– На моей, – сказал Бельяр. – Я никогда не водил «ДС».

– Хорошо. Вы можете поехать прямо сейчас?

– Конечно, – ответила Линда. – Вот только возьму чемодан.

– Тогда за дело, – пошутил Марей.

Как только Линда ушла, Бельяр схватил комиссара за Руку.

– Между нами говоря, ты и в самом деле чего–то опасаешься? Монжо не так уж страшен.

– А чего тебе еще надо, – проворчал Марей. – Молодчик пытается взломать дверь, а потом улетучивается как дым! Нет, он чертовски ловок. Не спускай с Линды глаз, слышишь? Никого не подпускай к ней. В конце кондов, ведь не только Монжо может угрожать ей. За ним кто–то стоит, и этот кто–то куда страшнее.

– Не нагоняй страху.

– Я пытаюсь все предусмотреть. Будь очень внимателен. И возвращайтесь поскорее.

Появилась Линда в дорожном плаще, и Марей подумал, что она и в самом деле очень красива. Они вышли, молодая женщина заперла дверь на два оборота.

– Замок надежный, – заметил Бельяр.

– Надежный–то надежный, – сказал Марей, – однако это не остановило Монжо сегодня ночью. Пока вас не будет, я присмотрю за домом.

– Не забудь предупредить Андре, – попросил Бельяр.

– Сейчас заеду к ней.

«Симка» инженера стояла у гаража. Марей открыл ворота и, когда машина вырулила на бульвар, помахал рукой. Проводив ее глазами, он почувствовал облегчение. Если что случится, ему не в чем себя упрекнуть. Теперь надо было заскочить к Андре.

Через четверть часа он уже был у нее. Бельяр жил в прекрасной квартире на улице Пропи. Комиссар застал Андре у ворот гаража, она искала в сумке ключ, придерживая ногой коляску, в которой спал ребенок. Марей помог ей, открыл ворота гаража.

– Извините, – сказала Андре. – Тут такой беспорядок. А когда стоит машина, мне и вовсе некуда приткнуть коляску малыша.

– Я и не знал, что Роже так любит заниматься всякими поделками!

В гараже стоял верстак, на стене были развешаны гаечные ключи, пилы, молотки, на ручке металлического шкафчика висела спецовка.

– Раньше он и правда много мастерил, – сказала Андре. – Но теперь все забросил.

Она вытащила ребенка из коляски и вызвала лифт.

– Я как раз хотел сообщить, – начал Марей, – что он не придет к обеду. Я попросил его оказать мне небольшую услугу… Вы на меня рассердитесь… – Марей открыл дверцу лифта и вошел вслед за Андре. – Но он вернется только послезавтра.

В тесной кабине лифта Марей увидел совсем рядом ясное лицо Андре, ее широкий, почти мужской лоб, на котором уже наметилась морщинка. Она пытливо смотрела на комиссара, словно улавливала в его словах какой–то обман.

– Он далеко уехал? – спросила Андре.

– О! Тут нет никакого секрета, – ответил Марей с некоторым смущением. – Я попросил его проводить мадам Сорбье в горы.

Лифт остановился, и они вышли в залитый солнцем коридор.

– Мадам Сорбье вызвал ее нотариус, а мне не хотелось, чтобы в такой момент она оставалась одна.

– И вы подумали, что уж я–то к этому привыкла и для меня это не имеет особого значения.

Она улыбнулась, по в улыбке ее чувствовалось что–то принужденное, вымученное.

– Нет, – сказал Марей, – поверьте мне. Потом я вам все объясню. Это не так просто.

– С Линдой всегда все не так просто, – вздохнула она. – По крайней мере, пообедайте со мной.

– С удовольствием.

Андре отдала ему ребенка и, пока он бережно укладывал его в кроватку, стала разбирать продукты.

– Накрывайте на стол, – сказала она. – Прислуга от нас ушла.

Марей неловко, с каким–то торжественным видом взялся за дело, а она тем временем гремела на кухне кастрюлями. Иногда она заглядывала, проверяя, все ли в порядке.

– Прекрасно, – похваливала она его. – Сразу видно, что вы человек домашний!

Немного погодя они сели за стол друг против друга.

– Роже позавидует, – сказал Марей.

– Вот уж не думаю, – ответила Андре. И так как Марей удивленно поднял брови, она продолжала: – Неужели вы до сих пор не заметили, что ему здесь скучно? Сейчас, правда, меньше – из–за малыша… Но я совершенно уверена, что он с радостью ухватился за эту возможность… Ну–ну… не притворяйтесь. Знаем мы вашу мужскую дружбу.

– Честное слово…

– Да ладно. Вы что же думаете, я ничего не замечаю?

В глазах ее снова промелькнула горечь, она встала.

– И где у меня только голова? Забыла подать вино.

– Ну как, досталось? – спросил Марей.

Фред беззаботно щелкнул пальцами.

– Чего они мне только не наговорили! Еще немного, и они сказали бы, что я был просто пьян. Особенно толстый! Уж не знаю, чем вы ему досадили, только он не питает к вам нежных чувств. Я держался, как мог. И все–таки, клянусь вам, я чуть не погорел.

– А их вывод?

– Говорят, ошиблись мы. Видели, как кто–то входил в соседний дом. Было темно, вот мы и решили, что это наш Монжо входит к Сорбье. Все остальное происходило только в нашем воображении. Вы, говорят, разбудили мадам Сорбье и напугали ее, а когда вы стали ходить внизу, она совсем испугалась и закричала. Потом, дескать, вы постучали в ее дверь и…

– Как ты думаешь, – прервал его Марей, – они говорили серьезно?

– Нет. Что они, ненормальные? Они прекрасно понимают, что мы оказались свидетелями странных вещей. Но предпочитают скрыть наши показания. Если газеты дознаются… вилла Сорбье… Монжо… представляете себе! Люди и так взвинчены! Совсем скверно получится. Меня определили под начало Табара.

– О Монжо, конечно, ничего не слышно?

– Ничего.

– За домом его следят?

– Нет. Неужели вы и правда думаете, что он настолько глуп, чтобы кинуться в волчью пасть?

– И все–таки он может вернуться. Вдруг он оставил дома деньги. Надо бы устроить там обыск. Понимаешь, с самого начала мы разбрасываемся, даем обвести себя вокруг пальца… Этот цилиндр нас загипнотизировал. Придется начать все сначала, поразмыслить серьезно, не спеша, на свободе. Ты сейчас не занят?

– До пяти часов нет.

– Давай–ка сходим к Монжо.

– У вас есть идея?

– Да нет! – признался Марей. – Не такой уж я умник. Но там, на месте, меня, может быть, осенит, каким образом убийце удалось скрыться. Достаточно какой–нибудь крохотной улики, и все окажется проще простого, я уверен. А то у нас скопилось чересчур много странных фактов, а настоящей улики – ни одной.

Они сидели в маленьком кафе на площади Дофина. Им было тут так хорошо, что не хотелось уходить. Пиво свежее, солнце не слишком жаркое… Марей с удовольствием посидел бы еще. Но он дорожил уважением Фреда. Малолитражка его стояла неподалеку, у Дворца правосудия.

– Садись за руль, – сказал Марей. – В конце концов, у меня отпуск.

Это была настоящая прогулка. Марей смотрел вокруг, ничего не видя, ни о чем не думая. Мысленно он представлял себе дом Монжо, гостиную, лестницу, обе комнаты… И еще бинокль… не забыть про бинокль, с помощью которого так легко было следить за тем, что происходит на заводе. Может быть, это и есть улика?

– Я остановлюсь у самого дома? – спросил Фред.

– Давай.

Они вышли из машины и осмотрели фасад дома, днем он выглядел довольно жалким.

– Все было так же, как в Нейи, – рассказывал Марей, подталкивая Фреда к запущенному саду. – Когда мы подошли, свет в гостиной уже горел. В окне четко вырисовывался силуэт Монжо. Если бы нам чуточку повезло, мы могли бы увидеть его гостя. Потом Монжо задернул занавеску.

Марей углубился в аллею. Фред пошел за ним.

– Бельяр стоял приблизительно там, где ты сейчас стоишь, – продолжал комиссар. – Он стоял здесь до тех пор, пока я его не позвал. Как видишь, дело тут еще проще, чем в Нейи. Выйти можно только через сад, другого выхода нет…

– А стреляли внизу?

– Да. В гостиной. Гость выстрелил в Монжо у подножия лестницы.

Марей вставил в замок отмычку.

– И если Монжо уверяет, будто не знает этого человека, то он врет, – продолжал Марей. – На самом деле они разговаривали. Правда, недолго. Но все же целую минуту.