- Ну что, девушки? - Между Элоди и мной внезапно вклинился Майко, фривольно обнял нас за талии. - Возрадуемся?

  - Чему же, интересно? - обернулась к нам Жанна.

  - Да тому, милые мои барышни, что теперь я снова первый и единственный совершеннолетний мужчина в самом расцвете сил на ваш женский коллектив.

  - А как же Колин? - больше для порядка "удивилась" наставница.

  - Ну, так ему ещё расти и расти, опыта набираться, - снисходительно пояснил парень. - А я уже здесь, взрослый и привлекательный.

  - Знаешь что, взрослый ты наш, идёмте лучше пообедаем наконец, - с усмешкой предложила Элоди.

  Я вспомнила, что ещё и не завтракала, и с энтузиазмом закивала.

  - А не поздно ли? - усомнилась катесса.

  - В самый раз, - заверила её я.

  ЧАСТЬ 2

  МАСКИ БОЛЬШОГО ГОРОДА

  - Волшебник не помог, а причинил ему зло, - мягко сказала Она. - Ужасно, если добрые волшебники превратили весь мой народ в людей - это ведь всё равно что запереть человека в горящем доме.

  Питер Бигл "Последний единорог"

  Глава 1

  Рассвет, бледный и промозгло-сырой от обилия росы, Сэл встретил с тошнотворным ощущением прогрессирующего похмельного синдрома. Голова, тяжеленная как двуручный меч для хрупкой боярышни, немилосердно гудела огромным раскаленным колоколом. Во рту осел солоноватый привкус крови, желудок норовил вывернуться наизнанку, а для описания активной деятельности кишечника не подбиралось приличных слов. Ко всем прочим радостям пробуждения добавлялись жесткая земля и острые травинки, колющие голую спину вредными иглами.

  Помянув изобретателя телепортов - чтоб его на том свете так же перекрутило! - Сэл всмотрелся в голубоватую лазурь неба над далёкими верхушками деревьев. Раз голубое - значит, здравствуй, новый мир. Добро пожаловать на Аиду, младшую сестру златой Эос.

  Сэл приподнялся, поморгал и уставился на нижнюю половину собственного тела. Хм-м... Заказывали человеческие конечности? Получите, распишитесь! А?.. Всё на положенном природой месте и вроде такое же, как и раньше, только шерсти на-амного меньше... Выше, впрочем, её не было вообще, и сквозь мёртвенно-бледную кожу просвечивали синие жилки вен. Сэл ощупал подбородок. Щепина, короткая, колючая, - единственное напоминание о привычной повышенной волосатости сатира. Ну и тёмно-каштановая, почти чёрная шевелюра на голове. Также исчезли рожки, хвост, а нос, обычно плоский и широкий, стал уже и длиннее.

  - Замечательно, - пробормотал Сэл, на ощупь знакомясь с новой внешностью.

  Человеческой внешностью.

  Не самое лучшее, что может случиться в жизни.

  Правда, и не самое худшее.

  Покряхтев немного - всё тело ломило, конечности, особенно нижние, слушались плохо, - Сэл встал, пошатнулся, выпрямился, осваивая такую странную точку опоры - ступни.

  - Ничего, терпимо, - решил он, покачнувшись из стороны в сторону и убедившись в наличие вполне сносной устойчивости.

  А теперь сделаем шаг. Ма-аленький шажок...

  Неплохо. Где один, там и второй, и даже третий. Только ощущались каждая травинка, каждый корешок, каждый мелкий камушек, попадающий под пятку. С копытами, что ни говори, проще.

  Шага после десятого Сэл пришёл к выводу, что длинная, прекрасно сохраняющая тепло шерсть была бы сейчас воистину божественным благом. Кожа покрылась омерзительного вида пупырышками, везде, где можно, неприятно сквозило. Бр-р... и как человеческие мужчины с этим живут?

  Немного приноровившись, Сэл уверенно свернул в ближайшие кустики. На выходе из них он почувствовал себя значительно лучше. Больше по привычке встряхнулся, потёр ступнёй одной ноги о лодыжку другой, огляделся, ориентируясь на местности. Сатиры - жители леса, хотя в чащобу предпочитали не забираться: на окраине и к смертным поближе, и есть где разместить немудреное хозяйство. В принципе сатиры на редкость непривередливы: спать могли под открытом небом, питались чем лесные духи пошлют и даже хуже, в одежде не нуждались, человеческой слабости к собиранию кучи совершенно бесполезных вещей подвержены не были. Главное, чтобы было в меру тепло, сухо, зелени всякой побольше да бутылка доброго вина (на худой конец сойдёт и какая-нибудь бодяга собственного изготовления) под рукой. Ну, и ещё, разумеется, паву любой расовой принадлежности - сатиры нетребовательны и в этом вопросе, отчасти ввиду отсутствия свих женщин, отчасти из-за не шибко привлекательной внешности, не пользующейся спросом даже на многоликой Эос. Хотя с павами уж как получится...

  - Если север там, значит, юг должен быть... - Сэл круто развернулся на месте, в противоположную от гипотетического севера сторону, - там. Тогда восток и запад будут соответственно там и там. - Он поочерёдно вытянул левую и правую руки.

  К сожалению, карты данной местности за это открытие не полагалось...

  - Извини...

  Сэл аж вздрогнул, услышав позади негромкий женский голос, странно прозвучавший в утренней тишине сосновой чащи. Недоумённо обернулся и застыл, не веря глазам, ушам и носу.

  Среди буйно разросшегося папоротника и ёлочек хвоща стояла боярышня. Казалось, она только что вышла из зелёных волн, ослепительно белая и прекрасная в ореоле невинности новорождённого существа. Белые, с тёплым солнечным оттенком волосы струились до талии, сливаясь с белизной длинного платья, утопающего в изумрудной пене. Низкий лиф открывал матово блестевшую грудь, плавную линию плеч и лебединые руки, свободно опущенные вдоль стройного тела. На прелестном лице сияла улыбка, робкая, неуверенная и оттого ещё более очаровательная, манящая словно аромат неведомого дикого цветка. Из-под вееров чёрных ресниц на Сэла смотрели большие глаза цвета озера в пасмурный день - тёмные, непроницаемые, синие с неуловимым вкраплением грозового серого.

  Сэл сглотнул. В носу защипало от тонкого запаха дождя и свежей, омытой им зелени. Боярышня одним лёгким, грациозным движением выскользнула из всколыхнувшейся волны листьев на покрытый иглицей берег, и ноги Сэла непроизвольно дёрнулись, желая унести хозяина подальше. Усилием воли он заставил себя остаться на месте. Боярышня приблизилась к нему, бесшумная и воздушная точно облако, и Сэл понял, в чём дело. Нет, не в том, что она была слишком красива и чиста для сатира, всю жизнь довольствовавшегося подержанными павами неопределённой национальности. И не в том, что она на целых полголовы, если не больше, выше него ростом. На нежной молочной коже её лба, ровно посередине, красовалась тёмная, похожая на родинку, отметина в форме многолучевой звезды, напоминавшая о неотъемлемой, хотя и отсутствовавшей сейчас части этой... этого...

  - Единорог! - выдохнул Сэл и всё-таки отпрянул.

  Боярышня отчего-то посмотрела на свою грудь.

  - Ты узнал меня? - огорчённо спросила она. - Неужели я совсем не похожа на человеческую девушку?

  Сэл осторожно опустил взгляд с отметины на изучаемый объект, снова сглотнул и мотнул головой.

  - Нет-нет, очень даже... похожа.

  Дива-единорог решила не останавливаться на простом разглядывании впечатляющего богатства в декольте и, к ужасу Сэла, принялась ощупывать явно непривычные формы.

  - А они не слишком большие?

  - Да нет, в самый раз, - безнадёжно отозвался Сэл, жалея, что не сдался на милость ногам.

  Она вскинула на него непроницаемые глаза, и Сэл сообразил, что очи её, в отличие от бюста, не такие уж и большие, не в пол-лица, как у катессов, а лишь немного шире распахнуты - у человеческих женщин такие встречались, хотя и не часто. Рот крупноват, да и талия отнюдь не так тонка, как обычно воспевается в одах об идеальной паве...

  - Правда? Мне сказали, что получилось вполне привлекательное тело, но мне трудно судить...

  - Оно более чем привлекательно, - перебил её Сэл. - Кто тебе это сказал?