— Какое великолепное кольцо. Видишь его красивое серебряное кольцо, Джесси?

Она нахмурилась и убрала руку со служебного оружия. Пересекла комнату и принялась рассматривать пальцы Дэмьена, пока наконец не промычала:

— Хм-м

Дэмьен снова дернулся и, когда я его отпустила, сунул руку в задний карман брюк, словно пытаясь не дать нам рассмотреть его украшение поближе.

Что ему скрывать? И почему я так подозрительно ко всем отношусь?

Потому что у меня есть для этого достаточное основание.

— Я принес тебе кофе. — Он схватил с перил крыльца стаканчик.

Мне удалось сдержаться от признания в вечной любви. Поднимающийся из пластикового стаканчика пар доносил запах почти такой же хороший, как аромат этого мужчины. Мне стало интересно, каким мылом Дэмьен пользовался: чем-то одновременно пахнущим зеленью и морем с ноткой мха и изморози.

— Хотя не думал, что из-за него меня могут подстрелить. — Дэмьен снова покосился на Джесси.

— Не обращай на нее внимания. Она нервная.

— Никогда бы не догадался. В Кроу-Вэлли происходит что-то, о чем мне необходимо знать, шериф?

— Нет. — Джесси продолжала следить за ним, словно ждала, что в любой момент Дэмьен перекинется, несмотря на кольцо и солнце, полыхавшее в его взъерошенных волосах.

— Спасибо за кофе, — поблагодарила я.

— Пожалуйста. Внизу обычно есть банка. Угощайся.

— Пойдем, Ли.

Джесси не терпелось. Я не могла ее винить. Я и сама начинала слегка нервничать при мысли обо всех тех мертвых волках в лесу. Они лежали в нескольких милях отсюда, довольно далеко в чаще, но это не значило, что кто-нибудь не мог случайно на них набрести. После этого потребуются объяснения, а у меня не было на них времени

— Куда собрались?

— Тебе-то какое дело? — спросила Джесси.

Боже, да в сравнении с ней я просто душа компании.

— У нас есть кое-какая работа, — ответила я, проскальзывая мимо Дэмьена.

— Тебе еще что-то нужно, Фицджеральд? — присоединилась к нам на лестничной площадке Джесси.

— Я… — Он взглянул на меня. — Хотел убедиться, что у тебя все в порядке.

У меня создалось впечатление, что он собрался сказать что-то еще, хотя я понятия не имела, что именно. Но Джесси, которая, как я уже догадалась, привыкла вести себя будто слон в посудной лавке, поторопила:

— Ли в порядке. Просто сильно опаздывает, м?

Она сбежала вниз и встала у подножия лестницы, нетерпеливо постукивая ногой.

Я посмотрела на Дэмьена и закатила глаза.

— Мне пора.

Его губы дернулись — почти улыбка, но не совсем.

— Поосторожней там.

Предупреждение или шутка? С чего это мне быть осторожной в лесу днем с шерифом и нашими пистолетами? Неужели Дэмьену известно что-то, неведомое мне?

Я рефлекторно потянулась за ружьем, и тут он дотронулся до моего локтя, заставив меня вздрогнуть. И я еще называла нервной Джесси.

Я подняла взгляд и встретилась с ним глазами — что-то пронеслось между нами, что-то печальное и глубокое. Мне нравился жар его ладони на моей коже, шершавость его жестких пальцев, легкий ветерок его дыхания в моих коротко стриженых волосах.

Не помню, когда в последний раз мне хотелось прижаться к мужчине всем телом, запустить руки под его рубашку, впиться губами в бьющуюся на шее жилку и присосаться к ней.

Я отпрянула и потерла то место, где моя кожа все еще хранила его тепло.

— Пока, — пробормотал Дэмьен с печальной улыбкой

Я присоединилась к Джесси, и мы пошли в лес. Я чувствовала, что Дэмьен смотрит нам вслед, и обернулась, хотя очень старалась удержаться.

Он стоял на верху лестницы перед моей дверью. Я ее не заперла. Не то чтобы это могло его остановить. У него был ключ. Мысленно я быстро перебрала то, что оставила внутри.

Дробовик. В нем нет ничего необычного, кроме серебряных патронов. Так как мои боеприпасы изготовлены специально для ягер-зухеров, они выглядят обыкновенными, совсем как мое ружье. В сумке только одежда: немного форменных вещей, джинсы и так далее.

Я редко ношу форму ДПР. Она лишь вызывает больше вопросов. Особенно если столкнуться с настоящим сотрудником ДПР. Хотя Эдвард обычно следил, чтобы досадные неприятности вроде правды не всплывали на территории, где мы работаем под прикрытием.

Удостоверение личности я носила в кармане, и оно только подтверждало то, о чем я уже соврала. Компьютер у меня был самый лучший, какой можно достать за правительственные деньги, и, насколько я знала, его было невозможно взломать.

Нет, в моей комнате не хранится ничего уличающего. Я беспокоилась о подобных вещах и допускала, что Дэмьен может обыскать мое жилье, и это лишний раз доказывало, насколько далеко я зашла в своей паранойе. К несчастью, лишь паранойя до сих пор и сохраняла мне жизнь

— Есть в нем что-то странное, — сказала Джесси.

— Есть в тебе что-то странное, но я слишком хорошо воспитана, чтобы об этом упоминать.

— Очень смешно. И ты еще говоришь, что не шутница.

Я почти улыбнулась, но опомнилась. Мне начинало нравиться её поддразнивать, а это нехорошо. Она — наивный необученный новичок. К следующему месяцу она, вероятно, станет кормом для волков. Так уже сто раз раньше случалось.

Я подумала, а рассказал ли Эдвард Джесси о статистике выживаемости агентов? Примерно двадцать к одному, и двадцать — это не число выживших.

— Что ты вообще в нем нашла? — спросила она.

— В ком?

— В Фицджеральде. Он слишком мускулистый, слишком малорослый, слишком бледный. И еще это кольцо…

— О чем ты?

— Серебряная филигрань? Не попахивает ли это голубизной?

— И это я слышу от женщины, чей бойфренд носит серьгу!

— Мне эта серьга нравится. Я не обрадовалась, когда один из плохих парней в Миниве ее вырвал.

Я поморщилась. Я перестала носить серьги тогда же, когда обрезала волосы, и именно по этой причине.

— Когда ухо Уилла зажило, он его снова проколол, и я об этом не пожалела. Довольно приятно, когда он проводит этой серьгой по моему…

— Слишком много информации! — воскликнула я и зажала уши ладонями.

Она рассмеялась.

— Ладно. Не бери в голову. Фицджеральд неплох. Для ирландца.

— Что ты имеешь против ирландцев?

— Ничего. Кроме того, что мой отец был ирландцем. — Ее смех затих.

Хм, а у шерифа Животики-Надорвешь есть ахиллесова пята, и имя ей Маккуэйд. Что ж, не мое дело. Я определенно не хотела выслушивать рассказы обо всех ее бедах и служить жилеткой.

— Я прогоню его по базе, — сказала Джесси.

— Твоего отца?

Она моргнула, затем посмотрела на меня, словно я сказала нечто занятное. Потом покачала головой.

— Нет. Фицджеральда.

— Он ничего не сделал.

— Это не значит, что не сделает. Или не сделал раньше.

— Разве наводить о ком-то справки только потому, что тебе этого захотелось, не называется преследованием?

— Я называю это забавой.

— С тебя станется.

Мы еще несколько минут шли по лесу, прежде чем Джесси прорычала:

— Где ты, черт возьми, застрелила тех тварей? В Аравии?

— Мы почти на месте, — успокоила я.

Но оказалось, вчера я убежала быстрее и дальше в лес, потому что нам потребовалось еще полчаса, чтобы найти волков.

Или то, что от них осталось.

— Чем ты тут занималась? — прошептала Джесси.

Поляна была залита кровью. Повсюду валялись фрагменты тел. Стояла зловещая тишина, даже птицы не чирикали.

Я не могла оторвать взгляда от развернувшейся картины. Она напомнила мне о доме.

Я вздрогнула и отвернулась.

Нет, не о доме. Там кровь мерцала ярко-алым под светом (в свете) электрических ламп, а тела были человеческими.

Здесь же к восходу солнца кровь подсохла до коричневого цвета. Нечего бояться. Ничего похожего. Нет причин учащать дыхание.

— Ли?