Детектив передвинул умершего так, чтобы свет падал на его лицо. Сейчас лесничий выглядел как живой, у него, казалось, даже сохранялся румянец на щеках. Выделялся острый профиль, высокий лоб. Волосы были густые, бронзовые, зачесанные на правую сторону. У бороды был рыжий оттенок.

– Может, поправить ему галстук? – спросил я детектива. – Галстук во время падения тела передвинулся так, что узел оказался где–то возле уха, а пристяжной воротничок в двух местах сломался.

– Нет, – ответил раздраженно детектив. – Пусть; будет как есть.

Создавалось впечатление, что детектив никогда не закончит фотографировать убитого. Воздух в комнате становился все плотнее, мне становилось плохо, но не хотелось, чтобы Краг заметил мою слабость. Наконец он закончил съемки. В ту минуту, когда он складывал фотографический аппарат, я был близок к обмороку, Асбьёрн Краг открыл дверь. Помещение сразу стало продуваться ветерком. Мне сделалось лучше. Я заметил, что ленсман сильно побледнел. Он впервые имел дело с расследованием убийства. Зато Асбьёрн Краг был, как обычно, спокоен и невозмутим. Он на ходу вкладывал в фотоаппарат новую пластинку. Видимо, покойник, лежавший на столе, был для него самым интересным объектом для фотографирования.

– Двинемся дальше? – спросил я.

– Еще нет, – ответил Краг. – Хочется взглянуть на шляпу.

Он взял шляпу умершего, сунул пальцы внутрь, повернул ее, пригладил, будто исследовал, будто стоял в магазине готового мужского платья и выбирал, чем бы прикрыть голову.

– Помните ли вы, – спросил он меня, – как покойник носил шляпу, когда видели его в последний раз?

– Как обычно, – ответил я. – Как обычно носят зеленую шляпу лесничего.

Детектив, по–видимому, вообще не замечал моего недовольства тем, что я нахожусь в помещении с мертвецом.

– Хотя вы сами себя и не видите… – бормотал он, устраивая шляпу лесничего на моей голове.

– Эге, вот в такой манере, – продолжал он свой монолог и поправил шляпу. – О, вот так, очевидно, и было… Это чрезвычайно интересно. Вы себя плохо чувствуете?

– У меня нервы не стальные, – ответил я. – Посмотрите на ленсмана. С ним тоже нехорошо.

– Ничего подобного, все наоборот, – поспешил заметить ленсман. – Только воздух в помещении немного… немного душный и плотный.

– Да, да… Но мы сейчас уже заканчиваем. Прошу извинения за задержку.

Детектив положил руку мне на плечо и прищурил глаза, которые за стеклами пенсне выглядели, как две черные точки.

– Вы правы, – сказал он. – У вас не стальные нервы. Потом Краг положил зеленую охотничью шляпу на грудь умершего. И мы все трое вышли из хижины песочника. Ленсман задвинул засов на двери.

Чувство освобождения овладело мной, когда я вдохнул свежий воздух плоскогорья, лежавшего под высоким голубым небом. Во время нашего отсутствия лошадь, пощипывая траву, с каждым шагом удалялась от дороги, и в конце концов коляска оказалась в канаве. Потребовалась сила троих мужчин, чтобы вытянуть коляску на дорогу. Мы двинулись в сторону усадьбы Гарнесов. Было два часа пополудни.

Детектив не скрывал восхищения красивыми пейзажами, так по крайней мере представлялось со стороны. Он сделал жест рукой в сторону леса и озер, как бы очерчивая вокруг них раму.

– Ах, какой сюжет для художника! – воскликнул он.

Странно, он думал о таких делах сейчас, когда его голова должна была быть заполнена необычной и скверной загадкой, которую ему следовало разгадать.

Мы приближались к Гарнесам. Работа на полях была в полном разгаре. Когда мы проезжали мимо, люди выпрямлялись и смотрели на нас, прищурив глаза. Асбьёрн Краг начал восторгаться лиственной аллеей, ведущей к усадьбе. Там, где кончался благоухающий тоннель, появилось белое здание. Когда мы въехали во двор, нас поразила гамма цветов, фиолетовые кисти сирени выглядывали между белыми как снег столбами забора.

В главном здании все двери и окна были раскрыты, ветер свободно разгуливал по дому, дул в шторы и пытался унести их с собой. В воздухе стоял запах лугов, зерновых и клевера. Под необъятным ясным небом установился чудесный летний день.

Ленсман остановил лошадь так резко, что из–под копыт вылетел мелкий гравий. Не слезая с коляски, мы всматривались во входные двери, ожидая, что кто–нибудь в них появится. Через некоторое время на крыльцо вышел человек в белом летнем пиджаке. Это был управляющий. Я кивнул ему головой и соскочил из коляски.

– Дома ли хозяева? – спросил я.

– Да.

Управляющий не двигался с места. Он держал руки в карманах брюк и с любопытством смотрел на нас.

– Нам надо поговорить с самим Гарнесом, – сказал я и сделал несколько шагов вперед.

– Войдите, – пригласил управляющий, однако не сдвинулся с места на крыльце.

Сейчас я мог присмотреться к нему повнимательней. Это был тот самый человек, который вчера вечером не пустил меня в дом. Он по–прежнему был бледен, сохранилось то же странное выражение в глазах. Он щурил глаза, что подтверждало мысль о бессонных ночах. Желтоватая кожа, удлиненный нос еще более подчеркивали и без того скверный вид управляющего. Так обычно выглядят бодрые, крепкие люди, которых внезапно поразило большое горе или какое–либо другое ужасное потрясение.

Наконец управляющий очнулся и сдвинулся с места, предложив пройти в одну из комнат. Детектив водрузил свой черный кофр с фотографическим аппаратом на стол и потом без стеснения стал разглядывать управляющего. Рассматривал долго. Управляющий был удивлен таким любопытством.

– Кто вы такой?

– Я из Христиании, – поспешил ответить Краг. – Детектив. А вы тут управляющий, не так ли?

И он снова пристально посмотрел на него.

– Да.

Управляющий отвернулся, пробормотав что–то себе под нос, что должно было утвердить его в его правах исполнителя воли владельцев. Он был явно сбит с толку, так как, когда дошел до двери, обернулся еще раз, но, встретив взгляд Асбьёрна Крага, быстро исчез за ней.

На губах детектива появилась довольная усмешка. Детектив занял место у окна, спиной к нему. Краг чуть прикрыл глаза, сосредоточив взгляд на соломенной шляпе, которую держал на коленях. Он сидел без движения. Ленсман стоял у окна, наблюдая за лошадью. Откуда–то из дома донесся резкий голос женщины, а со стороны дороги долетел звук велосипедного звонка. К нам никто не выходил.

– Вы обратили внимание на управляющего? – спросил я детектива.

– Да? – ответил он вопросительным тоном, будто хотел спросить: а что вы имеете в виду?

– Вы обратили внимание на его лицо? У меня впечатление, что он совершенно подавлен.

– Даже так?

– Вы должны с ним поговорить. – Вот как!.. А зачем?

– Возможно, он что–то знает.

– А что он мог бы знать?

Вопрос смутил меня. Мне не хотелось разговаривать дальше.

Наконец в соседнем помещении раздались шаги, которые мы ожидали десяток минут, дверь открылась и вошел мужчина.

Это был Гарнес собственной персоной, рослый мужчина лет сорока. Он дружески кивнул мне головой, пожал мне руку, а после представления ему Асбьёрна Крага сердечно поприветствовал нас всех. Потом он обратился к детективу.

– Вы, кажется, приехали сюда в связи с убийством? – спросил он.

Асбьёрн Краг подтвердил это. Гарнес кивнул с уважением головой.

– Да, да, – сказал он, как бы обращаясь к самому себе. – Странно, что этот человек уже не живет.

Его волнение в этот момент было таким сильным, что я даже вздрогнул. Прежде всего у меня в голове мелькнула мысль: что подумает по этому поводу Асбьёрн Краг? Он приехал сюда, чтобы расследовать загадочное убийство. Люди, которых он встречал до этих пор, относились к происшедшему событию с испугом, возмущением, они были потрясены. Сейчас, прибыв в усадьбу, он хотел выяснить, что делал несчастный Блинд в последние часы своей жизни. И вот встреча с управляющим имением, который весьма странно выглядит, выглядит чрезвычайно смущенным. Зато владелец усадьбы в таком состоянии, что нет сомнений: его коснулось большое несчастье, случилась неожиданная потеря. Я никогда не видел человека, столь угнетенного и глубоко несчастного, как Гарнес. Возникало подозрение, что эти два человека из усадьбы, ее владелец и управляющий, знали о преступлении многое.