Вот так с Владой и познакомились. Та от Громова в полном восторге была: еще бы – молодой, красивый, на «Лексусе» красном ездит, ах… не мужчина – мечта! Самой Владе к тому времени едва исполнилось восемнадцать и делать она ничего особо не умела, гделибо чемулибо учиться сей девушке тоже не особо хотелось… а вот чегото другого – хотелось, даже очень! И Громов для этой цели как раз очень даже подходил – ну не знала же Влада, что «Лексус» – кредитный, а «шикарная хата» – съемная. Просто увлеклась девочка, да и Громов – что греха таить – увлекся, да так, что совсем потерял голову и даже предложил своей юной пассии поехать с ним «в Испанию, на море», точнее – в Каталонию, в Калелью, около часа езды от Барселоны. Друзья когдато ездили – фотки показывали, а что да как там – это Громов и сам в Интернете посмотрел. Влада, кстати, тоже туда же заглянула, правда, както не очень старательно.

Заорала сразу:

– Вау! Круто! КостаБраво!

– Вообщето, это местечко именуется – КостадельМарезме, – Громов попытался поправить, да куда там.

А вообще – рад был, что Влада радовалась.

Да и у самогото знания о Каталонии имелись весьма слабые, точнее говоря – никаких, вот и наверстывал все – искал, вчитывался. У нас ведь как историческое образование построено – все на примере «основных» стран – Англии там, Франции, Германии. Все остальные – Швеция или Дания, Испания – для обычного человека с исторической точки зрения – темный лес, чаща! Тем более – Каталония, которая, хоть и являлась частью Испании, однако всю жизнь жила наособицу, и даже язык там имелся свой – каталонский, на взгляд Громова – куда ближе к французскому, чем к испанскому – кастильскому, если уж на то пошло.

Первое, что увидел Андрей в Барселоне на площади Каталонии: лозунг – «Каталония – новое независимое государство Европы!» Вот так, не больше, не меньше! А вы говорите – баски. Уйдет Каталония – а с ней семьдесят процентов испанской промышленности – все! Приплыли! Нет больше Испании.

Даже Влада – и то тягу к местному сепаратизму заметила:

– Ой, какие простынки гламурненькие! Воон, на балконе сушат… И вон там – точно такая же!

– Это, милая моя, не простыня. Это каталонский флаг. Такой вот он, как матрас – в желтокрасную полосочку.

Ага… поняла она, как же. Да и не оченьто хотела понимать – зачем? Зачем каждый день тащиться на электричке в Барселону, гулять по старому городу, ходить по музеям, Саграду Фамилию смотреть, парк Гуэль. Даже на автобусах «Барселонабастуристик» – и то ей не нравилось:

– Ой, у меня все лицо сгорело!

Громов лишь улыбался:

– Ничегоничего, загорай.

– Ну не могу же я голой здесь сидеть?

А действительно – вот была бы штука! Оп, и Влада с себя всю куцую одежку – долой! И все эти немецкие туристы – оглянулись бы и…

– Ты чему улыбаешься, милый? Я тебе нравлюсь?

– Очень!

Тут молодой человек душой не кривил – такая красотка просто не могла не нравиться любому нормальному… пусть и не доктор наук. Впрочем, Влада вовсе не была глупа, просто много чего не знала… не хотела знать, а в обыденной жизни всегда поступала, как «все нормальные люди», к которым Андрей, по ее представлениям, нынче явно не относился. Ведь как «нормальные люди» делают? Покупают тур, где «все включено», где им все радости – автобусы, экскурсии разные – ничего и делать не надо, ходи себе, как все, толпой, главное – не отстать, не потеряться.

А что Громов сделал? Заказал по Интернету билеты, отель, все сам. На свой риск, без всяких турфирм – в Мюнхене на самолет пересадочный едва не опоздали, а ему весело – интересно же!

– Да что тут интересното? – жаловалась Влада уже в Барселоне, в музее национального искусства. – Тут картины одни, да еще статуи эти уродские. Я вообще картин не люблю!

Андрей отмахнулся тогда:

– Полюбишь, какие твои годы? Мы с тобой еще в Фигерас съездим, в театрмузей Дали, и – обязательно – на гору Монтсеррат!

– А мама моя говорила – умный в гору не пойдет.

С надрывом она это сказала, распсиховалась девочка… особенно когда вечером, во время праздника фонтанов, у нее кошелек сперли. Или не у фонтанов сперли, раньше еще – на бульваре Рамбла, там карманников много.

– Нууу, не плачь, не надо, что эти деньги – пыль!

Девчонка и впрямь расплакалась, пришлось утешать, да купить в подарок изящную безделушку. И вот – на море вывезти, позагорать без купальника. Для того и велосипеды взяли – подальше уехать, туда, в сторону Сан Пола и дальше – где мыс каменистый. Закрытое, удобное место, Влада его еще вчера из окна электрички приметила. Туда нынче и ехали, крутили педали: первым – Громов в цветастых бермудах и черной майке с логотипом известной испанской хевиметалл группы «Барон Рохо», за ним – Влада в белых шортиках и рубашке в клетку. Рубаха, кстати – Андрея. Да ладно, пущай носит, жалко, что ли?

– Ну что, не утомилась? – обернулся на ходу молодой человек.

Девушка счастливо улыбнулась, потрогав мочку уха – такая у нее была привычка, довольно милая:

– Нее! Здорово!

В черных ее очках отразился такой же улыбающийся Громов. А что не улыбатьсято? И в самом деле – здорово: Средиземное море, пляж с желтым песочком, рядом – юная нимфа! Чего еще желатьто?

Вскоре впереди показались скалы, не очень высокие, просто нагромождения серых камней, протянувшихся далеко в море.

– Оо! – останавливаясь, протянул Андрей. – И как же мы туда попадем?

– Тропинку поищем. Или – вплавь.

– А велики?

– А мы их спрячем! Ага?

Влада радостно засмеялась, на загорелых щеках ее заиграли ямочки, и Громов, не выдержав, бросил велосипед, обнял девчонку за шею, притянул к себе, крепко целуя в губы.

– Ну ты б хоть очки снял, – расслабленно улыбнулась Влада. – Так что, пошли, тропинку поищем?

Тропинку молодые люди вскоре нашли, но весьма обрывистую, узкую и крутую, по которой было не слишком удобно тащиться с велосипедами, пришлось их оставить примерно в километре от скал, у небольшого кафе с уютными столиками и зонтиками каталонского красножелтого цвета.

– Пепси? Чашка кофе? – на трех языках – испанском, каталонском и русском – предложил расторопный бармен – юркий, лет сорока, мужичок с благообразными усами.

– Как хорошо! Порусски почти все понимают, – усевшись за крайний столик, в который раз уже восхитилась Влада.

Вытянув губы, Громов подул в чашку:

– Ну не так чтоб уж все.

– Ага! Ты вчерашнюю электричку вспомни.

Да уж, вчера и в самом деле, по дороге домой забавный случай произошел. Только отъехали от Матаро, как в вагон заглянула дебелая тетка в зеленых шортах и шлепках, тут же и спросила, громко, как могла:

– Русские в вагоне есть?

Выкрикнула, естественно, порусски, и тут же ктото откликнулся:

– Да весь вагон!

Не весь, конечно, но добрых две трети – точно. Как в Южной Финляндии, гденибудь в Иматре или Лаппеэнранте – без русского языка никак, потому что россияне – это деньги, и деньги весьма приличные.

– А ты что будешь, дорогой? – донеслось с соседнего столика, за которым только что расположилась молодая пара, парень и девушка лет слегка за двадцать. – Опять свое пиво?

– О, и тут наши! – обернулась Влада.

– Мы не ваши, – парень улыбнулся в ответ. – Мы из Украины.

Андрей хмыкнул: вот оно как – и тут бандеровцы!

Можно было б, конечно, тоже пивка попить, а не кофе, но… пивато, оно уже прихвачено, целая сумка. Что ж, на жарето, на сухую лежать? Впрочем, не так и жарко, ветерок с моря дует очень даже бодрящий.

– Барон Рохо? – подойдя к столику, официант кивнул на майку Андрея. – Проклятый корабль.

– Корабль? – удивился Громов. – Какой еще корабль?

Андрей всегда думал, что группа «Барон Рохо» названа так в честь Манфреда фон Рихтгофена, знаменитого немецкого аса времен Первой мировой, летавшего на красном «юнкерсе» – отсюда и прозвище – «Красный Барон».

– Есть такой… сказка, да? – официант потрогал усы.

– Наверное, легенда, – поправил молодой человек.