– Хорошее вино! – искренне радовался Жоакин Перепелка, черпая большим ковшом из установленной на Королевской площади бочки. – Пейте, пейте, друзья, давайте ваши кружки! А вы что же сидите, сеньор Андреас? Уже напились?

– Да, пожалуй, что так, – с усмешкой кивнул Громов. – И тебе, парень, пора с алкоголем завязывать. Хватит, говорю, пьянствовать!

Подросток обиженно хлопнул ресницами:

– Так праздник же нынче! Праздник.

– Ну разве что ради праздника и нашей славной победы!

Веселье шло в городе повсюду. Играли уличные музыканты, плясали девушки, рекою лилось вино, и крики «Слава Каталонии!», казалось, были слышны в Матаро и даже еще дальше – в Жироне. Радовался за своих новых друзей и Громов, но не очень сильно – он знал, что радость эта будет недолгой, что не пройдет и десяти лет, как Каталония потеряет остатки своей свободы, превратившись в убогую и забитую провинцию полунищей страны. Так будет. Ну а пока чего ж – радуйтесь!

– Слава Каталонии! – подняв кружку с вином, пьяно выкрикнул Громов.

– Слава доброму королю Карлосу! – подхватил сидевший на плоских ступеньках народ. Из аркад расположенной рядом башни помахали руками и шляпами.

– Королю Карлосу – слава!

– Ой, гляньтека! – бросив ковш, Жоакин, хохоча, указал пальцем. – Никак, кузнец наш идет. И с ним… хо… сам команданте!

– Ну вот они, герои! – кивнув на Громова и мальчишку, весело произнес Жауме. – Без этого русского вообще бы ничего не вышло. Он дрался, как лев!

– Да все дрались, – вяло отмахнулся Андрей. – Выпьете с нами, господин майор?

– В следующий раз – обязательно, – команданте Каррадос поправил отвороты новенького красного мундира – и когда только успел его приобрести? Верно, подарок… но сидит как влитой.

– Вас, господин Андреас, хочет видеть одно важное, облеченное властью лицо… даже два лица!

– О как! – удивился Громов. – Аж целых два. Ну что же, схожу.

Он обернулся к друзьям:

– Надеюсь, вы меня здесь дождетесь?

– Дождемся, а потом пойдем ко мне, – расхохотался кузнец. – Жена уже готовит праздничный ужин.

– Ужин – это хорошо, – шагая рядом с майором, молодой человек плотоядно потер руки.

– Вы говорите только поанглийски? – неожиданно поинтересовался команданте Ансельмо.

Андрей пожал плечами:

– Почему же? Еще и пофранцузски могу… правда, немного.

– Бьен! – майор тут же перешел на французский. – Хоть король Людовик нынче наш враг, но французскую речь здесь многие знают – Франция близка. Счастлив сообщить вам, господин Андреас, что вы сейчас получите достойную награду за свой подвиг.

– Награду? – удивленно хмыкнул молодой человек. – Я знаю многих людей, достойных ее куда более, нежели я.

– Имеете в виду ваших приятелей – кузнеца Жауме и этого мальчишку по прозвищу Перепелка?

– Ну да, их.

– Не беспокойтесь, они тоже получат свое… Сейчас налево, – команданте покусал ус. – Однако насчет вас кое у кого имеются планы. Кузнец и мальчишка – простолюдины, а вы – нет, поверьте, это чувствуется сразу. В вас нет ни тени раболепия или страха, всего того, что присуще неблагородным сословиям. Признайтесь, вы – российский дворянин?

– Хм… – озадаченно нахмурившись, Громов махнул рукой. – Ну пусть так. Пускай – дворянин, хрен редьки не слаще. Но я бы хотел спросить…

– Сейчас все узнаете, не так и далеко уже осталось.

Они зашагали мимо крепостной стены, на месте которой через пару сотен лет протянется изящная улица под названием виа Лайэтана, затем повернули направо, оказавшись в довольнотаки богатом квартале, судя по располагавшимся по обеим сторонам улицы дворцам.

– Улица Монткада – не для простых людей, – усмехнулся сеньор Каррадос. – Вот это – палаццо семьи д'Агиларов, а вон там, рядом – особняк барона Кастельет, за ним дворец Мека – нам как раз туда. Жаль, вы не успели переодеться, но… Мне велено доставить вас в любом виде.

– Пикассо! – узнав здание, вдруг воскликнул Громов. – Тут же музей Пикассо, а там, в той стороне – замок и сад, а за ним – французский вокзал, я там недавно гулял… с одной девушкой.

– Девушки – это хорошо, – поднимаясь по узким ступенькам крыльца, улыбнулся сеньор Каррадос. – О, у вас скоро будет много девушек! Кстати, вы не женаты?

– Был, но… сейчас нет.

– Женим! – пообещал майор. – Обязательно женим.

Пройдя через внутренний дворик – стоявшие на часах солдаты в начищенных до блеска кирасах отсалютовали гостям алебардами, видать, знали уже команданте – посетители оказались в просторном, с великолепными мраморными колоннами, холле с висевшим на стене большим овальным зеркалом, в котором отразился… самый настоящий бродяга – косматый, обросший темнорусой бородкою, в грязных бермудах, рваной футболке «Барон Рохо»… хорошо хоть трофейные ботфорты пришлись почти впору – их кстати, Жоакин притаранил, и правильно – не ходить же новоявленному «российскому дворянину» босиком! Да, еще перевязь – перевязь с палашом в потертых замшевых ножнах, снятая с убитого командира незадачливых кастильских пушкарей. Тот еще видок, вполне подходящий для того, чтобы играть в какойнибудь рокгруппе, но явно не пригодный для визита к важным и облеченным немаленькой властью людям.

По широкой лестнице они поднялись на второй этаж, оказавшись в роскошной, обитой зелеными шелковыми обоями приемной, перед резной двустворчатой дверью, по сторонам которой стояло двое солдат с алебардами.

– Господин майор? – из стоявшего в дальнем углу кресла немедленно поднялся юркий человечек в дорогом камзоле и парике. – Это тот, о ком вы докладывали?

Глазабуравчики пронзили Андрея насквозь.

– Да, это он, – сухо кивнул команданте.

– Так пусть войдет, – человечек скривил тонкие губы. – Милорд уже о нем спрашивал.

Кивнув, сеньор Каррадос оглянулся на своего спутника и указал на дверь:

– Прошу! Я подожду вас здесь, в приемной.

Отделанный красным деревом кабинет казался не слишком просторным, быть может, потому, что значительную часть его площади занимали уставленные книгами шкафы. За массивным, вытянутым в длину столом, с макетом старинной каравеллы, сидел тучный человек в красном расстегнутом мундире, с обрюзгшим, чемто напоминавшим бульдожью морду лицом и обширной, лоснящейся от пота лысиной – несмотря на распахнутое во двор окно, в помещении было довольно жарко. Огромный, с завитыми локонами, парик небрежно валялся на подоконнике.

– Садитесь! – кивком указав на стоявший напротив стола стул, бросил лысый.

Глаза его – светлые и холодные, словно лед, внимательно разглядывали посетителя.

– Я – граф Питерборо.

– Польщен знакомством, милорд, – припомнив старые фильмы, учтиво поздоровался молодой человек.

Брыластое лицо графа вдруг осветилось самой добродушной улыбкой, какая больше пошла бы доброму английскому дедушкеэсквайру, нежели влиятельному сановнику и флотоводцу:

– А вы довольно вежливы… И ваш английский в общем неплох. Только несколько странен.

– Я польщен, милорд.

Громов кивнул с видом и грацией знаменитого Шерлока Холмса – Ливанова, что, надо сказать, произвело на графа еще более благоприятное впечатление.

– Я знаю, вы совершили подвиг и достойны награды…

– Но…

Не слушая никаких возражений, вельможа брезгливо махнул рукой и поднялся со стула:

– Вы, верно, бедны, хоть и благородного рода – иначе не отправились искать счастья за тридевять земель. Вот, – подойдя к шкафу, он вытащил оттуда увесистый мешочек, с видимым удовольствием бросив его на стол. – Здесь пятьдесят гиней – пользуйтесь, заслужили. Для когото – это целое состояние. Настоящее английское золото, думаю, вам оно придется весьма впору.

– Благодарю вас, милорд! – встав, Андрей поклонился с видом заправского лорда и даже попытался щелкнуть каблуками – да в ботфортах получилось както не очень.

Граф хмыкнул:

– Вижу, вы достаточно воспитаны, молодой человек. И достаточно благородны, чтобы с честью исполнять порученное вам дело… Я направлю вас к местному губернатору, недавно назначенному именем Его величества короля Испании Карла. Губернатор обговорит с вами все детали.