Старшая русалка открыла рот… закрыла… квакнула… икнула…

— А что? Что я такого сказал? — растерянно спросил я.

Русалки молчали.

Потом моя блондиночка прошептала:

— Ты смеешься, сестра?

— Что?

— Если заплести русалке волосы в косу, то она сможет выходить на землю и днем.

— Ага! А тот, кто заплел косу, становится постоянным донором, — догадался я. — Силы он, конечно, теряет, но в вашей власти послать ему удачу. Так?

— Так, — напряженно проговорила командирша, подойдя еще на шаг.

Я снова внимательно посмотрел на брюнетку:

— Не советую. Ты же видишь, что я — не такая уж легкая добыча. Лучше давайте по-хорошему договоримся. Вы меня причешете, а я вас в покое оставляю. Жалко мне вас. Раритетные вы.

Русалка снова окинула меня оценивающим взглядом, но все-таки кивнула:

— Хорошо, оборотень. Я тебе верю.

— Еще бы не верила, — хмыкнул я. — Если мысли читаешь.

— И мыслями врать можно.

Приняв решение, старшая мавка расслабилась и даже улыбнулась:

— Странное ты существо. И все-таки я тебе верю. Пусть Беляна тебя расчешет. Косоплетку найдешь?

Я не сразу сообразил, что она хочет, но кивнул:

— Чего-нибудь найду.

Моя маленькая русалка, которую, оказывается, звали Беляной, коснулась моего плеча:

— Сядь, сестра! Зоряна не хочет тебе зла. Правда, Зоряна?

— Правда, правда! Да уж чеши его скорее, ночь на утро повернула.

Беляна была очень аккуратна, но все равно я не знаю, как мне удалось удержаться от матов. Но я удержался. Сидел, вертел в пальцах стразу от сумочки, в которую вкачал заклинание ультрафиолетовой вспышки, и думал, что в любой момент могу долбануть по этому русалочьему курятнику. Если совсем невмоготу станет…

Но ничего, обошлось.

Зоряна, проводив взглядом очередную выдранную из моей гривы прядь, даже решила развлечь меня разговором.

— Ты что-то ищешь, оборотень, — полуутвердительно произнесла она. — Но не догадываешься, где искать.

— Умная ты, — проворчал я. — Все-то знаешь. Откуда такая? Тоже утопилась от несчастной любви?

Смех у русалки был чистый, как журчание ручья:

— Утопили меня. Провидица я — была, есть и буду. Сказала князю правду, а ему не понравилось. Вот и утопил. А кому понравится, если ему перед походом скажут, что из воев едва один из трех домой вернется, и то лишь те, кто быстрей других от врагов бежать будут? И что самого князя пленят, да отпустят с позором…

— А что ж не смолчала?

— Нельзя провидице молчать, когда спрашивают. И врать нельзя. Ну, ничего, меня в дневном мире еще долго помнить будут, пока последние из воев княжьих, что от демонов, как зайцы бежали, не перемрут. Так что мне пока голод не грозит.

Да, красивый смех у русалки. Веселый…

— Слушай, может, и мне погадаешь? — уцепился я за шальную мысль. — Скажи, где я встречу ту, что ищу? Видишь меня где-нибудь с женщиной такой… ну, брюнетка, невысокая, крепкая, но не толстая, аппетитная такая… лицо умное. Обычно очки носит, это такие стекла на проволочках, на нос и на уши цепляются. Нет, не как серьги, а чтобы через стекла смотреть — от этого лучше видят.

Зоряна закрыла глаза, что-то шепча под нос.

Постепенно ее слова стали разборчивее:

— Лес… дорога… сельцо какое-то, крайний дом — вроде кузница. И… демоны!

Зоряна вынырнула из медитации, словно ныряльщик — из-под воды, и так же быстро задышала:

— Демоны!

— Что — демоны? — не понял я. — Туся у демонов или ты так ругаешься?

— Она у демонов. А тебе дорога на север, к полуночникам.

— С ней… с ней все нормально? — осторожно поинтересовался я.

Новость о демонах, с одной стороны, вызывала интерес, но, с другой стороны, мне стало как-то не по себе.

— Не знаю, как и сказать, — таинственно улыбнулась Зоряна. — Она жива и здорова, но вот какой ты ее найдешь, и узнаешь ли…

— Ладно, как-нибудь разберусь! — прорычал я.

Не до вежливости, если из тебя в этот момент выдирают очередной клок волос.

— Разберешься, разберешься, — рассмеялась русалка. — Только учти, тебе надо будет понять, что твоя женщина хочет. И тогда все сложится.

«Ну, обрадовала! — подумал я. — Понять, что хочет женщина? Да кто ж их поймет-то! Я до этого и сам допер, только легко сказать — понять!»

К счастью, в этот момент Беляна забрала у меня из рук вторую ленточку — первая уже крепко-накрепко перевивала одну косу. Через несколько минут у меня на голове вместо колтуна были две аккуратные косы.

Я повернулся к маленькой русалке:

— Спасибо тебе большущее! Век не забуду! Так что не будешь голодать теперь, девочка. Никогда. И это… Я обязательно вернусь. Ты же этого хочешь?

Русака кивнула.

— Не знаю, когда… но такая популяция, почти сформировавшаяся вторичная цивилизация, да еще построенная на эмоционально-этических привязках! Вы знаете, что вы уникальны, девоньки! Вы — драгоценность для науки!

Почему-то после моей бурной тирады русалки, испуганно оглядываясь, тихо-тихо начали отступать к реке. Впрочем, может, это не я на них страху нагнал, а светлеющее небо?

Но мне оставалось только достать из рюкзака остатки ужина — после всех этих упражнений с энергообменом жрать захотелось не меньше, чем после целого дня бега — наспех проглотить хлеб с мясом и улечься спать.

И пусть хоть одна скотина попробует разбудить меня до полудня!

Однако выспаться мне не удалось.

Ранним утром меня что-то словно толкнуло изнутри.

Я открыл глаза, пытаясь понять, что заставило сердце ёкнуть и пропустить пару ударов.

Однако лес вокруг казался удивительно мирным. Пересвистывались птицы, на опушке танцевали мотыльки, стрекотали в траве кузнечики.

Если бы в радиусе сотни метров появился кто-нибудь крупнее белки, птицы наверняка среагировали тревожными криком. Да и мой охранный контур мирно покачивался в воздухе, чуть посверкивая на солнце, словно усыпанная росой паутинка.

Я замер, сканируя пространство в магическом диапазоне. Ничего… обычный лес с обычной стихийной магией. Хотя — нет. Над моей головой промелькнуло что-то, больше похожее на вязь стабилизированного заклинания, чем на энергетику живого существа.

И все-таки это оказался всего лишь зверь. В метре над моей головой, примостившись на наплыве коры, сидела белка и с любопытством рассматривала меня.

— Привет! — сказал я.

Белка цвиркнула и опасливо поднялась повыше.

— Интересно, кто и что на тебя навесил? — снова вслух произнес я.

Если зверек — чей-то лазутчик, то пусть его хозяин знает, что со мной такие шутки не проходят.

Впрочем, имеет смысл продемонстрировать миролюбие. Я заглянул в рюкзачок, быстренько проверив, не исчезло ли что ценное, и достал кусок лепешки.

— Будешь?

Накрошив хлеб на ладонь, протянул белке. Однако та лишь подозрительно взглянула на угощение и взлетела на вершину. Откуда-то из кроны донеслось тревожное стрекотание и посыпалась древесная труха.

— Ну и фиг с тобой.

Я проводил белку взглядом и принялся за завтрак.

К моему удивлению, несмотря на бурную ночь, чувствовал я себя вполне выспавшимся и готовым к новым свершениям. Так что долго рассиживаться не стал. Собрал вещи и потрусил тихонько вверх по течению реки.

Конечно, можно было и здесь перебраться на другой берег, но тогда пришлось бы строить плот — в кольчуге и с мечом не поплаваешь. Но ничего, где-нибудь да найдется или брод, или какая-нибудь деревушка, у обитателей которой имеется что-нибудь вроде лодок.

Время от времени в кустах раздавался шорох и треск веток. Меня явно преследовали, но шпион был существом не крупным и потому не представляющим особой опасности. А постоянная слежка — это даже полезно. В конце концов, наблюдатель на чем-то да проколется, и я узнаю, кто же проявляет ко мне повышенный интерес.

Пока единственное, что приходит в голову — те самые Светлые Боги, над которыми я слегка подшутил, снимая проклятье с владений князя Ингвара. Может, конечно, и не стоило так нахально корежить их магическую вязь… Но уж очень меня эти «Светлые» разозлили. Ненавижу таких — витийствуют, призывая вроде бы к правильным вещам, а на самом деле все это «счастье всем и каждому» — лишь ступенька для удовлетворения их собственных страстишек. Навидался таких! Да еще память крови — мы, оборотни, долго были «врагами света», подлежащими уничтожению только потому, что существуем. Наш управленческий психолог, помнится, называл это «расовым комплексом». Типа, надо его изживать. И думать по обстоятельствам, а не так, как привык.