Служба на миноносцах сразу пришлась Трубецкому по душе. Теперь о былой службе на тихоходных крейсерах и броненосцах вспоминалось с горечью:

— Что там за жизнь у них! Скука одна непролазная! Палуба, что Невский проспект, а кают-компании как рестораны! То ли дело у нас, протянул руку и уже море! Сам на руле стоишь, сам миноноску свою в атаку выводишь, сам мину самодвижущуюся в цель пускаешь! Это ли не жизнь, это ли не настоящее дело!

— Ну какой ты после этого князь, Вальдемар! — говорили ему друзья за бутылкой шампанского в Морском собрании. — Ты больше на ямщика смахиваешь! Сам на облучке, да с вожжами!

— Нет, братцы! — качал головой командир номерной миноноски. — Никакой я не ямщик, а гусар, но только морской!

К этому времени Трубецкой уже определил для себя, что отныне и навсегда его любовью будут миноносцы. Да и что может быть прекрасней, чем лететь вперед, едва касаясь килем волны, в готовности отбить орудиями любую атаку и самому нанести решающий смертельный удар из торпедных аппаратов. Это линейные корабли крейсера отстаиваются в гаванях. А миноносцы всегда на линии огня!

В 1908 году Трубецкой получил сразу два ордена Владимира 4-й степени с бантом за 18 морских кампаний и Святой Анны 2-й степени за нелегкую службу на «Памяти Азова».

Что касается Эссена, то он обратил свое внимание на Трубецкого в бытность того еще командиром миноносца «Сильный». Смелость и быстрота принятия решений командира миноносца, помноженная на прекрасную морскую подготовку, заметно выделяли его даже из плеяды командиров, прошедших Порт-Артур и Цусиму. Именно поэтому в 1909 году Трубецкой получает под начало новейший эсминец «Донской Казак», а чтобы молодому командиру жизнь малиной не казалась, одновременно Эссен поручает Трубецкому и заведование обучением новобранцев для 1-й минной дивизии Балтийского флота.

В 1912 году в службе князя Трубецкого произошла большая перемена. С должности командира эскадренного миноносца Балтийского флота он неожиданно переводится на Черноморский флот, причем не на какую-то конкретную должность, а в распоряжение командира Севастопольского флотского полуэкипажа, т.е. почти в никуда. Поступок, на первый взгляд, не логический. На Балтике Трубецкого знают и ценят.

Почему же он переводится на Черноморский флот, когда вся его предыдущая служба была связана с Балтийским? Вопрос для понимания поступка нашего героя весьма не праздный. Это в советские времена морские офицеры за свою службу повсеместно меняли по два, а то и три флота. Такая ротация считалась делом правильным и нормальным, так как это позволяло знакомиться с несколькими военными театрами и спецификой службы на разных флотах, что было особенно важно для руководителей общефлотского звена. В дореволюционном флоте же российском все обстояло иначе. И если офицерскими кадрами Балтийского флота комплектовались в начале XX века наши военно-морские силы на Тихом океане и Севере, то Черноморский флот всегда стоял особняком. В силу этого черноморские офицеры, как правило, не слишком уютно чувствовали себя среди балтийцев, а те наоборот.

Думаю, что не последнюю роль в решении Трубецкого о переводе на Черное море сыграло то, что под Ялтой у князя было родовое имение. Незадолго до перевода на юг в Ялте умирает его мать Елизавета Маврикисвна, которая занималась всеми земельными делами. Теперь заниматься имением надо было уже самому Владимиру Владимировичу, а делать это из Кронштадта и из Гельсингфорса было непросто.

Кроме этого, перевод Трубецкого с Балтики на Черное море неслучайно совпал и с одним весьма значительным событием в его жизни.

Именно в 1912 году распадается брак Владимира Владимировича Трубецкого с его женой Еленой Михайловной. Новой избранницей князя становится Мария Александровна Ковалевская (в девичестве Ветринская). О причинах развода и скоропалительной новой женитьбе нашего героя мы можем только догадываться. Дело в том, что Мария Александровна, в свою очередь, тогда же разорвала брак со своим первым мужем — известным балтийским гидрографом капитаном 1-го ранга Сергеем Ковалевским, хотя имела на руках малолетнего сына

Обратим здесь внимание на два немаловажных момента. Во-первых, если Елене Михайловне на момент развода было уже 42 года, то бросившей ради Трубецкого своего мужа Марии всего 27, так что молодая красивая девушка во многом выигрывала против своей куда более старшей соперницы. Во-вторых, сам Владимир Владимирович был на пять лет старше первого мужа Марии. При этом Трубецкой бросал жену с тремя детьми, а Мария оставляла малолетнего сына бывшему мужу.

Больше нам никаких подробностей о событиях 1912 года в личной жизни Трубецкого неизвестно. Однако, исходя даже из приведенных выше фактов, можно предположить, что здесь имели место и большая любовь, и большая страсть. В противном случае трудно представить, как можно было решиться на поступок, который явно не нашел понимания ни в весьма корпоративной среде офицеров Балтийского флота, ни тем более среди их жен. Сам Трубецкой проявил себя в данной ситуации, как человек решительный, подверженный большим страстям и не привыкший останавливаться ни перед какими преградами. Далеко не каждая женщина могла бы решиться и на поступок Марии Ковалевской.

Разобраться до конца в истории семейных перипетий столетней давности нам крайне сложно, да и нужно ли?

Мне история любви князя Трубецкого к замужней молодой девушке напоминает весьма схожую историю любви вице-адмирала Колчака. Там тоже было расставание вице-адмирала с любящей его супругой Софьей и знаменитый по драматизму роман с Анной Тимеревой. Отметим и еще одну характерную деталь. В случае с Колчаком муж Анны капитан 1-го ранга Тимерев так и не отдал ей их сына Володю, а воспитал его сам. Так же поступил в аналогичной ситуации и капитан 1-го ранга Ковалевский, оставив на своем попечении сына Сашу. При этом история любви Колчака с Анной Тимеревой произошла значительно позднее, чем история любви Трубецкого и Марии Ковалевской. Как знать, может быть, решаясь на свою любовную связь, Колчак с Тимеревой брали для себя пример именно с истории Трубецкого?

Какими остались отношения после развода между бывшими супругами, нам неизвестно. Но мы знаем, что Елена Михайловна (будучи этнической гречанкой) в эмиграции предпочла Греции Париж, где обитал к тому времени ее бывший муж. Там же в Париже прожили свою жизнь и их дети. По-видимому, супруги все же поддерживали какие-то отношения, а князь, возможно, помогал первой жене и детям материально.

…На Черноморском флоте чужака-балтийца встретили не слишком радостно. Там хватало и своих выдвиженцев! Но через несколько месяцев его все же назначили начальником 3-го дивизиона миноносцев Черноморской минной дивизии. 3-й дивизион включал в себя все самые старые миноносцы, то есть все, что постоянно ломалось и теряло ход, но плавать так плавать. Очень скоро черноморцы почувствовали твердую руку князя. Считая себя учеником адмирала Эссена, князь Трубецкой сразу же начал претворять на своем дивизионе принципы балтийской миноносной школы: никаких послаблений, учиться воевать не условно, а по-настоящему, находиться всегда в полной готовности вступить в реальный бой.

Теперь миноносники каждый раз выходили в море так, словно шли в свой последний решительный бой. Привыкшие к спокойной службе офицеры роптали:

— Ишь, выслуживается! На нас свою карьеру делает! Может, у них на Балтике и плавают как оглашенные, зато у нас все степенно и неторопливо, зачем же ломать традиции?

Но Трубецкой старые традиции ломал, да не просто так, а через колено! Вскоре все недовольные поспешили перевестись подальше от беспокойного князя. Офицерская же молодежь, мечтавшая о лихих походах и дерзких атаках, наоборот, стремилась попасть под его руку всеми правдами и неправдами. Вскоре еще недавно самый зачуханный 3-й дивизион стал лучшим на флоте, поражая на маневрах слаженностью маневров, лихостью атак и точностью торпедных залпов.

Командующий флотом адмирал. Эбергард, видя, как князь вышколил 3-й дивизион, дал ему на выучку и 1-й: