Несмотря на то, что японский народ подвергался в этих условиях жестокой феодальной эксплуатации, он все же продолжал развивать производство. Тенденция, направленная на утверждение новых производственных отношений, которые возникают с разложением изолированного и распыленного натурального хозяйства, объединявшего сельское хозяйство очень небольших размеров и ремесло, — эта тенденция па протяжении двух столетии возникала и подавлялась, подавлялась и вновь возникала, пока, наконец, в середине XIX века не одержала полной победы.

В конце XV века в результате крестьянского восстания в провинции Ямасиро было создано народное собрание. С середины XVI века Сакаи становится вольным городом. Ему удалось избавиться от власти феодала и, создав свой высший политический орган — городской совет, состоявший из 36 членов, установить республиканское правление. Эти факты свидетельствуют о том, что уже в то время в экономике Японии появились новые ростки, шло разложение феодальной деревни, началось освобождение от крепостничества, появилось третье сословие — сословие горожан.

Однако благотаря усилению феодальной власти, обусловленному перестройкой всей феодальной системы, в провинции Ямасиро было уничтожено народное собрание, а в вольном городе Сакаи — республиканская система правления. В дальнейшем вся страна оказалась под властью токугавского правительства, а также клановых правительств даймё[59], которые находились под контролем правительства Бакуфу. Постепенно развивавшиеся вольные города также подпали под власть феодалов. Все это чрезвычайно задерживало свободное развитие городов.

Но, несмотря на это, феодализм уже был не в силах приостановить развитие городов. Более того, стремясь предотвратить самостоятельное развитие городов, феодалы стали селиться в городах, в результате чего численность городского населения Японии в то время достигла значительной цифры.

Эдо[60] насчитывал миллион жителей, Осака — 500 тысяч, Киото — 300 тысяч жителей и т. д. Около 30 городов страны имели население свыше 30 тысяч человек. В городах с населением свыше 10 тысяч человек проживало 10 процентов всего населения страны. Эта огромная масса городского населения в основном зависела от феодалов, но вместе с тем в японских городах появилась возможность свободного развития торговли и промышленности, избавившихся от гнета и притеснения феодалов-крепостников.

В этот период началось расслоение феодальной деревни, о чем свидетельствуют отношения между помещиками и арендаторами. Помещики и арендаторы того времени были еще очень далеки от того ведения сельского хозяйства, какое характерно для нового времени. Само собой понятно, что эти помещики не были помещиками капиталистического типа, а арендаторы — капиталистическими арендаторами или сельскохозяйственными рабочими. Это были помещики и арендаторы феодального типа.

До середины XIX века одна треть всей обрабатываемой земли Японии принадлежала помещикам, поэтому уже в то время арендаторы, которые вынуждены были обрабатывать эти помещичьи земли, выдвинули требование о передаче земли крестьянам, то есть тем, кто ее непосредственно обрабатывает; кроме того, беднейшие крестьяне стали выдвигать требования, характерные для нового времени.

Рост числа безземельных беднейших крестьян, обусловленный расслоением феодальной деревни, вызвал приток беднейшего населения деревень в города. Таким образом, число городского населения, занятого на различных подсобных работах, возрастало.

Японские города в тот период все еще оставались в сильной зависимости от феодалов. Свободное развитие торговли и промышленности было еще сильно затруднено, поэтому городские массы не были еще в то время горожанами или промышленными рабочими в полном смысле слова, а находились в большой зависимости от феодалов.

Однако с ростом городского населения горожане начинают выдвигать требования освобождения от феодального господства, которые проявлялись в самых различных формах, а также требования, характерные для горожан нового времени.

С обострением нищеты беднейшее население японских городов и деревень стало выступать за уничтожение феодализма и создание нового общества.

Японский народ уже в то время развивал капиталистическое производство, хотя и в незначительных масштабах. В 1780 году в городе Кирю была создана компания (накама) по закупке шелка, состоявшая из 42 человек. Этот факт свидетельствует о развитии в то время ссудного капитала. Тогда же в городе Кирю была изобретена прядильная машина, использовавшая в качестве двигателя водяную мельницу и снабженная прибором, показывающим скорость вращения нитки. В 1760 году в Кирю насчитывалось 700 работниц, которые, по некоторым сведениям, бежали из деревни в город, желая спастись от нищеты и голода, вызванного в этом районе наводнением. Имеются также сведения о том, что в 50-х годах XIX века в городах Кирю и Асикага существовали мануфактурные предприятия, насчитывавшие от 10 до нескольких десятков ткацких станков.

Культура так называемого периода Гэнроку, то есть конца XVII столетня (ее представителями были писатель Сайкаку, поэт Басё, мыслитель Араи Хакусэки, математик Сэки Такакадзу), несмотря на всю свою ограниченность, все же свидетельствовала о развитии городской культуры. В своем произведении «Жители городов этой поднебесной» Сайкаку с позиций горожанина подверг уничтожающей критике феодализм, стремившийся удержать в крепостной зависимости крестьян и горожан, ратовал за освобождение людей. В театре кабуки городское искусство было представлено пьесой «Сукэрокусёэн Эдо Сакура».

Андо Сёэки был выдающимся мыслителем, придавшим критике феодального общества со стороны народа научную форму. Он писал: «Не должно быть ни богатых, ни бедных, ни высших, ни низших. Должно быть равноправие мужчин и женщин. Если не будет высших, то не будет притеснения низших, а следовательно, не будет необходимости борьбы. Не должно быть законов, по которым наказывались бы низшие. Не должно быть ни корыстолюбивых буддийских бонз, ни корыстолюбивого синтоизма. Истинная гуманность присуща трудовому народу. Пели ликвидировать такое положение, когда люди могут не трудиться и в то же время присваивать огромное количество одежды и еды, то не будет и бедных»[61].

Андо Сёэки, выступавший за уничтожение феодальных налогов, ложившихся тяжелым бременем на плечи народа, ратовал за равноправие крестьян. Его идеи составили оригинальную систему общественных взглядов, и он вписал одну из прекрасных страниц в историю общественной мысли японского народа.

В то время как ростки нового общества возникали и подавлялись, подавлялись и снова возникали, восстания крестьян, так называемые «хякусё икки», и восстания городской бедноты, известные под названием «утиковаси», непрерывно вспыхивали па протяжении ряда столетий.

Героизм народа проявился в таких восстаниях второй половины XVIII века, как восстание под руководством Сакура Сого, восстание под руководством юноши Мацуноки Сёдзаэмон в провинции Вакаса и восстание под руководством арендатора Сидзаэмон в городе Нумада провинции Кодзукэ.

В дальнейшем движение крестьян охватило всю страну. В начале XVIII столетия в различных районах страны в среднем ежегодно вспыхивало приблизительно пять крестьянских восстаний. Во второй половине XVIII века ежегодно происходило уже около 15 крестьянских восстании. Па 1833 год приходится в общей сложности 30 крестьянских восстаний. В 1866 году было около 40 крестьянских восстаний.

Наряду с крестьянскими восстаниями с начала XVIII века происходили и городские восстания. Во второй половине XVIII столетия городские восстания вспыхнули, в Осака и Эдо, а также почти во всех других крупных городах. О восстании в Эдо говорили, что такого восстания «Эдо не знал со времени его основания». В это же время вспыхнуло восстание в городе Кирю. В 1830 году, кроме Осака, восстания охватили и многие другие города. В 1837 году в Осака вспыхнуло восстание под руководством Осио Хэйхатиро. В воззвании восставших нашли отражение требования «низших слоев сельского населения», «тех, кто не имел земли, а также тех, кто хотя и имел землю, но находился в тяжелом положении, ибо они не имели никакой возможности прокормить родителей, жен и детей». Кроме того, можно предположить, что в этом восстании принимали участие массы «эта»[62], к которым относились с презрением, как к низшей расе, и которые не имели никаких прав согласно существовавшей в то время феодальной социальной иерархии.