Александр Андреев и рассказал весьма поучительный анекдот:

"Встречаются два английских джентльмена, один другого спрашивает: – Сэр, Вы были в такое-то время на таких-то "водах"? Второй достаёт из пиджака записную книжечку, быстро листает её, всматривается и отвечает: – Да, был… Первый опять спрашивает: – А Вы познакомились там с миссис такой-то? Второй быстро листает книжечку и отвечает: – Да, познакомился… Первый: – А Вы вступили в интимную связь с ней? Второй опять быстро листает книжечку: – Да, вступил… Первый: – Так вот, я её муж и мне это не нравится! Второй, быстро полистав, говорит: – Мне тоже не понравилось…"