– В сущности, его самоубийство само по себе – послание, – прошептал Френсис Пауэр. – Он как бы сказал этим: точка, никакого риска, оставьте. Это в его духе.

Развалившись в кресле, генерал Рэдфорд пускал кольца сигарного дыма.

– Должно быть, он чего–то боялся… А его смерть разрешила проблему…

– Это очень возможная гипотеза, – сказал Пауэр. – В распоряжении Фостера Хиллмана были ЦРУ и прочие средства, помимо самоубийства, чтобы бороться против гипотетической угрозы. Кроме того, не могу понять, чем можно ему угрожать.

– Но он выпрыгнул в окно…

Что–то здесь не вязалось. Рэдфорд терял нить.

– Мы сидим в луже, – мрачно сказал он. – Хиллман принял все меры предосторожности, чтобы сохранить свою тайну.

– Нужно еще раз просмотреть его куррикулум витэ, – сказал Донован. – Что–нибудь мы обязательно найдем.

– Это работа для Пенелопы. Мы даже не знаем, что искать. По–моему, Хиллман поставил точку на этом деле, покончив с собой. Значит, он пришел к заключению, что это наилучшее решение…

– Но не для него… – прошептал Френсис Пауэр.

– Может быть, для него тоже, – сказал Рэдфорд. – Он был человеком незаурядным.

Раздался звонок внутреннего телефона. Звонил охранник из холла.

– К господину Хиллману пришел посетитель, – доложил он. – Какие будут приказания?

– Кто это? – спросил Рэдфорд.

– Он предъявил зеленую карточку на имя князя Малко Линге. Он говорит, что Хиллман назначил ему встречу.

– Пусть поднимется.

Рэдфорд бросил трубку и повернулся к Доновану.

– Интересно. Вы знаете SAS? Принца Малко Линге, австрийца?

Донован кивнул.

– Это один из тайных агентов Планового отдела?

– Так точно, и один из самых лучших. Он в некотором роде свободный стрелок, но, как правило, получает блестящие результаты. Абсолютно надежен. У него была назначена встреча с Хиллманом.

– Любопытное совпадение, – заметил Донован.

– Сейчас, может быть, что–нибудь прояснится, – вздохнул Френсис Пауэр.

– Да, стоит рискнуть, – сказал Рэдфорд.

В дверь постучали. Скоростные лифты доставляли пассажиров на семнадцатый этаж за несколько секунд.

– Войдите, – крикнули в один голос Рэдфорд и Донован.

Малко вошел в кабинет. Он уже был знаком с Рэдфордом и Пауэром и представился Доновану. Последний был приятно поражен изысканным видом и необыкновенно живыми золотистыми глазами Малко. На Малко был костюм из синего альпака безупречного покроя. «Не менее пятисот долларов, – подумал Донован. – Тайные агенты ни в чем себе не отказывают. Неудивительно, что бюджет ЦРУ – камень преткновения на американском Конгрессе».

– Вы тоже ждете Фостера Хиллмана? – спросил Малко. – Прошу извинить меня, я немного опоздал.

Голос был таким же изысканным, как и одежда. Френсис Пауэр опустил глаза. Донован подошел к окну. Рэдфорд медленно сказал:

– Фостер Хиллман умер три часа назад. Он выбросился из окна.

Малко посмотрел на генерала. Атмосфера неожиданно накалилась. Малко слишком долго работал в разведке, чтобы не уловить подозрительности трех собеседников.

– Почему он это сделал? – спросил он. Рэдфорд покачал головой.

– Непонятно. Может быть, вам что–нибудь известно?

Тон был угрожающим. Малко сел на банкетку и объяснил:

– Мистер Хиллман позвонил мне вчера домой в Пугкипси.

Рэдфорд перебил его.

– В котором часу?

– Около десяти часов вечера. Мне показалось, что он звонил из дома.

– Что Он сказал вам?

Трое мужчин пожирали Малко глазами, словно Джоконду.

– Он хотел встретиться со мной, чтобы поручить мне одну миссию, и назначил встречу на пять часов сегодня, ничего не уточняя.

– Он когда–нибудь раньше вызывал вас таким образом? – спросил Донован.

– Никогда. Вы знаете, что я причислен к Плановому отделу и обычно имею дело с Дэвидом Уайзом либо с одним из его помощников.

– Вы встречались раньше с Фостером Хиллманом?

Малко чуть заметно улыбнулся.

– Да. В Вене, два года назад. Он помог мне тогда в одном деле.

– В каком деле? – спросил Рэдфорд.

Малко колебался.

– Я не могу вам сказать. Речь идет об одном конфиденциальном деле, касающемся Управления, и только Фостер Хиллман мог бы дать мне разрешение обнародовать это.

Сдержанность Малко приятно поразила генерала Рэдфорда.

– Как, по–вашему, это может иметь отношение к вызову? – спросил он.

– Не думаю, – ответил Малко. – С тем делом покончено.

– А как вы думаете, почему Хиллман непосредственно обратился к вам, вместо того чтобы идти по команде?

– Мне кажется, ему хотелось поручить миссию человеку, знакомому ему лично.

Последовало тяжелое молчание. По–видимому, Малко не совсем убедил мужчин. Хорошую шутку сыграл с ним Хиллман, ничего не скажешь!

– Надеюсь, вы не подозреваете Фостера Хиллмана в предательстве? – перешел он в контрнаступление.

Рэдфорд поднял на него налитые кровью глаза и медленно сказал:

– В ближайшие дни очень многие люди будут задавать себе этот вопрос, и ответить на него придется нам. Вы сумеете нам помочь?

Малко осторожно ответил:

– Мне ничего не известно об этом деле, кроме того что Фостер Хиллман обратился ко мне за помощью. Между тем ситуация изменилась настолько, что ему пришлось покончить жизнь самоубийством…

– Вы не видите никакой связи между его смертью и тем, что он обратился к вам за помощью? – спросил Донован.

Малко внимательно посмотрел в голубые глаза шефа Безопасности.

– Никакой, – сухо ответил он.

В кабинете снова воцарилось тяжелое молчание.

Малко поднялся.

– Господа, поскольку моя встреча не состоялась, я прошу у вас разрешения удалиться… Остаюсь в вашем распоряжении… Вы знаете, где меня найти.

Донован и Рэдфорд переглянулись. Рэдфорд сказал:

– Прежде чем уйти, подождите, пожалуйста, несколько минут в коридоре. Возможно, вы нам понадобитесь.

Дело начинало принимать оборот, который вовсе не устраивал Малко. Он бы дорого заплатил, чтобы Фостер Хиллман не выпрыгнул в окно до его прихода. Малейший промах, и он становится подозреваемым номер один. Малко едва удержался, чтобы не хлопнуть дверью, выходя в коридор, где стояли двое охранников.

* * *

– Что вы на это скажете? – спросил Рэдфорд, как только за Малко закрылась бронированная дверь.

Донован уклончиво ответил:

– SAS уже давно работает на нас, у него безупречная репутация и такое же личное дело. Я не думаю, что он причастен к этой истории.

– Если только Фостер Хиллман не покончил с собой после их разговора.

– Конечно, бывали случаи, когда агентов переманивали. Имеется много способов давления на человека…

Рэдфорд закурил новую сигару и выглянул в окно. Неожиданно он обернулся и сказал:

– Я более чем когда–либо убежден, что мы не должны сейчас оглашать это событие перед широкой публикой.

Донован покачал головой.

– На это необходимо разрешение Президента.

– А что касается ЦРУ? – спросил Рэдфорд.

– Мы можем свести утечку информации к светским сплетням. Разумеется, это дойдет до иностранной разведки, но там не получат нашего подтверждения, скажем, в течение недели. В случае, если у нас будет согласие Президента.

Рэдфорд был доволен.

– Фостер Хиллман выбрал смерть, надеясь, что унесет с собой в могилу ключ к разгадке этой истории. Значит, что–нибудь может произойти, если сохранить его смерть в тайне.

– Это хитро, – согласился Донован, – но если кто–то захочет связаться с Хиллманом, то сразу обнаружит его отсутствие.

Рэдфорд криво усмехнулся.

– Вы когда–нибудь слышали о голограммах?

– Что–то слышал, но не имею о них точного представлениям, – признался Донован.

– Это электронное устройство, разработанное для Планового отдела. Оно оснащено компьютером и магнитофоном и может имитировать голос человека. У русских есть точно такое же. Именно по этой причине мы запретили командованию Военно–Воздушных Стратегических Сил подчиняться голосу Президента в случае конфликта.