Когда я проснулась, рядом сидела взволнованная мама. Голова была тяжёлой и жутко хотелось есть. Когда я открыла глаза, мама вскочила с кресла, положила мне руку на лоб и встревожено поинтересовалась, как я себя чувствую.

   - Ну, вроде нормально, - пробормотала я, разглядывая такую знакомую внешность. Похоже, мама давно нормально не спала, глаза её были обведены чёрными кругами, веки припухли от слёз.

   - Мам, ты чего?

   Оказывается, я проспала больше двух суток.

   - Успокойся, - утешала я её, - Со мной уже всё в порядке. Иди лучше сама поспи.

   Я и вправду чувствовала себя прекрасно. С того дня я быстро начала приходить в норму: ела, спала, гуляла по улице, снова ела, помогала по дому и опять ела. Есть хотелось постоянно. Даже наевшись до отвала, я продолжала чувствовать голод. Может, я подхватила болезнь? Ведь Андрей тоже постоянно ел. Однозначного ответа не было, а идти к врачам с подобной проблемой ну очень не хотелось.

   Через пару дней позвонила Ленка и закидала вопросами, где я пропадала и почему не отзывалась. Получив в ответ скупые и сухие фразы, она сильно обиделась, но это не помешало ей пригласить меня на очередную гулянку, прозрачно намекая, что кое-кто из наших общих знакомых очень хотел бы меня там видеть. Сначала я намеревалась отказаться. Я ещё не совсем оправилась, да и этого "общего знакомого" видеть не особо хотелось. Но через десять минут посул, обещаний, просьб и чуть ли не угроз я, наконец, сдалась. Повесив трубку, я только вздохнула. И зачем я на это согласилась?

   "Гулянка" проходила у Ленкиной знакомой на квартире. Родителей, конечно же, не наблюдалось. "Общим знакомым" оказался Стас, который буквально терроризировал Ленку с нашей прошлой встречи. Это было... М-да, кажется, что целую вечность назад, а прошло всего-то три недели. Упрямый парень. Бедная Лена. Похоже, он ей проходу не давал, выпытывая про меня.

   Стас был довольно красивым: рост за метр восемьдесят, худой, но не костлявый, с прямыми тёмными волосами до плеч, орлиным носом, пушистыми ресницами и тёмно-карими глазами. В общем, довольно красив, но по сравнению с Андреем... Да, грустно всё это.

   Целый вечер он за мной ухаживал, рассказывал анекдоты, весёлые истории, часто оказывался в центре внимания всей компании. Но у меня было стойкое чувство, что рассказывает он всё исключительно для меня и обращается только ко мне. Стас не оставлял меня ни на секунду, но в то же время не раздражал и не был навязчивым. К концу вечеринки он сумел меня настолько расшевелить, что я начала нормально поддерживать разговор, а не отделываться одна-двухсложными фразами. Даже смеяться начала искренне. Да, этот парень умеет добиваться своего: если в начале вечера я мечтала от него отделаться, то к его концу поняла, что мне даже приятно находиться рядом.

   В полчетвертого утра я начала собираться домой. Все были слишком пьяны, чтобы продолжать разговоры, а спать было уже негде. Стас немедля предложил составить мне компанию. Я не отказывалась. Мы прошли почти полгорода пешком, хотя уже на половине пути нас начал обгонять утренний транспорт. Но я не спешила домой. Мне нравилось идти по пустынным улицам со Стасом и разговаривать обо всём и ни о чём. Я себя чувствовала рядом с этим парнем... комфортно. Возле моего подъезда мы попрощались, я продиктовала Стасу свой номер телефона, на что тот только радостно кивнул, не записывая. Похоже, он и так знал его наизусть. Я вошла в подъезд, думая о сегодняшнем вечере. Может, и вправду попробовать?

   ХХХ

   Последний месяц лета пролетел незаметно. Всё складывалось прекрасно. Стас работал инженером, неплохо зарабатывал, покупал мне мелкие, но приятные сувениры, водил по городу, показывая достопримечательности о которых я и понятия не имела. Пару раз мы выезжали на природу с друзьями, но в основном предпочитали прогулки наедине. Стас интересный собеседник, много читает. Мы быстро нашли общие темы. Всё складывалось идеально, но меня не покидало чувство, что это ненадолго, что вскоре мы расстанемся. Но из-за чего? Может, оттого, что я никак не могла забыть образ Андрея, хотя очень старалась. Так или иначе, но я невольно вспоминала его облик и сравнивала со внешностью Стаса.

   Я всё так же много ела, но не поправлялась. Чтобы полностью исключить негативные последствия, начала бегать и записалась на танцы.

   Иногда я ощущала, что во мне что-то меняется, но никак не могла понять: что именно. Стас как-то сказал, что я очень красивая и сексуальная. Смешной. А ещё он настаивал, чтобы я всё время держала его за руку на улице, а то он боится, что меня "уведут". Интересно, это как: похитят, что ли?

   Я навсегда запомню этот день. Тридцатого августа. Всё было настолько волшебно, что домой я вернулась со счастливой улыбкой на лице и тут...

   - Кать, тебе письмо. Из Израиля, - "обрадовала" меня прямо с порога мама и протянула конверт.

   "Вот бли-и-ин!" Блаженная улыбка медленно сползала с моего лица. Я взяла конверт и на негнущихся ногах отправилась к себе. Вскрыв его, я отметила, что руки слегка дрожат. "Было бы из-за чего", - одёрнула я себя. Пару минут просто смотрела на листок, пытаясь успокоиться, и начала читать.

   "Привет, Малышка!

   Я по тебе так скучаю, а ты уже два месяца ничего не пишешь. Неужели нашла себе кого другого? Надеюсь, что нет. У тебя больше десяти писем на мэйле, но ни одного ответа я так и не получил. Может, объяснишь? Можешь даже не писать мне, так как у меня деловая поездка, и через неделю-две я буду в Минске, так что объясняться всё равно придётся. Я тебе позвоню.

   Кирилл".

   Письмо выскользнуло из онемевших рук и плавно спланировало на ковёр. А ведь и вправду, до встречи с Андреем мне казалось, что я люблю этого человека. Писала каждую неделю. А потом раз - и забыла, будто вычеркнула из памяти. Он мне нравился раньше, но после такого...

   Я подняла письмо и ещё раз внимательно перечитала. Угрозы, одни угрозы. Неужели он считает, что если у него есть деньги, то я должна ему принадлежать, как какая-то вещь? Неужто он настолько ревнив, хотя на мой взгляд, здесь больше эгоизма и жестокости. Меня разобрала злость: с какой это радости я должна ему отчитываться? Объясняться? Унижаться? Не-ет, обойдётся. Если до сих пор не понял, что он в пролёте, то это уже его личные проблемы.

   Я разорвала письмо, конверт, и выбросила в форточку. Наблюдая, как ветер играет с клочками бумаги, я вспоминала.

   С Кириллом я познакомилась полгода назад, когда отдыхала в Египте. Он был довольно красив, хотя и не мой любимый тип внешности. На вид ему около тридцати, загорелый. Волосы по природе тёмные с золотистым и почти белым колорированием. Глаза светловато-карие, искристые. Нос прямой, чуть длиннее, чем нужно, губы тонковаты. Ухоженные руки, дорогая одежда и духи, от которых мне постоянно хотелось чихать.

   Он был обходительным, обаятельным, щедрым... Чем я не преминула воспользоваться, значительно облегчив его банковский счёт. Он мне ни в чём не отказывал, даже когда мне втюрили большую шкатулку из эбонитового дерева, уверяя, что там находится один из священных папирусов эпохи Тутанхамона. Правда, сам папирус показать не пожелали, настаивая, что открыть шкатулку нужно в полнолуние при свечах. Тогда я пойму смысл священного послания, даже если совершенно не разбираюсь в этих иероглифах.

   В басню я, естественно, не поверила, но мне очень приглянулась сама шкатулка. Она была довольно большой, где-то 60*70*30 сантиметров, тяжёлой, гладкой и совершенно чёрной только с двух сторон, остальные перемежались с разводами красного, с едва видным вырезанным узором и удивительно прохладной на ощупь.

   Я моментально загорелась её купить, но когда услышала цену... Да, неплохо люди умеют зарабатывать на воздухе. Если бы не Кирилл, я бы ушла тогда, грустно оглядываясь на недосягаемую мечту. Но он, увидев, что я прямо без ума от этой коробки, взял и выложил за неё почти восемь тысяч долларов. Я была на седьмом небе от счастья и даже поверила, что внутри если и не папирус, то что-нибудь действительно стоящее. Кстати, шкатулку я так и не смогла открыть ни в полнолуние, ни при свечах, ни вообще. Она сейчас так и пылится на дальней полке в шкафу.