А вот окруженцы эти… Мент, ладно, он не пуганный еще всерьез. Озадаченный, растерянный – это есть. Зато страха в глазах нет, не успели его еще всерьез напугать. Один, может, и сгинул бы по дурости, а тут почувствовал за спиной поддержку, воспрял. Не бросили нас, помнят, вон, бойцов каких прислали! Для него майор госбезопасности фигура более чем серьезная. Начальником районного управления небось у него капитан был? Так что, когда я ему намекнул, что мы тут не просто погулять вышли и абы кого с собой брать не будем, он только что на цыпочки не встал.

– Цени доверие! – говорю. – Сам понимаешь, время нынче суровое, не всем верить можно. А ты, как сотрудник НКВД, знающий местные условия, должен оказать помощь спецгруппе.

Ну и все, поплыл парень. Бланков не было, я бы у него еще и подписку взял о неразглашении. Так что, когда Фермер Сотникова обрабатывал, он уже всеми силами помочь пытался. В меру своего разумения, конечно. А вот сам Сотников и бойцы его… Нет, воеватьто они будут, но вот есть в них какойто надлом, усталость. Куража нет, да и откуда ему быть? Да и воеватьто они будут по БУПу, а какой он был в 1941м? Работы с ними будет… лучше и не думать сейчас.

Ладно, что мы имеем на настоящий момент?

Начну с себя.

Честно признать, бегун или ползун из меня сейчас не тот, что лет двадцать назад. Учтем. Значит, бегать не надо. Да и ползать далеко – тоже ни к чему. Вывод – работаем издаля. Или тихо. Вопрос – чем? Снайперка у нас одна (и та – условная) у Люка. Значит, отпадает, ему тоже чемто работать надо. Остаются короткостволы. «ТТ» я уже разобрал, посмотрел – обычный ствол, не хуже и не лучше других. Для короткой сшибки, как на смолокурне, пойдет, для серьезной работы надо искать чтото другое. Ну, вот разве что к «нагану» глушак от «Сокома» присобачить? Барабан точно отработаем, это уже коечто. Мент, молодец, запасся патронами к «нагану». Так что десятка полтора патронов я у него реквизирую, ему еще штук двадцать останется. «Лезерман» с собой, займемся делом, все равно пока по дороге работать нельзя.

…Часа через два можно было уже критически посмотреть на плоды рук своих. Глушак на «наган» подогнал, правда, стрелять из него теперь только в упор, мушки нет, целиться не выйдет. Ладно, это не снайперская винтовка, сойдет. Два магазина патронов к «ТТ» я переснарядил нагановскими пулями. Это уже интереснее, далеко стрелять тоже не выйдет, зато на короткой дистанции такой вот гибрид свалит клиента независимо от места попадания. Хоть в плечо, хоть в пятку – все едино, более не боец. Значит, можно не выцеливать его так уж тщательно. Выигрываем в скорости стрельбы – это уже неплохо.

Ножи. «Стрела» у меня и у Фермера. Хороший нож, летает нормально. Мало их. Есть еще нож как раз для сшибки. Кидать нельзя, чем отмахиваться буду? Надо думать… Хотя, если Антона потрясти… У него с собой на выездах меньше пятишести ножей никогда не бывает. Больной он в этом вопросе.

Мин нормальных нет. Пара немецких «колотушек». Негусто, но и это – божий дар.

Связь и прочие технические фокусы?

Ну, хоть тут мы противнику не уступаем. А то и превосходим во многом.

Голова?

А вот это – уже серьезный козырь…

ГЛАВА 10

Утром меня разбудили голоса, доносящиеся снаружи. Спал я в большом сарае на чердаке, бок о бок с Бродягой, который наотрез отказался уходить от своих любимых радиоигрушек.

Подобравшись на четвереньках к слуховому оконцу, в котором даже стекла не было, я выглянул во двор. У большой бочки умывались Люк, Казачина и хмурый, невыспавшийся Док, а чуть поодаль толпились четверо вчерашних окруженцев. Интересно, что двое из них, совершеннейшие щеглы лет по девятнадцать, заинтересованно разглядывали «наших», но не знали, как завязать разговор, а вот двое бойцов постарше (явно четвертый десяток разменяли служивые) настороженно присели в тенечке у забора. На лбу одного из них лиловела здоровенная шишка, которую я разглядел, даже несмотря на разделявшие нас метров двадцать. «Да, крепко его вчера приложили!» – подумал я и стал спускаться с чердака.

Подойдя к нашим, я первым делом поинтересовался у Дока, как там раненые?

– Ничего особо страшного, но они без должного ухода по лесам сколько мотались? Так что им отдых нужен и питание здоровое.

– Ну, насчет питания, это мы как раз сегодня придумывать будем…

Я угостил Дока сигаретой.

– А ты как, намучился ночью?

– Да не, фигня. Просто нам похорошему госпиталь разворачивать надо. А то сколько таких еще будет. А у меня и бинтовто с гулькин хрен.

– Все будет путем, Серег! – постарался успокоить я нашего медика. – И лекарства, и перевязочные материалы добудем. Складов неоприходованных вокруг сколько!

Один из сидевших у забора бойцов встал и подошел ко мне:

– Товарищ… командир… Табачком не угостите? А то неделю, почитай, без курева… – сказал он, просительно глядя на нас.

Док сунул руку в карман штанов, собираясь достать оттуда пачку сигарет. Я остановил его, положив руку на плечо:

– Конечно, товарищ боец. А обращаться ко мне можно по званию – товарищ старший лейтенант. – И подумав, добавил: – Госбезопасности.

После чего достал из пачки сигарету, у которой я еще вчера заранее обрезал фильтр, и протянул солдату:

– А товарищ ваш, что же, не курит?

– Курит, отчего же, но он скромный у нас. Да и страшно ему, что вы из ГУГБ. Вон как его вчера отделали, а он из бывших «врагов народа», – добавил он вполголоса.

– Товарищ боец, подойдите сюда, пожалуйста! – обратился я к «ушибленному».

Тот с видимой неохотой поднялся и подошел ко мне:

– Рядовой Трошин, товарищ командир!

Я протянул ему сигарету:

– Вы на нас не обижайтесь, товарищ Трошин. Сами должны понимать, время военное, ночь. И потом, вас же не зарезали…

Трошин угрюмо посмотрел на меня, видимо раздумывая, как бы повежливее от меня отвязаться.

– Вы кем до войны были, товарищ боец?

– Военным.

– Кем именно? В каких войсках служили? Звание?

– А с чего вы решили, что я не рядовой, гражданин… – Он замялся, не зная, как ко мне обратиться.

– Не гражданин, а «товарищ старший лейтенант госбезопасности». Не в тюрьме вроде находимся.

– А вамто что за дело, товарищ старший лейтенант?

– Хотелось бы знать, с кем в ближайшее время воевать вместе придется.

Док, заинтересованно слушавший наш диалог, вдруг протянул Трошину руку:

– Военврач третьего ранга Кураев. Можно просто Сергей! – А когда тот удивленно пожал ему руку, добавил: – Вы со старшим лейтенантом Окуневым лучше не спорьте, а то он обидчивый очень – может для симметрии вам и второй глаз подбить! – И, подмигнув обалдевшему Трошину, заливисто расхохотался.

«Ну и шуточки у вас, товарищ КМН третьего ранга», – подумал я и в ответ на подобное представление быстро нажал на точку в основании Сережкиной шеи. Тот взвыл и отскочил на пару метров:

– Вот видите, товарищ Трошин, даже мне достается! – корча рожи, сказал Док. – Так что вы с ним поласковее будьте! Со всей, так сказать, нежностью…. Все, ухожу, ухожу, ухожу… К тому же меня там ранбольные уже зовут. И грудастые медсестры…

Однако своей выходкой наш доморощенный психолог таки разрядил обстановку. С обалделым видом и кривоватой улыбкой Трошин смотрел, как наш штатный «клоун» уходит в сарай.

– Так всетаки, товарищ Трошин, вы кем были? – продолжил я нашу прерванную беседу.

– Майором я был, комдивом.

– И что за дивизион был?

– Гаубичный.

– И когда же вас разжаловали в рядовые?

– А следствие начали, так и разжаловали.

– В каком году?

– В тридцать девятом.

– А почему не посадили?

– А то уж вам лучше знать, товарищ старший лейтенант госбезопасности, – и он выделил последнее слово голосом.

– Вас как зовут, боец Трошин?

– Вячеславом Сергеевичем.

– А меня – Антоном Олеговичем, так что будем знакомы, Вячеслав Сергеевич. И вы это – не дуйтесь как мышь на крупу. Сейчас не дуться, а воевать надо.