— Ни одного пальца, — сказал индус.

Я убрал ладони с его глаз.

— Неплохо, — сказал я.

— Подождите, — сказал доктор Маршалл, — Давайте попробуем вот это.

На крючке висел белый медицинский халат. Доктор Маршалл снял его и скрутил так, что получилось что-то наподобие длинного шарфа. Потом он обмотал этим шарфом голову индуса и крепко связал концы на затылке.

— Теперь попробуем вот так.

Я вынул ключ из кармана.

— Что это? — спросил я.

— Ключ, — отвечал он.

Я убрал ключ и поднял пустую ладонь.

— А это что за предмет?

— Нет никакого предмета, — сказал индус, — Ваша рука — пуста.

Доктор Маршалл снял повязку с глаз гостя.

— Как вам это удается? — поинтересовался он. — В чем хитрость?

— Никакой хитрости, — покачал головой индус. — Это настоящее искусство, которому я научился благодаря многолетним упражнениям.

— Что за упражнения? — спросил я.

— Прошу прощения, сэр, — ответил он. — Но это тайна.

— А зачем тогда вы пришли? — удивился я.

— Попросить вас об одолжении.

Индус был высоким мужчиной лет тридцати со светло-коричневой кожей цвета кокосового ореха и маленькими черными усиками, в ушах тоже росли волосы. Одет он был в белый хлопчатобумажный балахон и сандалии на босу ногу.

— Видите ли, господа, — продолжал он, — в настоящее время я зарабатываю на жизнь выступлениями в бродячем цирке, и мы только что прибыли сюда, в Бомбей. Вечером у нас первое представление.

— Где вы выступаете? — спросил я.

— В зале „Ройял-Палас“, — ответил он. — На улице Акаций. У меня главный номер в программе. В афише я объявлен как „Имрат Хан, человек, который видит с закрытыми глазами“. Я должен сделать громкую рекламу нашему шоу. Если мы не распродадим билеты, останемся голодными.

— Ну а мы здесь при чем? — спросил я его.

— Вас это заинтересует, — заверил он. — Будет очень весело. Позвольте, я объясню. Каждый раз, когда наш цирк приезжает в новый город, я сразу иду в самую крупную больницу и прошу врачей забинтовать мне глаза, причём самым изощренным образом. Они должны наложить множество тугих повязок так, чтобы я ничего не мог видеть. Очень важно, чтобы это сделали именно врачи, иначе меня могут счесть обманщиком. Потом я выхожу на улицу с забинтованными глазами и делаю что-нибудь очень опасное.

— Что вы имеете в виду? — не понял я.

— Я делаю нечто крайне опасное для слепого человека.

— И что же вы делаете? — спросил я.

— Нечто очень интересное, — ответил он. — Вы сами увидите, если потратите немного времени и забинтуете мне голову. Вы окажете мне огромную услугу, господа, если сделаете для меня эту мелочь.

Я взглянул на остальных троих врачей. Доктор Филлипс сказал, что должен вернуться к своим больным. Доктор Макферлин сказал то же самое.

— Почему бы и нет? — пожал плечами доктор Маршалл. — Может, и правда увидим нечто занятное. Да и времени много не займет — за минуту управимся.

— Я с вами, — сказал я. — Только давайте сделаем все как следует. Чтобы он наверняка ничего не видел.

— Вы очень добры, — поклонился индус. — Прошу вас, поступайте, как вам угодно.

Доктор Филлипс и доктор Макфарлин вышли из комнаты.

— Прежде чем накладывать повязку, — сказал я доктору Маршаллу, — давайте для начала склеим ему веки. А потом заполним глазницы чем-нибудь мягким, плотным и липким.

— Чем, например? — спросил доктор Маршалл.

— Что если тестом?

— Отличная идея, — согласился доктор Маршалл.

— Сделаем так, — предложил я. — Вы сходите в больничную пекарню за тестом, а я тем временем отведу его в операционную и заклею веки.

Мы с индусом вышли из комнаты отдыха, и я отвел его по длинному больничному коридору в операционную.

— Ложитесь, — указал я на высокую кровать.

Он повиновался. Я достал из шкафа пузырек с пипеткой на конце.

— В этом пузырьке коллодий, — пояснил я. — Он прочно г склеит ваши веки, и вы не сможете открыть глаза.

— Как удалить его потом? — спросил он.

— Протрите спиртом; и он сразу растворится, — сказал я. — Коллодий совершенно безвреден. А теперь закройте глаза.

Индус закрыл глаза, и я наложил коллодий на его веки.

— Не открывайте, — предупредил я его. — Подождите, пока коллодий затвердеет.

Через пару минут образовалась прочная пленка, которая намертво склеила веки.

— Попробуйте открыть, — предложил я.

У него нечего не вышло.

Вернулся доктор Маршалл с миской теста — самого обыкновенного белого теста, из которого выпекают хлеб. Отщипнув кусочек, я залепил им один глаз. Заполнил тестом всю глазницу и немного вокруг. Потом плотно прижал по краям. То же самое проделал со вторым глазом.

— Не очень мешает? — спросил я.

— Нет, — ответил индус. — Все замечательно.

— Забинтуйте его, — обратился я к доктору Маршаллу. — У меня пальцы липкие.

— С удовольствием, — отозвался тог. — Смотрите. — Он взял большой ватный тампон и положил на залепленные тестом глаза индуса. Вата прилипла к тесту и не падала. Он попросил гостя сесть.

Индус сел на кровать.

Доктор Маршалл взял восьмисантиметровый бинт и принялся обматывать им голову. Бинт плотно прижимал вату и тесто к глазам. Доктор Маршалл закрепил повязку. Потом наложил вторую повязку, обматывая бинтом не только глаза, но и лицо с головой.

— Нос не бинтуйте, пожалуйста, чтобы я мог дышать, — попросил гость.

— Разумеется, — отозвался доктор Маршалл. И, закончив работу, крепко стянул концы бинта. — Ну как? — спросил он.

— Блестяще, — похвалил я. — Сквозь такую повязку он точно ничего не увидит.

Теперь всю голову индуса покрывала плотная белая повязка, из-под которой торчал лишь кончик носа. Он был похож на человека, которому сделали обширную операцию на мозге.

— Как чувствуете себя? — спросил его доктор Маршалл.

— Превосходно, — ответил индус. — Вы великолепно поработали. Благодарю.

— Ну тогда вперед, — сказал доктор Маршалл, подмигнув мне. — Посмотрим, как вы обойдетесь без глаз.

Индус поднялся с кровати и направился прямиком к двери. Отворив ее, он вышел.

— Боже правый! — воскликнул я. — Вы видели? Он, не раздумывая, положил руку на дверную ручку!

Улыбка слетела с лица доктора Маршалла. Краска отхлынула от его лица.

— Я пойду за ним, — сказал он, устремившись к выходу. Я бросился следом.

Индус уверенно шел по больничному коридору. Мы с доктором Маршаллом отставали от него метров на пять, Я с тревогой смотрел на человека с огромной, замотанной в бинты белой головой, как ни в чем не бывало шагающего по коридору. Мне стало не по себе при мысли, что веки у него заклеены, а глазницы заполнены тестом, поверх которого лежит толстый слой ваты и тугая повязка.

Я увидел санитара-туземца, идущего по коридору навстречу индусу. Он катил тележку с едой. Внезапно санитар заметил белоголового и замер на месте. Забинтованный индус спокойно обогнул тележку и пошел дальше.

— Он ее видел! — закричал я. — Точно видел! Он обошел ее! Уму непостижимо!

Доктор Маршалл не отозвался. Щеки у него побелели, на лице застыло выражение ошеломленного недоверия.

Индус вышел на лестницу и стал спускаться по ступенькам.

Он спускался легкой уверенной походкой. Он даже не брался за перила. Навстречу ему по лестнице шли люди. Увидев его, они разом остановились и в изумлении уставились на него. Потом поспешно уступили дорогу.

На последней ступеньке индус повернул вправо и направился к двери на улицу. Мы с доктором Маршаллом следовали за ним по пятам.

Парадный подъезд нашей больницы не выходит прямо на улицу, а располагается в глубине, и, пройдя через входные двери, надо спуститься по длинной лестнице, чтобы попасть в дворик, окаймленный акациями. Мы с доктором Маршаллом вышли на яркий солнечный свет и остановились на верхней ступеньке. Во дворике собралась толпа, человек, наверное, в сто. По меньшей мере половину из них составляли босоногие дети, и когда наш белоголовый индус появился на ступеньках, все они с радостными криками бросились ему навстречу. Он приветствовал их, подняв обе руки над головой.