Для чисто конформной консолидации персональный альтруизм нехарактерен; конформизм — механизм синхронизации действий группы, но не механизм распределения благ. Ну а раз нет альтруизма, злоупотреблять нечем, и стало быть, проблема мошенников в конформно-консолидированной группе не является остроактуальной. Впрочем, не актуальной — не значит отсутствующей. Ведь конформное поведение является легко предсказуемым, а значит — управляемым. И в том числе — в мошеннических целях.

Практические проявления конформизма у людей могут иногда быть и весьма агрессивными — это, например, оскорбительные дразнилки, и даже какие-то формы остракизма по отношению к неконформным членам группы. В этом отношении конформная консолидация тесно смыкается, и даже отчасти пересекается с группоцентризмом: неконформное поведение делает человека (или животное) отчасти «не своим». Отличие состоит в том, что чужого так или иначе удалают из зоны ответственности группы, а нонконформиста — «перевоспитывают», т. е. заставляют вести себя конформно.

Вертикальная, она же — иерархическая консолидация — широчайше распространённый — во времени, в пространстве, и в биосфере вид консолидации групп. Впервые ВК была научно исследована норвежским учёным Шйелдруппом-Эббе в 1922 году на примере кур, хотя фактически существование ВК было очевидно для всех более-менее наблюдательных людей испокон веков. Консолидированность в таких структурах достигается подчинением большей части группы одной особи, или узкой их группе. Под подчинением понимается существенное — вплоть до полного, ограничение свободы решений и поступков основной части группы; поведение группы становится детерминированным волей лиц, (особей) её возглавляющих, свобода действий которых становится практически безграничной. При этом в такой группе неизбежно возникает резкое неравенство: «благовооружённость» (скажем так) разных её членов может отличаться на много порядков, весьма слабо коррелируя с фактической ценностью «благообладателя» для группы как целого. Однако эта консолидированность очень прочна, и во многом напоминает прочность консолидированности одного организма, хотя её члены не обязаны быть родственниками. За счёт чего такая прочность достигается?

Вспомним, что дамоклов меч любой неродственной консолидации — мошенники. Как мы неоднократно отмечали выше, «по умолчанию», любое живое существо склонно следовать краткосрочным стратегиям поведения, к которым в любой группе относятся стратегии мошенничества — извлечения сиюминутной личной выгоды в ущерб долгосрочному процветанию группы. Поэтому без наличия достаточно эффективных механизмов противодействия вредоносному влиянию мошенников любая консолидация обречена. Так вот, вертикальная консолидация в этом смысле крайне своеобразна: благодаря полному подчинению всей группы одной особи, последняя может быть мошенником на совершенно «законных основаниях», и лично следить, чтобы никто другой уже не мошенничал. То есть, мошенничество не искореняется, но концентрируется в одной точке без возможностей распространения «вширь». Разумеется, о полном искоренении мошенничества «низов» речи быть не может, но резкое его ограничение (скажем так — лишь мелким воровством), достаточное для прочной консолидации группы, всё-таки достигается.

Альтруизм в ВК тоже очень специфичен. Он, по большей части, «добровольно-принудителен». А очень часто — совсем не добровольно. И очень «анизотропен», то есть — распределён крайне неравномерно. Но зато может быть выражен очень сильно, и потому — пригоден для предельной мобилизации сил группы. Другой вопрос — во имя чего; но это — отдельный, и очень серьёзный вопрос.

При этом, такая «стратегическая» сполченность является следствием работы всего двух, весьма краткосрочных модулей, направленных на оптимизацию текущего личного положения каждого члена группы:

Модуля самоутверждения

Модуля умиротворения

Модуль самоутверждения — это, если вкратце, модуль «победи». Он теснейше связан с модулем самооценки, вполне обрисованном нами при рассмотрении инстинкта самосохранения, и по сути, является его вариантом. Некоторое отличие состоит лишь в его более узкой специализации. Если самооценка — как часть инстинкта самосохранения — побуждает деятельно бороться за своё процветание «вообще», то модуль самоутверждения специализируется на внутригрупповых ресурсах: перераспределить в свою пользу, или хотя бы не допустить перераспределения в обратную сторону. Перераспределение — это, фактически, отъятие. В чисто вертикальных структурах отъятие всегда безвозмездно: какие-то элементы возмездности появляются лишь с появлением элементов горизональности отношений, о которых мы будем говорить в следующей главе. Отъятие может быть выполнено силой или хитростью (или, говоря шире — психическими манипуляциями); но если б всё сводилось только к отъятию, то консолидированной группы не получилось бы — скорее наоборот.

Итак, победитель победил и отъял. Ну, казалось бы, и что? Почему на этой базе выстраивается столь прочная структура, и что её строит?

А строит её модуль умиротворения. Сей факт неоднократно и верно замечался мыслителями: «тиранов делают рабы». Смысл этой фразы вовсе не аналогичен, например фразе, «нет актёра без зрителя» и им подобным. Актёр без зрителя бессмысленен, но не невозможен; тиран же без раба именно невозможен — раб придаёт ему реальную физическую силу, а не только «смысл существования».

Краткосрочность модуля умиротворения является ключевым свойством, обеспечивающим успех такого построения. Ведь каждый человек (и не только человек) силён, прежде всего, людьми, его поддерживающими. Самый сильный атлет не сильнее двух десятков обычных людей, объединивших свои усилия; поэтому, если бы модуль умиротворения не был бы таким, каков он есть, то победитель никогда не смог бы перетянуть общее одеяло на себя в таких радикальных пропорциях. Но модуль умиротворения краткосрочен — он побуждает к полной лояльности и беззаветной поддержке победителя, даже если его объективное превосходство в силе невелико, ответная «благодарность» за поддержку часто или напрочь отсутствует, или весьма символична, а вся его внутригрупповая деятельность нацелена на благо лишь самого себя. Возникает ситуация положительной обратной связи: незначительное превосходство в силе влечёт лояльность какой-то части группы, которая консолидирует свои усилия, поддерживая победителя, чем многократно увеличивает его, победителя, силовые возможности. Эти возросшие силовые возможности делают всё более безнадёжной персональную борьбу с этим победителем, и ещё более увеличивают число практикующих (добровольно или не очень) умиротворение членов группы. В конце концов, доминант оказывается практически всесильным (в пределах группы, конечно), что открывает ему возможность безграничной её эксплуатации — даже, возможно, вовред группе как целому. Тем не менее, даже самый угнетённый член группы небезосновательно полагает продолжение политики лояльности и покорности более выигрышной стратегией, чем выражение недовольства: она даёт преимущество (неусиление давления) практически гарантированно, здесь и сейчас. Выражение же недовольства крайне чревато резким усилением репрессий, и даже угрозой жизни, и может дать эффект только тогда, когда желающих выразить недовольство будет больше, чем желающих выразить лояльность, и они будут при этом достаточно консолидированы и сильны. Но консолидация на почве общих целей — стратегия, требующая существенно большей долгосрочности мышления, чем стратегия умиротворения! Ведь для этого нужно рискнуть сиюминутным относительным благополучием, в расчёте на не слишком вероятный (и уж подавно не гарантированный) будущий эффект! Для групп с превалирующим краткосрочным мышлением такая (горизонтальная) консолидация может быть совершенно недостижимой; и именно поэтому вертикально-консолидированные структуры столь распространены и устойчивы.