- Как к галлюцинациям, вызванным долгим кислородным голоданием. Я ведь там не сделал ни единого вдоха-выдоха...

   - С тобой каши не сваришь, - опечалился Баюн, - а ведь стать чародеем легко, гораздо легче, чем кажется. Надо только суметь прочувствовать и научиться ловить потоки этой энергии, тогда равных тебе по силе в обитаемых мирах не будет, - едва шевеля губами (парень скорее догадался, чем услышал), закончил кот.

   - А почему так таинственно?

   - Даже стены имеют уши, а здесь мы, как на ладони... Тайна до тех пор тайна, пока о ней знает только один.

   - Ну, мне же ты сказал? - удивился Антон.

   - И кто меня за язык тянул? Это я перенервничал, наверное...

   - Слушай, - парень решил не останавливаться, пока котофей такой разговорчивый, - а сам почему не ловишь потоки? Почему не колдуешь?

   - А оно мне надо - чародействовать, завистников вокруг себя собирать? Я и без того неплохо живу, вольным скитальцем. По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там... - немного фальшиво пропел Баюн. - Ты просто не представляешь, как это здорово...

   - А Людмиле ты что-нибудь об этом говорил?

   - Нет, зачем? Ей и так все даром досталось, а вот тебе попотеть придется, пока премудростью колдовской овладеешь.

   - Что? - возмутился парень, - какой такой премудростью?

   - Колдовской, - невозмутимо повторил котофей, прищурив хитрые глаза. - Просто тут такие дела творятся, что, кажись, без ведьмачества не обошлось. Сейчас сам увидишь, тут близко до избушки.

   По пути Баюн поведал то, о чем умолчал из боязни, что Антон начнет ерепениться, а без доброго его согласия выручить Бабу-ягу из беды не удастся.

   - Сестра-то твоя пропала, да не просто так, а даже памяти о себе не оставила. Главное дело, - печалился кот, - вещи её все на месте, а вот о ней самой никто ничего не помнит. Леший, уж на что с ней дружен был, и тот меня обругал почем свет и послал, ну не буду говорить куда, далеко очень...

   Парень усмехнулся. Лесовик мог послать ещё дальше, да видно, кот сообразил, чем дело пахнет, и вовремя отстал от старика.

   - И Птах не помнит?

   - А нету Птаха, тоже исчез...

   Антон остановился, увидев за деревьями жилище ведьмы. Дом стоял во всей красе, издалека можно было разглядеть и просторный двор, и высокое крыльцо, и даже сторожевую маску над дверью, застывшую, словно маска древнего божества.

   - А это что, - удивился парень, - вроде со стороны несколько иначе все выглядело?

   - Не работает охранное кольцо, и морок не поставлен, словно торопилась хозяйка очень, все бросила, как есть. Хорошо, времени немного прошло, никто не прознал ещё, что Бабы-яги нет.

   - А домовиха нас не прогонит? - засомневался парень, с опаской входя в опустевшее жилье. - Она незваных гостей не любит, последний раз еле-еле в дом вошли.

   - Со мной нет, я ведь постоянный жилец.

   Внутри все осталось по-прежнему - никаких следов беспорядка, чистенько, уютно, но жилым духом уже не пахло.

   - Непонятно, все нормально, значит, по своей воле ушла...

   - Знать бы ещё куда, - откликнулся кот, шарящий по полкам на кухне. - Есть нечего...

   - Да ты ж сколько мяса схомячил, - возмутился парень, - я и то не успел проголодаться.

   - Ты "живым грузом" прошел, а я работал, силы тратил, тебя перетаскивая. Ты пока походи тут, может, какая мысль стоящая появится, а я сейчас вернусь, - кот шмыгнул за дверь.

   Стоящая мысль... Когда не надо, их валОм вали, а вот по заказу только всякая ерунда в голове крутится. Антон прошел в спаленку сестры, уселся на не застеленную постель со сбившимся в ком одеялом. Лето на дворе, а она под одеялом спит, мерзлячка... Машинально потянулся к резному деревянному гребню, взял в руки, рассматривая застрявшую среди зубьев прядку, несколько волосков всего, вытащил её, разглядывая. Не врала Людмила - седых волос-то ровно вполовину.

   В глазах разом потемнело.

   Яркий свет полуденного солнца, слегка ослабленный прикрытыми ставнями, обратился мраком ночи: Людмила торопливо шла по ночному лесу, догоняя кого-то. Парень услышал, как она крикнула "Антон, вы куда?" и увидел впереди два смутных силуэта, один из которых очень напомнил ему Тимофея, а второй... "Да это же я, - сообразил он, - выманили все-таки... Мной приманили, знали, чем завлечь... Куда ж она делась потом?". Да видение сгинуло так же внезапно, как и появилось, добавив ещё больше вопросов к уже существующим.

*****

   Людмила, формируя в руках огненный шар, кинулась на выручку брату и остановилась, не в силах разобраться, куда бежать. Шум борьбы, протестующие голоса, хруст веток и хлесткие удары, казалось, доносились со всех сторон, эхом отдаваясь в ушах. Ведьма наугад запустила шар. На краткое мгновение стало светлее, но впереди в просвете между деревьев она все же увидела Антона и Тимофея, увлеченно мутузивших друг дружку. Мальчишка с криком отлетел от более крепкого парня, упал в гущу кустарника, выбрался из него и, утерев нос рукавом, с воплем "Получи, мразь!" опять кинулся на Антона. Людмила опешила. Они что, с ума там посходили оба, их надо остановить во что бы то ни стало.

   Ведьма бежала изо всех сил, но ей казалось, что она остается на месте - расстояние между ней и дерущимися не сокращалось ни на шаг, хотя... Местность вокруг явно изменилась. "Остановись! Подумай! - приказала она самой себе, но было поздно. Её по инерции вынесло на небольшую круглую полянку, окруженную со всех сторон осиновой порослью. Круглые листья тонких деревьев тревожно трепетали без всякого ветра, словно старались предупредить о беде. Да поздно уже, поздно... Едва Людмила миновала заросли, как до самого неба по всей окружности полянки взлетели вверх фейерверки холодного синего огня и опали, накрыв поляну, ставшую для ведьмы тюрьмой, непроницаемым для внешнего взгляда куполом.

ГЛАВА 2

   Громкий крик у ворот отвлек Чернаву от тяжких дум. День пролетел незаметно, уже и солнце на закат идет...

   - Принимай свою худобу...

   Девушка поспешно выскочила на улицу и слегка приотворила створку покосившихся ворот. Слегка, только-только чтобы протиснулась тощая коровенка с раздувшимся за день выменем.

   - Вернулась, заходь скОрше, - шлепком по спине поторапливая корову, прошептала ведьма, - Зорька-Зоряна, кормилица моя...

   Седой, как лунь, пастух с побитым оспой лицом неодобрительно крякнул той вслед:

   - Упрямая она у тебя, Леший её задери, - суеверно сплюнул через левое плечо, потом уставился на Чернаву, словно не видел её сегодня рано утром. - А ты девка на загляденье... - Ведьма опустила долу лукавые глаза и еле неслышно проговорила отводящий глаз наговор. Старик замешкался, развернулся обратно к дожидавшимся его меланхолично жующим буренкам, щелкнул кнутом, но все же не выдержал: - Ох, Негляда, копаешься в женихах, словно куры в навозе... Доперебираешься, так вековухой и проживешь всю жизнь.

   - Да что там той жизни, дед Сила, - отшутилась от дядьки Чернава. В селе, куда ни кинь все родичи, седьмая вода на киселе.

   - Жаль, некому тебя уму-разуму научить, не дожили родители, - он попытался заглянуть во двор, но Чернава быстро захлопнула ворота перед самым его носом и услышала за воротами обиженное стариковское брюзжание: - Был бы мужик в доме, разве б забор не поправил? А то сама все сама... Скоро и изба рухнет, небось...

   Чернава завела корову в сарай, пошла в сени за подойником, ругая себя почем зря. Ох, не вовремя дед Сила Зорьку привел... Так до этого ладно получалось сиротой убогой прикидываться, никак прознают селяне о том, что ведьма рядом живет, беды не оберешься. Впрочем, чего бояться? Она одним щелчком любого ворога повергнет, но жаль уходить с насиженного места будет. Родимые могилы, куда от них деться? И Зорька... Ведь только благодаря коровенке выжила после морового поветрия, когда их избу на краю села седьмой дорогой всяк обходил, да и сейчас не шибко родычаются, но тогда каково ей было, девчонке восьми лет от роду, да ещё уразумевшей, что сама повальную болезнь во двор принесла...