Вот с главной повозки под визг свирелей спрыгнул жун в красно-коричневой мантии. Он опирался на деревянный посох, увитый виноградной лозой. Верхняя часть жезла искусно вырезана в виде рогатой бычьей морды. Ростом жун был почти с лучника, только гораздо массивнее. Он три раза ударил концом посоха о каменную ступень, широко раскинул руки и поклонился. К телегам, быкам, ослам уже подбегали юные лучницы, спеша увести их – кого в стойло к свежей воде, а всех и все остальное – на кухню к поварам.

– Эмун, великолепнейшая из великолепных! – низко рявкнул жун. – Уж сколько зарекаюсь собираться на твои праздники, а все равно едва ли не каждый август проходит в хлопотах!

– И я рада видеть тебя, Зажень! – мелодично рассмеялась Эмун. – Надеюсь, все хлопоты мы с лихвой возместим бочками с добрым настоем из весенних соков!

– Умеешь задобрить, хитрая! – и махнул своим. – Ну, идем! Нам нужно не только отдохнуть, но и присмотреть за тем, достойно ли твои лесные повара управляются с нашими припасами!

Не успели жуны и вазашки скрыться во дворах, как ворота вновь заполнились. И сейчас в них въезжали на разномастных лошадях вполне обычные…

– Люди? – выдохнула Елена.

– Люди, – подтвердил Лагдиан. – Бохенцы. Их город находится достаточно близко, и они часто заезжают к нам просто так. Народ немногочисленный, но сильный.

Рослые мужчины ехали верхом. Из окон небольших бричек выглядывали женские лица. В большинстве своем люди темно– и русоволосые, с широко посаженными слегка раскосыми глазами, в удобной верховой одежде. На мужчинах поверх одежд – доспехи из множества бронзовых пластин. Въезд сопровождали пронзительные звуки рожков, в которые трубили юные герольды в залихватски заломленных шапках с яркими перьями. Герольд, ехавший по правую руку от предводителя, держал древко, на котором бился темно-фиолетовый вымпел с желтым гербом – парящий орел над каменной стеной. Предводитель отдал поводья гнедого в яблоках коня девушке и коротко склонил голову на грудь перед правительницей.

– Рада приветствовать тебя, король Рауда! – воскликнула Эмун, протягивая ему руку. Король поцеловал ее запястье.

У короля седые пряди в бороде и длинных, заплетенных в косу волосах. Богатый пояс состоит из наборных пластин с прорезями, к нему подвешены бубенцы.

– И я рад встрече, королева лучников! – отвечал он. – Сказать по правде, мы приехали бы еще три дня назад и помогли с обустройством, но проклятые карлики опять взбесились.

– Жаль слышать это, – слегка помрачнела Эмун. – Тем лучше, что ты приехал. У нас будут достаточно времени, чтобы обсудить все вопросы.

– Ну да не будем слишком рано омрачать чудный праздник! – рассмеялся Рауда. – Где тут предложат что-нибудь выпить, а?

– Ну что ж, – сказал Лагдиан, когда люди прошли в чертог, а лучницы увели коней расседлывать. – Все гости прибыли. Сейчас королева велит разойтись, а к завтрашнему вечеру…

Он смолк на полуслове. В ворота въезжал небольшой отряд всадников в черных одеждах с серебряной отделкой. Они ехали на странных созданиях – черные тела на четырех когтистых лапах, с какими-то складками на боках. Морды более всего напоминали летучих мышей – круглые, покрытые шерстью, с острыми ушами, желтыми глазами и щерившейся мелкими зубками пастью.

Впереди с жезлом в руке ехал всадник в плаще с капюшоном, скрывавшем лицо. Черный жезл обвивала темно-серая змея с рубинами вместо глаз. На террасах и во дворе воцарилась тишина, нарушаемая скрежетом мышиных когтей. Елене показалось, что сам воздух стих и похолодел. Взоры всех собравшихся с нескрываемым безмолвным удивлением обратились к всадникам.

– Кто это? – одними губами спросила она.

– Наги, – шепотом ответил Лагдиан. – Это воины, стражи Заокраин. Говорят, что они живут в скалах и питаются змеиным ядом. Я не знаю, сколько в том правды. Точно знаю одно – нет воинов сильнее и бесстрашней. О них ходят жуткие легенды. Полулюди. Полузмеи. Они никому не подчиняются, но и не подчиняют сами. Их боятся, но… еще не было случая, чтобы они не пришли на помощь. От них веет холодом, но пока они в союзе с нами и стоят на страже, многие могут спать спокойно. Они горды и не признают никаких законов, кроме своих. Много лет они не являлись на праздник, даже мне непривычно видеть их сейчас.

Он говорил, а Елена жадно впивалась глазами в прибывающих. Лица мужчин казались каменными. Ни одной женщины среди них не было. Все они чем-то неуловимо походили друг на друга. Гордая осанка, полуприкрытые веки, обветренная кожа. Черные мыши шипели и пружинили лапами по земле.

– Им позволено многое, – вполголоса продолжал Лагдиан. – Они никогда не расстаются со своим оружием. Но и никогда не обнажают его сверх необходимости.

Путники закутаны в черные дорожные плащи. У бедер ясно виднелись рукояти мечей. У некоторых за голенищами поблескивали навершия кинжалов. На груди у одного поверх плаща покачивался маленький нож с хищно изогнутым лезвием.

Елену пробрала непонятная дрожь. Она повела плечами и беспокойно приподнялась на носки. Один из нагов поднял голову, обвел бледно-серыми, до жути равнодушными глазами присутствующих. Полное безразличие и легкое презрение к происходящему читалось в его взгляде. Смольно-черные прямые волосы спутанными прядями обрамляли лицо. Руку на загривке мыши он держал легко, играючи, на пальцах тускло блестели перстни из нечищеного серебра, другой рукой всадник перебирал тяжелую стальную цепь, украшавшую грудь. Сверкала овальная застежка плаща с черной меховой оторочкой, на ней языки пламени заключали в себя змеиную морду, пронзенную кинжалом. Этот знак присутствовал у каждого – пряжка пояса, медальон, нашивка на рукаве. Как под гипнозом, она не отрывала от них глаз.

Всего их прибыло не более тридцати – гораздо меньше других гостей, числящихся несколькими сотнями. И въехали намного скромнее – без музыки, без смеха, скорее, как возвращающиеся из долгого похода воины, нежели гости. Но исходящая от них мощь приковывала все взгляды, и казалось, что их гораздо больше.

Королева Эмун, приветственно раскинув руки, первой шагнула навстречу к спешивающимся воинам. Они оказались высокими, двигались уверенно и с неожиданной плавностью. Мыши расправили огромные крылья, разом взлетели и скрылись в деревьях. Ведший отряд с жезлом шагнул вперед, чуть откинув капюшон. На нем оказалась маска из змеиной шкуры, полностью закрывающая лицо. В его плечо огромными клыками впивалась змеиная пасть, тускнели мертвые глаза змеи, переливчатая шкура вливалась в оторочку плаща. Рядом с ним шагнул королеве навстречу молодой черноволосый наг, несколько отличавшийся от других веселым выражением лица. Он не поклонился, лишь поднял руку ладонью вперед. Остальные повторили этот жест. Плащи мели по золотой листве, устилавшей двор. Королева протянула ему руку в ответ, а наг улыбнулся, жутковато оскалив белые зубы, и они слегка пожали друг другу запястья.

– Даже не спрашиваю, ждала ли ты нас, лесная королева! – воскликнул он. – И когда в последний раз, мы были здесь?

– Любой из вашего народа всегда желанный гость в моем лесу, – сказала королева. – Но, право, странно видеть вас на Осеннем празднике, в мирное время, без срочных донесений и вражеской крови. Тем радостнее встреча и приятнее грядущие беседы, Шахига, страж Заокраин!

– Нам тоже хочется иногда просто веселья и разговоров, – отвечал Шахига. – А еще больше – чистой воды и свежего вина.

Высокий наг в маске, в котором безошибочно угадывался главарь, так и не произнес ни слова. Королева пригласила воинов в Чертог, и тяжелые подкованные сапоги простучали по серым ступеням.

Весь этот и следующий день прибывшие гости отдыхали с дороги, а лучники носились, заканчивая последние приготовления. И к следующему вечеру все начали выходить в осенний двор. Когда солнечный луч коснулся отметки на древесном стволе, королева дала сигнал к началу праздника.

Лагдиан предложил Елене свою руку, и они вышли на двор, заметенный золотой листвой. На славу старались музыканты – не только лучники, но и гости по очереди представляли как новые музыкальные творения, так и давние, повторяющиеся ежегодно.