Арэнкин находился без сознания. Молодой наг Кэнги сосредоточенно обрабатывал его раны. Обожженные руки и лицо наполовину скрыты повязками из распаренных листьев. Шахига с перевязанной рукой сидел рядом. На его плече устроилась серая толстая гадюка. С ее раздвоенного языка во флягу, которую держал Шахига, капал тягучий яд.

Елена едва пришла в себя, успокоила боль в голове, обработала свои ожоги и пошла к ним. Арэнкин тихо бредил на непонятном, шипящем, совершенно нечеловеческом языке. Тело покрыто потом, содрогается от каждого медленного удара сердца. Шахига взглянул на нее из-под бровей.

– Садись.

Она присела на корточки, положила руку на лоб Арэнкина.

– Выживет. Ему не впервой, – уверенно сказал Шахига, отхлебывая из своей фляги. – Его ничто не берет. Ты отважная, – отметил он. – Бросилась на помощь. Не ожидал такого от человека.

Елена подняла глаза, по привычке заправила волосы за ухо. Непослушные пряди рассыпались вновь – часть волос с левой стороны безнадежно обгорела.

– Почему?

– Мы – стражи. Эти битвы – наша работа. Если мы погибаем, ничего странного и страшного нет. По крайней мере, для людей, – он снова сделал глоток. – Человек, который приходит на помощь нагу, будет всегда связан с ним узами крепче любой дружбы.

– Кто это был? – спросила Елена, убирая мокрые от пота волосы с лица Арэнкина. – С кем мы… вы дрались?

– Неживые, – сказал, как обрубил, Шахига. – Облачная нежить. Неупокоенные души, которые цепляются за этот мир. Они не желают знать, что там дальше, за чертой смерти. Они рвутся обратно изо всех сил, но ничего кроме ненависти к ныне живущим не несут с собой. Они застряли на границе между жизнью и смертью, и ни в ту, ни в другую сторону сделать шаг не могут. Они обитают на Заокраинах, и от них пограничные стражи охраняют этот мир. Всего лишь несколько десятилетий, как эти твари начали появляться посреди страны. Это не к добру…

– Они когда-то были людьми? – содрогнувшись, спросила Елена.

– Да. Некоторые даже сохранили остатки внешности. Они летают между странами, стараются прибиться к их границам. Не понимаю этих людей. Вам ведь есть во что верить. Вам достаточно сделать шаг за черту смерти и увидеть целый мир для новой жизни. Но многие мертвые боятся этого, и вот, что происходит. Справиться с ними могут только стражи. Всех остальных неживые легко могут убить одним прикосновением. Прикосновением смерти.

– А я пыталась ударить его ножом…

– Демиурги оградили тебя.

Елена подумала, как хорошо, что она не знала всего этого до битвы.

– А во что вы верите? – спросила она. – Что бывает с нагами после смерти?

Шахига так и сверкнул на нее глазами. Она невольно отпрянула.

– Хоть ты и отважная девушка, но не твое это дело, – довольно резко сказал он. – Я на эту тему разговаривать не желаю.

Подошел король Рауда. Чуть склонил голову, коснувшись лба рукой.

– Благодарю вас, стражи, – проговорил он.

– Поздравляю с новым облачным морем,– невесело сказал Шахига. – Если так будет и дальше, мы все скоро будем жить на островках-между-морями.

– Что же делать? – ни к кому не обращаясь, прошептал Рауда. – Люди близки к панике. Это случается раз за разом.

– Завтра мы полетим обследовать море, – сказал Шахига. – Мы должны узнать, насколько оно обширно.

– Если попытаться… – нерешительно начал Рауда. – Вниз…

– Нет, – подал голос Кэнги. – Не стоит и пытаться. Когда Вихо свалился с сенгида, я помчался за ним, – руки медноволосого нага ловко раскладывали листья вокруг раны. – Я добил того неживого, моему летуну могло быть под силу догнать падающего Вихо. Я летел вниз с огромной скоростью. Земля давно скрылась, мне казалось, что еще чуть-чуть – и я нагоню его. Но настал момент… и он пересек грань. Обратился.

– Ты видел это сам? – тихо спросил Шахига.

– Да, видел. Он превратился в камень, в каменное подобие самого себя. И этот камень исчез под облаками. Наверное, в конце он раскололся на несколько частей. Я успел осадить летуна, но мне казалось, что и я недалек от облачной грани.

– Проклятье! – тяжело выдохнул Шахига. – Лучше б неживой его убил.

Арэнкин застонал, заскрежетал зубами. Рана на его груди зашипела, вспенилась. Кэнги ловко влил ему в рот глоток яда. Сверкнули золотистые капли, Арэнкин вздохнул, жадно облизнул губы. Елена завороженно наблюдала за нагами.

– Море не очень большое, – сообщил Шахига, делая круг на сенгиде. – Но в три стороны от него идут широкие разломы. Это может повториться.

– А вулкан? – прищурился Рауда, поднимая вверх голову.

– Если б это был настоящий вулкан, нас бы смело сразу. Так, холм с небольшим очагом. Он уже не опасен.

Ночью наги подали клич птицелюдам. И под утро бешеный ливень обрушился на лагерь, а заодно и на неистовый пожар. Сейчас небольшой отряд разведчиков хлюпал по щиколотку в угольной грязи, кутаясь в плащи. Уцелевших лошадей решили оставить в покое. Кое-где из-под земли еще пробивались струйки дыма. Птицелюды постарались на совесть. Живительная влага насыщала пострадавшую землю вдоволь. Мокрые обугленные стволы блестели, омываемые дождем.

Люди достигли края разлома. Перед ними расстилалось облачное море, спокойное и безбрежное, пронзаемое дождевыми струями. Над морем парили сенгиды. И подумать было невозможно, что еще вчера на этом месте располагалась живописная долина в обрамлении холмов.

Елена вспомнила, как Арэнкин показывал ей похожее место тогда, на празднике.

– Много ли таких морей в Халлетлове? – осторожно спросила она, не желая выдать свою неосведомленность о мире.

– Достаточно, – отвечал Рауда. – И их становится все больше и больше.

– А что внизу, под облаками? – заканчивая вопрос, она внезапно поняла, что знает ответ на него. Не может этого быть…

– Там земля, – сказал Шахига, приземляясь рядом с ней. – Другая земля. На которую нам больше никогда не ступить.

Сенгид пронзительно крикнул, бороздя когтями землю.

К вечеру Арэнкин пришел в себя. Первым делом спросил про своего летуна. Тот сутки пролежал на боку, вверяясь заботам сенгида Вихо. Кэнги пытался его подлечить, но, оценив травмы, отступил. Арэнкин подошел к животным. Летун доверчиво потянулся мордой, вздохнул, будто извиняясь за свою незадачливость. Арэнкин внимательно осмотрел его лапы и крылья. Все было ясно – даже если летун и поправится, больше в небо ему никогда не подняться.

Арэнкин погладил сенгида по обгорелой шерсти, потрепал по холке и коротко ударил ножом. Летун Вихо завыл, расправил крылья и приобнял стража одним перепончатым крылом.

Наутро отряд двинулся в обход нового облачного моря.

Несколько дней прошло без происшествий. Уже скоро должен был показаться Бохен. Внимательно изучив карту, Елена нашла Дом Медиумов, который находился в отдалении.

После того страшного обвала Арэнкина словно подменили. Он буквально исходил злостью, ни с кем не разговаривал и всех сторонился. Разве что, позволял Кэнги перевязывать рану. Казалось, он чего-то ждал. Елена несколько раз пробовала к нему обратиться, но наг или не отвечал вовсе или же бросал что-то невразумительное сквозь зубы. В итоге, она разозлилась и стала держаться от него подальше. Шахига недоуменно посматривал на него, но не вмешивался и помалкивал. Арэнкин славился своим невыдержанным характером на весь Север.