Крупье запустил колесо. Маленький белый шарик подскакивал и бегал туда и сюда по ободу. Игроки напряженно следили за ним. Все взгляды были устремлены на шарик. Вращение колеса замедлялось. Наконец оно остановилось. Шарик попрыгал еще немного, а потом ловко скатился в сектор под номером 18.

— Восемнадцать! — объявил крупье.

Толпа вздохнула. Помощник крупье сгреб кучки проигравших жетонов деревянным совком с длинной ручкой. Но прямоугольник Генри остался на столе, Ему заплатили в соотношении тридцать шесть к одному. Три тысячи шестьсот фунтов за одну его сотню. Ему выдали три жетона достоинством в тысячу и шесть сотенных.

Генри переполняло ощущение собственного могущества. Он почувствовал, что может разорить это заведение, если захочет. Он мог бы за считанные часы сокрушить этот разукрашенный кичливый дорогой притон для сильных мира сего. Он мог бы с легкостью выиграть миллион, и все эти лощеные господа с каменными лицами и большими деньгами разбежались бы, как перепуганные крысы.

Может, попробовать?

Соблазн велик.

Но на том бы все и кончилось. Он завоевал бы себе дурную славу, и его больше не пустили бы ни в одно казино мира. Не стоит этого делать. Наоборот, он должен вести себя крайне осторожно и не привлекать внимания.

Генри непринужденно покинул зал для игры в рулетку и прошел в зал, где играли в блэк-джек. Он встал в дверях, наблюдая за происходящим. Играли за четырьмя столами. Эти столы для игры в блэк-джек имели странную форму полумесяца, игроки сидели на высоких стульях на выпуклой стороне, а банкометы стояли внутри полумесяца.

Карточные колоды (в "Лордз-Хауз" играли сразу четырьмя колодами) лежали в раскрытой шкатулке, которая называлась "башмак", и банкомет по одной вытаскивал карты из этого самого "башмака"… "Рубашка" верхней карты в "башмаке" всегда была видна, но остальные карты не просматривались.

Блэк-джек, как принято считать, игра очень простая. Нам с вами она известна еще и под другими названиями: "очко", "двадцать одно" или, на французский манер, "венетон". Игрок набирает карты так, чтобы сумма очков максимально приблизилась к двадцати одному, но если он наберет больше двадцати одного, то сразу проиграет. Практически при каждой сдаче перед игроком стоит вопрос — прикупить еще одну карту с риском, что у него будет перебор, или остаться с тем, что есть? Но для Генри это не проблема. За четыре секунды он сумеет "увидеть насквозь" ту карту, которую собирается сдать ему банкомет, и поймет, сколько поставить на кон. Генри способен превратить блэк-джек в фарс.

Во всех казино принято нелепое правило насчет объявления ставки в блэк-джек, которого мы не придерживаемся дома. Дома мы сначала смотрим свою карту и, если карта хорошая, делаем большую ставку. В казино вам такого не разрешат. Там надо сначала поставить деньги на кон, и лишь после этого банкомет выдаст первую карту. Более того, не разрешается и потом увеличивать свою ставку, прикупая карту.

Но все эти сложности — больше не помеха для Генри, Нужно только сесть рядом с банкометом слева, тогда при каждой раздаче он получит первую карту из "башмака". Он успеет "прочитать" карту прежде, чем делать ставку.

Итак, Генри спокойно стоял в дверях, дожидаясь, когда за одним из четырех столов освободится место по левую руку банкомета. Пришлось ждать целых двадцать минут, но в итоге он получил то, что хотел.

Взгромоздясь на высокий стул, он протянул один из выигранных им в рулетку тысячефунтовых прямоугольников.

— Двадцатипятифунтовых на все, — сказал он.

Банкомет, моложавый мужчина с черными глазами и серой кожей, никогда не улыбался и говорил только по необходимости. Казалось, в его тонкие пальцы встроено арифметическое устройство. Он взял жетон Генри и опустил его в прорезь на столе. На деревянном подносе перед ним лежали аккуратные ряды фишек разного цвета, фишки по 25, 10 и 5 фунтов, наверное, по сотне фишек каждого достоинства. Банкомет подхватил стопку двадцатипятифунтовых фишек, зажав их между большим и указательным пальцами, и выложил высоким столбиком на столе. Пересчитывать их он не стал, Он знал, что в столбике ровно двадцать фишек. Его ловкие пальцы могли с абсолютной точностью захватить любое количество фишек, от одной до двадцати, и ни разу не ошибиться. Банкомет взял еще одну стопку из двадцати фишек, и теперь их стало сорок. Он подвинул оба столбика к Генри.

Генри сложил фишки перед собой и одновременно бросил взгляд на верхнюю карту в "башмаке". Он переключил мозг на концентрацию и за четыре секунды увидел, что это десятка. И поставил на кон восемь фишек из своей кучки, двести фунтов. Выше ставки в блэк-джек в "Лордз-Хауз" не было.

Получив "десятку", он взял вторую карту, "девятку" — в итоге получилось девятнадцать.

На девятнадцати все останавливаются. Ерзаешь на стуле и надеешься, что банкомет, в свою очередь, не наберет двадцать или двадцать одно.

Поэтому когда банкомет, сделав круг, вернулся к Генри и услышал; "Девятнадцать", — то сразу перешел к следующему игроку.

— Подождите, — остановил его Генри. Банкомет замер и повернулся к Генри. Удивленно подняв брови, он окинул Генри взглядом своих бесстрастных черных глаз.

— Желаете прикупить к девятнадцати? — с легким оттенком сарказма поинтересовался он.

Он говорил с итальянским акцентом, и помимо сарказма в его голосе слышалось презрение. В колоде всего две карты, которые можно прикупить к девятнадцати без риска перебора, — туз (одно очко) и двойка. Только глупец рискнул бы вытянуть еще одну карту, имея на руках девятнадцать, особенно если на кону две сотни.

Генри отчетливо видел следующую карту в "башмаке". По крайней мере ее "рубашку". Банкомет к ней еще не притронулся.

— Да, — кивнул Генри. — Пожалуй, возьму еще одну.

Банкомет пожал плечами и выдернул карту из "башмака". Рядом с двумя прежними картами ровно легла трефовая двойка.

— Благодарю вас, — сказал Генри. — Ее-то мне и не хватало.

— Двадцать одно, — объявил банкомет. Его взгляд вновь скользнул по лицу Генри, черные глаза смотрели на него настороженно и озадаченно. Генри вывел его из равновесия. Ни разу в жизни он не видел, чтобы кто-нибудь прикупал карту к девятнадцати. А этот парень прикупил к девятнадцати с поразительным хладнокровием и уверенностью. И ведь выиграл.

Генри поймал взгляд банкомета и сразу же понял, что совершил глупейшую ошибку. Он оказался слишком умен и тем самым привлек к себе внимание. Впредь следует вести себя более осмотрительно. В будущем он должен крайне осторожно пользоваться своими способностями. Иногда нужно даже проигрывать и время от времени совершать нелепые поступки.

Игра продолжалась. Преимущество Генри оказалось столь огромным, что он с трудом удерживал свои выигрыши в пределах разумной суммы. То и дело он просил третью карту, хотя заведомо знал, что она будет лишней. А однажды, увидев, что первая карта — это туз, выбрал самую маленькую ставку, а потом устроил недурной спектакль, вслух проклиная себя за недальновидность, помешавшую ему сразу же объявить самую большую ставку.

За час он выиграл ровно три тысячи фунтов и на этом остановился. Он положил фишки в карман и направился в конторку кассира, чтобы обменять их на настоящие деньги.

Он заработал 3000 фунтов на блэк-джеке и 3600 фунтов на рулетке. Всего 6600 фунтов. Ничего бы не стоило заполучить хоть 660 000. В самом деле, сказал он себе, наверняка теперь во всем мире никому не под силу делать деньги быстрее, чем это может он, Генри Шугар.

Кассир, не моргнув глазом, забрал у Генри кучку фишек и прямоугольников. В его блеклых глазах за стеклами очков в стальной оправе не мелькнуло и тени интереса к Генри. Глаза видели только фишки на стойке. В пальцы этого человека тоже было встроено арифметическое устройство. И не только. Арифметика, тригонометрия, математический анализ, алгебра и эвклидова геометрия таились в каждом нерве его тела. Он функционировал как человеческая вычислительная машина с сотней тысяч электрических проводов в мозгу. За пять секунд он обсчитал все сто двадцать фишек Генри.