С самого начала мы не пустили ее заклинание в ход, потому как мне нужны были оба низкоуровневых нуба как источники информации для перекрестного допроса. И когда началась бойня, они ожидаемо уползли подальше в сторону. Как и нимфа. Так что сейчас самое время.

Дальше осталось только добить Краба. Что тоже не простая задачка. Находясь долгое время в темноте, начинаешь учиться ориентироваться на звук и движения воздуха. Ночное зрение и свет от Яни не панацея. Так что гигант нам еще полчаса трепал нервы, отмахиваясь своей дубиной во все стороны. Я подобрал свой меч и уже им нарезал на лоскутки противника, но силы и выносливости в нем было просто немеряно. Так что еще не понятно, чем все закончится. Глаза могут и восстановиться в любой момент. Потому в чате приказал Исиде отступать, прихватив нимфу и нубов, а сам приголубил амбала из МТБЗ и уже потом только добил контуженую тушу, у которой даже взрывом сняло всего десять процентов здоровья. Да что там взрывом. Он бодался минут десять с располосованным горлом и вскрытой брюшиной. С такими ранами просто невозможно жить даже богам вроде нас, но он продолжал отмахиваться своим ломом.

Бой вышел на удивление сложным, несмотря на подготовку и внезапность. Хотя освобождение заложников всегда дело непростое и зачастую провальное. Едва я закончил с Крабом, догнал Исиду, под чьим конвоем пленные возвращались в лагерь. Валькирия увела их только когда поняла что амбал на последнем дыхании.

Но для начала пришлось обниматься с Яниэль и выслушать слезливую историю ее душевных мук и терзаний. Но проще так, чем дать ей накопить это в себе. От радости девушка заискрилась с прежней силой и ненароком ударила по мне феромонами. Учитывая, что я так и не успел одеться, комплиментом она осталась довольна. Впрочем, что от шлюхи еще ожидать, пусть и бывшей, и элитной. Понятие «изнасиловали» для нее что-то вроде не заплатили, а не сломали жизненные и моральные приоритеты.

Исида тем временем прессовала и подготавливала к допросу пленных и проводила первичный допрос, больше касавшийся самого лагеря. А он разительно изменился. После убитых, когда они расползлись белесой биомассой, осталась куча сбруи, которую я подмахнул не глядя и сейчас украдкой разглядывал, как и обстановку вокруг.

Большая часть амуниции была из кожи змей и местных червей. Явно трофейная, потому как выделка довольно хорошая и все это скреплено золотыми пряжками и заклепками. Некоторые даже с претензией на изящество. Набедренные повязки сменились чем-то вроде шорт с золотыми наколенниками и поножами. Сапоги из кожи больше походили на сандалии, но это уже добротная обувка. Так же появилось много золотой посуды, включая ножи и вилки. Когда они успели?

Когда, выяснилось очень быстро, когда я вычленил из нытья нимфы несколько полезных фактов, которые упустила Исида. Точнее не предала им значения. Меня оказывается не было целую неделю, хотя по моим часикам прошло всего четыре неполных дня. Вывод напрашивался сам собой — воскрешение дело не мгновенное. И это меняет всю тактику. С одной стороны хорошо и нарвавшись на ливень или ураган, есть шанс воскреснуть уже после него. И даже если тебя на точке респа поймают враги, будет время, за которое друзья смогут снять блокаду. Но с другой — у нас те же проблемы с врагами, а еще получается, что потеряв одного из команды, я долго не дождусь подкрепления.

И это еще без учета того, что более прокачанные тела могут требовать еще больше времени на восстановление, что вполне логично укладывается в объяснения механики Люцифером. Потому, пав на сотом уровне, я могу вернуться уже через месяц, когда мою паству или команду будут гонять и в хвост и в гриву победители. И присвоят себе все созданные мной связи с местными. Даже хорошо, что Влад не собирался закрепляться на нашей локе и потому истреблял аборигенов пачками. Видимо Люцифер в его случае не осветил всю картину и они не понимали ценности этих уродцев.

Вот только и нам свинью подложил. Я-то уже почти договорился с местными вождями о мире, дружбе, жвачке, а теперь им не объяснишь, чем мы отличаемся от тех, кто вырезал их племена под корень. На вид мы одни и те же. Я конечно тоже говорил с ними с позиции силы, но и оставлял выбор, при котором они могли жить и даже процветать. А вот Рейгард все это запорол на корню. И восстанавливать даже толику доверия придется очень долго.

Пока я успокаивал Яни, Исида ровным голосом доводила пленных до истерики, расписывая мою жестокость с врагами и верность друзьям. В чате она мне написала одну фразу: «Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним пистолетом». Тоже мне философ! Но не согласиться не мог.

Остановить жалобы нимфы пришлось хитростью, иначе бы она не отлипла от меня еще долго. Потому я отправил ее выбрать мне подходящую одежду. Сейчас не время отвешивать молчаливые комплименты ее красоте, а что может быть для женщины более успокаивающим занятием как не перебирание тряпок. Да и пугать пленников нужно не таким видом.

Сам же наведался к бассейну, где смыл грим и грязь, что стало синонимом после моих приключений. Яни тем временем отобрала самое лучшее из амуниции и не особо поврежденное в бою. Я снова почувствовал себя человеком. Меч, щит, разгрузка, шорты и сапоги. Все это кустарное, потому подгонялось под размер ремешками и пряжками, а значит подходило большинству.

Я расслабленной походкой подошел к пленникам.

— Ну что, ребята, пришло время поговорить. — Начал я тихим миролюбивым тоном. — И советую не частить, не орать и не заикаться. Я задаю вопрос — вы отвечаете. Четко, быстро, по существу. Если мне не понравится ответ, я отрежу вам что-то лишнее на мой взгляд. Ногу, руку, язык или…

И не стоит давить на жалость. У меня ее нет, особенно к врагам. Если все ясно — кивнули.

В ответ два перепуганных кивка. Хорошо. Вижу, Исида довела их до нужной кондиции. Хотя выглядели они до безумия несчастными и без ее угроз. И узники запели.

Информации для размышления я получил много. Ущелье тянулось на много километров во все стороны и больше походило на поваленное дерево. В одном конце оно разветвлялось на густую сеть каньонов, скал и распадков, образующих сплошной лабиринт. Лабиринт гораздо богаче на флору и фауну чем наша часть ущелья, но оттого и более опасен. Там же и оказалось больше всего людей. И даже образовалось несколько поселков, если так можно назвать укрытия в пещерах и расселинах для десятка-двух игроков.

Выживать в Лабиринте было сложно, но считалось, что в других местах не легче. Точнее даже сложнее, потому как нет ни зверья для кача, ни еды с водой. Вокруг пустыня, которая отпустила лишь немногих счастливчиков.

Порядки в Лабиринте очень быстро превратились в паучью банку, где каждый пытался выехать на других. Были и адекватные группы, но редко. Там сначала били, потом задавали вопросы. Смертность тоже зашкаливала как в стычках друг с другом, так и от зубов и жал агрессивной фауны. И все же вскоре сформировались постоянные команды под руководством лидеров. Большая часть участников эксперимента Старших рас как раз и высадилась вокруг кроны распадка, потому и воскресали рядом и через время могли добраться к своим, даже если погибли. Айда и Майс как раз возвращались с такой точки к своим людям, когда попали на отряд Рейгарда. И те, недолго думая, подмяли их под себя.

Ребята, молодые и наивные, принадлежали к разным поселениям и встретились случайно. У обоих уже третья смерть подряд и, случайно столкнувшись, они решили объединить усилия для выживания. Потому по глупости вышли к людям Влада.

Точнее тогда они еще были бандой Аркера. Контингент там подобрался специфический. Люди, которых за гнилой характер выгнали или не приняли в другие племена. Пара мародеров времен Войны полисов, трое бывших ополченцев примерно того же времени, Хорь с Крабом и сам Аркер. С мародерами и так все было понятно. Они уже тогда убивали без жалости за мешок гнилых овощей. Ополченцы мало чем от них отличались. Большая часть из них не обладала ни умом, ни характером, ни полезными навыками, потому в жизни ничего не добилась, и в Полисах им место нашлось только в роли пушечного мяса и самого низшего сословия. При этом конкурс на это место был огромен и приходилось прилагать все усилия для того, чтобы подсидеть конкурентов. Так что они не отличались и высокой моралью. Шестнадцать шрамов на моем плече тому свидетели.