Ты никогда не рассказываешь мне о прошлом. Я узнаю его всегда обрывками от кого-то, с интересом вслушиваясь в голос рассказчика, чтобы представить тебя в своей голове. Ты всегда получаешься таким живым, таким… домашним? Наверное. А ты молчишь! Даже о сестре, стараясь увести тему, куда угодно! Не справедливо! Она же моя сестра, так почему я не могу ничего услышать о ней из твоих уст?! Почему для тебя это табу? Теперь же я понимаю, что пленило тебя в ней. Будь я парнем сама бы влюбилась в это воплощение благородного ангела, случайно потерявшегося в забытом всему Руконгае.

Такая хрупкая и худая, вся в пыли, куда-то бежит и случайно сталкивается с тобой. Чуть не падая, а ты даже не пошевелился, но всё же ловишь её одной рукой и смотришь в бесконечно-тёмные, фиалковые глаза. И что-то в тебе щёлкает. Понимаешь, что она единственная твоя любовь. Слишком приторно, такого не бывает, но она именно та, которую ты так долго и упорно искал. Она смущается от твоего пристального взгляда, прячет глаза, заливаясь румянцем. Ведь обычно аристократы не обращают внимания на простые души и просто проходят мимо. Ты замечаешь её милую реакцию, но продолжаешь держать за талию, пока она не издаёт звук…

— Извините. — тихий и в то же время звенящий, именно таким тебе послышался её голос. Ты улыбаешься совсем не так как сейчас, даже когда тебе говорят какую-нибудь радостную новость. И ты аккуратно ставишь девушку на землю, словно боишься, что она разобьётся от любого неосторожного прикосновения… Как ожившая фарфоровая кукла, на которую она так похожа из-за своей, столь аристократичной бледной кожи и больших аметистовых глаз. Она убегает, а ты смотришь вслед, не решаясь пойти за ней. Ты все ещё находишься под её чарами, не в силах вырваться из плена. Да и зачем?

Другой, да. Возможно это потому, что тогда ты ещё не почувствовал вкус потери, любимой… И лишь от части я благодарна этим снам. Я, наконец, смогла впервые увидеть твою улыбку. Мягкую, добрую. И глаза совсем не колючие льдинки, а лучистые и смеющиеся. Они обещают всему миру добро и радость! Странно, непривычно и в то же время завораживающе. Стальные глаза, всегда режущие пространство подобно лезвию клинка, напоминают грозовые тучи, обещающие тёплый летний дождь. Тебе невероятно идёт. Маски безразличия и презрения, нет. Её словно никогда не существовало! От этого хочется ещё больше узнать тебя с другой стороны, никак главу благородного клана. А как мужчину.

Преступное желание.

Меня скоро разбудят, поэтому пора вставать и сон исчезает, оставаясь лишь в памяти. Я встаю, собираюсь и иду завтракать туда, где каждый раз мы встречаемся утром и вечером. Хоть и не всегда. Тяжело вздыхаю и направляюсь в столовую, где наверно уже накрыли на стол слуги. Утро выдаётся сегодня на удивление пасмурное и не сулящее ничего хорошего. Я, наконец, дохожу до нужной мне комнаты, открываю сёдзи и захожу в помещение, где уже сидишь за столом. Ты одет в форму капитана и в волосах кансейкан, который неизменно надеваешь каждое утро, что передаётся по наследию от главы клана к главе. Глупая традиция… Интересно её моют после того как снимают с головы? Что за мысли?!

— Доброе утро, брат, — сажусь рядом с тобой и ем завтрак, как подобает члену клана Кучики. При тебе я не могу расслабиться, ведь не хочу, чтобы ты во мне разочаровался.

— Доброе утро, — сухо отвечаешь, витая где-то в своих собственных мыслях, отвечая скорее на автомате. Ты, даже не смотришь на меня. Наверное, где-то в глубине души ты жалеешь, что я не умерла тогда, на горе Соокиоку. И если бы перед тобой был выбор: убить меня, чтобы вернуть Хисану, ты бы согласился, не став слушать второе предложение. Да, я просто уверена, что ты ненавидишь само моё существование. Ненавидишь то, что я так на неё похожа лицом. Украдкой смотрю на тебя, стараясь сделать так, чтобы ты не заметил и все же, наши взгляды иногда встречаются. Робко отворачиваюсь, знаю, что сейчас ты будешь говорить, что это не прилично пялиться на людей во время еды. — Рукия…? — я не даю тебе продолжить. Просто не хочу снова слышать твоё разочарование, которое доведёт меня до слез.

— Извините, брат. — я заканчиваю утреннюю трапезу, встаю, выхожу из комнаты, срываясь шумпо куда-то. Куда-то, лишь бы не видеть этих серых, бесчувственных глаз, которые меня ненавидят и желают смерти. Сколько я так тебя избегаю? Не знаешь? Я тоже.

После этого чёртового сна и завтрака, я не могу найти себе место! А ведь прошло не мало времени. Ты мерещишься мне везде и постоянно, словно навязчивая мысль или песня что не отпускает, и ты рад от неё избавиться, но не можешь. Остаётся только терпеть и ждать, когда это прекратится! А между тем занять себя работой в отряде, погонять рядовых, позаботиться о здоровье капитана. Ты никогда не позволяешь мне это делать, если тебе плохо. Даже в палату в четвёртый отряд запрещаешь мне ходить, и я слушаюсь лишь отчасти, наведываясь, когда ты спишь… Хотя я не уверена в том, что ты не знаешь о моих посиделках около твоей кровати.

День начинается совсем как обычно. Открываю глаза задолго до подъёма, несколько минут бессмысленно смотрю в потолок. Мыслей нет. Желаний нет. Пустота. Поднимаюсь с футона и иду в купальню, где тщательно смываю остатки очередного бредового сна о том, что было когда-то между тобой и сестрой. Противно. Любопытство и умиление, которое было до этого по отношению к тому, что мне снится постепенно сменяется на отвращение к самой к себе. Впервые за годы жизни с тобой я вижу тебя таким необычным: живым, радостным, заботливым, что я даже улыбалась после такого сна, совсем не обращая на реальность внимание. В самом деле, что мне ещё нужно для счастья? По всей видимости ничего.

А ведь при мне ты никогда не улыбался, не горел жизнью, не хотел нарушать правила. Для тебя я не являюсь кем-то очень дорогим. Человек, которого хотела найти Хисана. Вот кто я для тебя.

Но даже так видя твоё счастье, я понимаю почему ты стал таким. Ты действительно любил, раз её смерть причинила тебе так много боли, что ты закрылся от всех. И стоит мне это понять, как появляется чувство, словно подглядываю за счастьем сестры и завидую ей. Разве так можно? Из-за этого я не смотрю в твою сторону, не захожу в малельню к сестре, хотя всегда это делала после важного задания или события. Этакий ритуал. Хорошо, что я наконец вернула Соде, но Шираюки и теперь могу выполнять задания и проводить время в отряде. Конечно же некоторые заметили изменения в поведении. Ренджи даже попытался поговорить со мной об этом… Но как-то не особо хочется. Кому это надо? Что он сможет мне посоветовать, когда я медленно схожу с ума? Ничего.

Выдохнув, возвращаюсь в комнату, которую уже убрали и приготовили мою повседневную одежду. Выходной. Впервые за последние несколько недель, но я была бы рада не оставаться, а уйти куда-нибудь в другое место. На задание. Хотя бы в Генсей, там веселее чем здесь. Школа, Ичиго… Можно не думать о том, что столкнусь с тобой. Прикрыв глаза, расчёсываю волосы, одеваю юката и выхожу из комнаты, бросив мимолётный взгляд в зеркало. Уставшая. Наверное, поэтому мне и сделали перерыв. Слишком одержимой я выгляжу в последнее время.

— Рукия. — пройдя поворот, сталкиваюсь с тобой и тут же делаю поклон в качестве приветствия, чувствуя твой взгляд на себе. Надо выдержать, он ведь скоро уйдёт в отряд.

— Доброе утро, нии-сама. — проговариваю быстро и дожидаюсь пока ты не начнёшь движение в сторону комнаты, где обычно обедаем. Не часто происходит такое, что мы сталкиваемся друг с другом в коридоре. Проспал? Нет, скорее уж засиделся за отчётами, вот и не вышел как обычного. Выпрямившись, я начинаю идти следом за тобой, сохраняя дозволенную дистанцию. Так проще. Намного проще находиться рядом с тобой. Буква этикета напоминает мне, что ты глава клана, что любезно принял меня в Род… Что ты мой брат…