Пример использования еще одной функции денег привел "нумизмат из ГДР Рейнольд Зильх. В 1917–1922 годах на обесценившихся германских бумажных деньгах систематически появлялись политические лозунги: на купюрах достоинством в две марки печаталось в 1917 году: "Солдаты, дезертируйте". В 1922 году на купюрах уже в тысячу марок можно было прочитать: "Социализм идет — он у порога".

Кинодокументалистам ГДР, снимавшим фильм о борьбе трудящихся Чили против клики Пиночета, удалось заметить на чилийской купюре в 500 эскудо лозунги Народного фронта: "Чилийцы, проснитесь!" или "Наша страна станет похожей на Кубу!".

Пропагандистскую функцию выполняла и надпись на советских монетах с 1924 по 1934 год: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!".

Могут сказать, что в данном случае деньги выполняют другие, неденежные функции. Возможно, это и верно. Но только потому, что они являются деньгами, они могут выполнять новые, ранее не существовавшие функции. В равной мере в условиях социалистической, плановой экономики появляются дополнительные функции денег, но они накладываются на существовавшие ранее и существуют только благодаря им.

В дальнейшем под деньгами будем понимать то, что выполняет все перечисленные выше функции денег. Если же выполняются не все функции денег, то будем использовать термин "денежное средство" — более широкую категорию, включающую собственно деньги как частный случай.

Деньги не существуют сами по себе, они связаны со многими сторонами жизни человека. Но мы знаем, что есть сферы, куда деньгам вход заказан. В общественной жизни вообще и в экономической в частности развиты разнообразные внеденежные связи между людьми. Семейные отношения, например, не строятся по принципу: "за все нужно платить". Но эта, казалось бы, морально-этическая, к экономике отношения не имеющая проблема доставляет много хлопот и экономистам. В одних странах подоходный налог исчисляют исходя из дохода семьи, в других (в том числе и в нашей) — исходя из заработной платы (дохода) отдельного человека. Внутри семьи деньги теряют основную часть своей силы, поэтому отправляться от дохода семьи при исчислении налога вроде бы более целесообразно, и несколько раз эта мысль высказывалась на страницах центральной печати. Мы и по собственному житейскому опыту знаем: человек находится постоянно на стыке денежных и внеденежных отношений между людьми.

Вы вошли в трамвай. Заплатить за проезд можно по-разному. Либо бросить три копейку в кассу, либо, если нашелся абонементный талон, — продырявить его штифтами компостера. В этом смысле — что три копейки, что абонементный талон — все одно. С последним, пожалуй, даже проще. Можно ли считать абонементный талон представителем мира денег? Если ограничиться только эпизодом, в котором человек входит в трамвай и имеет две возможности оплатить проезд, — то почему бы нет? Абонементный талон в данном случае — частный вид денежных средств, предназначенный для оплаты конкретной услуги, а именно проезда на городском трамвае.

Усложним ситуацию. Вы вошли в трамвай, а в нем нет касс, переход к более прогрессивной оплате проезда абонементными талонами произведен решительно и бесповоротно. Хорошо, если нашлось тридцать копеек. Вы можете подойти к вагоновожатому и купить у него книжечку, дающую право проехать в трамвае десять раз. Один талон прокомпостирован, девять других укладываются в карман на будущие девять поездок.

Что же представляют собой девять бумажек целевого назначения, которые оказались вместо двадцати семи копеек в вашем кошельке? В какой-то мере они — нечто вроде денег, но уже очень узкой направленности — только для поездок в трамвае. Но вот в трамвай вошел человек, у которого, как на беду, только крупная купюра, скажем — сто рублей, да случайно завалялись в кармане еще три копейки. Попал этот человек в ситуацию, когда сто рублей — не деньги. Вы (или кто другой) вошли в его положение и предложили один из оставшихся талонов. Как вы ни отказывались, но человеку, неосторожно вошедшему в трамвай со сторублевой купюрой, удалось-таки вручить вам три копейки.

Теперь давайте подумаем: если абонементный талон можно продать и вернуть израсходованные на него три копейки, то, может быть, этот талон есть частный случай денег?

Предположим, не успев ответить на этот вопрос, вы пересели с трамвая на троллейбус. Здесь некоторые пассажиры спокойно компостируют трамвайные талоны, такие же, как и у вас. Но, поскольку проезд в троллейбусе подороже, они пробивают рисунок компостерных дырочек сразу в двух трамвайных талонах.

А вот в очень многих городах нашей страны пытаться с трамвайными талонами проехать на автобусе и записать себя в зайцы-безбилетники — одно и то же, трамвайные талоны действительны только для проезда на городском электротранспорте, и этому, как ни странно, есть прямое обоснование. В ситуации, которая существовала для пассажира городского транспорта до введения абонементных талонов, ему было все равно, па чем ехать. Разница в стоимости проезда при низких тарифах на пассажирские перевозки в городах нашей страны, как правило, не определяет выбор вида транспорта. Но для вагоновожатого трамвая, для водителей троллейбусов и автобусов было совсем не безразлично, на чем едет пассажир. Их заработок зависел не от общего количества перевезенных всеми пассажиров, а от числа тех, что вошел в данный троллейбус, автобус, в данный вагон трамвая. Вошел и, разумеется, заплатил за проезд. От выручки, какую в конце смены привезут кассы, зависел заработок.

Деньги к деньгам. Эту закономерность, подмеченную давным-давно, не следует воспринимать утилитарно. Деньги всегда так или иначе связаны с деньгами. После введения абонементных талонов былая связь "деньги к деньгам" разрушилась, заработок водителя перестал зависеть напрямую от количества перевезенных им пассажиров. Но сохранилась связь между выручкой касс всех трамваев н троллейбусов с фондом экономического стимулирования коллективов трамвайных и троллейбусных парков. На уровне управления городского электротранспорта возможно распределение этого общего фонда по коллективам парков. Но граница между электротранспортом и автобусными парками города оказывается непреодолимой. О распределении средств фонда экономического стимулирования между теми, кто возит пассажиров на трамваях и троллейбусах, и водителями автобусов договориться не удалось. Поэтому купленный абонементный талон для проезда на трамвае годится и в троллейбусе, а на автобусе он — уже не деньги. По той же причине абонементный талон, годный для автобуса, оказывается простой бумажкой в электротранспорте. Оба талона потеряют свою "покупательную силу" полностью, если перевезем их в другую союзную республику. Эта потеря также связана с несогласованностью в распределении "зарплатных" денег на уровне более высоком, чем городские управления. В некоторых союзных республиках, в Эстонии например, введены единые абонементные талоны — для всех видов городского транспорта.

Столь простой пример — переход городского транспорта к абонементному обслуживанию — демонстрирует свойства средства обращения, которые мы будем прослеживать далее на явлениях более масштабных и более удаленных от повседневной жизни.

11 июня 1923 года Коллегия Наркомфина СССР постановила "в целях усиления средств НКПС в период реализации урожая" выпускать пятирублевые транспортные сертификаты. Они имели твердый курс размена на золото и в соответствии с постановлением СТО от 26 июля 1923 года были обязательны к приему по курсу золотого рубля во всех кассах железных дорог, морского, и речного транспорта.