Вадим только сейчас смог разглядеть снаряжение своих спасителей: оба были одеты в одинаковые броники, похожие на тот, в котором Емельян сидел на Маяковской, на головах были шлемы, но у Егеря был ещё ПНВ, а у Емельянова — простое забрало. Слева на груди у обоих были привязаны чехлы с ножами; справа были рация, подсумки под гранаты, патроны; и по кобуре на бедре. Все это время Вадим считал, что Емельян пришёл только с пистолетом, однако, он ошибался. АКМС рейнджера всё это время находился у Егеря, ствол бы мешался скрываться на станции, поэтому спаситель отдавал свой ствол на временное хранение. АКМС был модифицирован увеличительным прицелом, ЛЦУ и глушителем. Однако, с легкостью опознав оружие Емельяна, Вадим долго не мог сообразить, чем пользовался Егерь.

Его ствол чем-то напоминал ВСС «Винторез», но Вадим бы опознал его сразу, а тут ствол какой-то другой, тип магазина тоже. Егерь, заметив, как смотрит на его ствол Вадим, решил помочь тому в размышлениях:

— Что, ствол заинтересовал? — улыбнулся Егерь.

— Да, понять не могу, что за тип у него, — отмахнулся Вадим.

— Ну, попробуй угадать, — Егерь заулыбался ещё шире, — Какие будут предположения?

— Я думаю… Ну, вроде, напоминает Винторез, однако, ствол другой, поэтому не подходит, да и магазин другой.

— Так. Дальше.

— На АС ВАЛ тоже похож, но приклад совсем другой, и, опять же, у ВАЛа ствол совсем другого типа.

— А, как думаешь, тип у ствола какой? Ну, там, автомат, или ружье…

— Скорее снайперская винтовка, нежели автомат.

— Верно. Ну, сдаешься?

— Идеи кончились.

— Ладно тебе, — усмехнулся Егерь. — Это ВСК-94. Слышал о таком?

Вадим удивленно поднял глаза. Раньше о такой пушке он слышал, но никогда не видел, так как она была большой редкостью в метро. Захар восхищался её точностью, мобильностью, и скорострельностью. Снайперская винтовка, а стрелять умеет как автомат.

— Да ну, врать-то, — не поверил Вадим, — Она же — легенда! Её хрен в метро достанешь, и стоит, наверное, хорошую гору, метра в полтора, пятёрки!

— Ну, согласен, стоит она состояние, — согласился Егерь. — Но смысл мне врать? Смотри, в этой красавице есть часть от 9а-91, — стрелок показал на основание винтовки. — И от винтореза приклад. В отличие от ВСС с неё можно стрелять и без глушителя, то есть его снять можно. Это, своего рода, дополнительная модификация, предназначенная для ещё более тихой стрельбы и, параллельно играет роль пламегасителя. Чем я и воспользовался, когда из темноты по фашистам шмалял. Из обычной винтовки-то уже давно бы поняли, с какой стороны стреляют, и все, хана. А так, фашисты даже и не поняли, от чего согнулись первые два солдата, а потом, когда опомнились уже, поздно было. Магазин на двадцать патронов, что также дает ВСК превосходство над Винторезом. Тут предохранитель ещё может регулировать режим стрельбы. Тоже удобно. Калибр только, собака, редкий, но мне пока что хватает. На базе там запас целый.

— А где у вас база?

— Вот когда приедем, тогда и узнаешь, — пообещал Егерь и принялся любоваться ВСК-94. Помимо глушителя-пламегасителя на винтовке стоял снайперский прицел и штык-нож на глушителе. Сам Егерь был приятной внешности, область вокруг рта и щеки покрывала легкая щетина. На лице отсутствовали шрамы, серо-зелёные глаза, под которыми образовались небольшие синяки. Четкие скулы, и нос с горбинкой. По телосложению был примерно как Волк, рост под метр восемьдесят. Идеально для солдата. И талант стрелка. Шесть выстрелов — шесть трупов. Таким показателям могла бы позавидовать большая часть населения метро. Таких идеальных стрелков чтили везде.

На полпути от Баррикадной дрезина встала. Сначала Вадим подумал, что какие-то технические неполадки, однако рейнджеры, не обменявшись ни словом, спрыгнули с дрезины и взяли в руки стволы. Вадим продолжал сидеть, не понимая цели остановки. Терпение кончилось быстрее у Емельяна:

— Ну, и что мы на этот раз сидим? — раздраженно обратился рейнджер к Вадиму, — Кого на этот раз испугались?

— А зачем остановились? Поехали дальше!

— Как зачем?! — возмутился рейнджер, — Во-первых, не наглей и иди пешком. Во-вторых, если фашисты уже обнаружили пропажу, а они обнаружили, то первым делом они хватятся тебя и дрезины, которая стояла у станции. Так? Поэтому, чтобы не подставлять Баррикадную, мы оставляем дрезину здесь, тем самым путая следы.

— А разве фашисты первым делом не подумают на Баррикадную и не помчатся туда?

— Подумают, — встрял Егерь, — Но фашисты люди тоже с мозгами, так ведь? Когда они увидят брошенную в середине туннеля дрезину, их явно заинтересует причина остановки. Сделав правильные выводы, они приведут четыре варианта нашего отхода: первый — мы устроили засаду, второй — скрылись где-то в туннеле, третий — перешли на поверхность через какую-нибудь лазейку. Поверь мне, их в туннелях достаточно. Ну, и, наконец, четвертый — это отход на Баррикадную. Мы хоть как-то собьем их со следа, пусть и ненадолго.

— А если взять на заметку ещё тот факт, что ты сбежал один? — добавил Емельян, — Они ж не знают, что мы тебя спасаем, так ведь? Куда ты без документов, патронов и прочего пойдешь? На Баррикадную просто так не пустят, как и на другие станции. Возьмут, как вариант, что ты скоммуниздил со станции ОЗК и противогаз, и пошёл каким-то образом на поверхность. А самый оптимальный вариант — это то, что ты где-то сидишь в туннеле и пребываешь в депрессии от своего положения. Мысль понятна?

— Чего это они? — спросил Вадим у рейнджеров.

— Друзья наши, чего! — пояснил Емельян. — Ждали нас. Мы с ними, а точнее, с их начальником все обговорили, перед тем, как уйти на спасательно-героическую операцию. Договорились о том, что они нас встречают, пропускают, дают отдохнуть два часика, поесть, и гонят на Ганзу.

— Два часика?! — возмутился Вадим, — Думаешь, мы за два часика отдохнем и, как ни в чем не бывало, дальше пойдем?!

— Нет, — гоготнул Емельянов, — А на что ты рассчитывал? Мы своими действиями станцию подставляем под удар. Фашисты уже за нами бегут, до дрезины добираются, а ты на этой станции ночевать собрался? Э-нет, братишка. Посидим, поедим, и на Ганзу. И там обо всем договорено, не бзди. Там уже хорошенько выспимся, отсидимся, ты подлечишься, и на базу пойдем. Вот такой изначально план был.

Когда отряд подошёл к посту, навстречу двинулся один высокий мужик с «Рысью». Солдат подошёл, улыбнулся и протянул руку, чтобы поздороваться со всеми тремя по очереди.

— Ну что, как там наши фашики поживают? — поинтересовался старшина поста, когда пожал руки всем пришедшим, — Не косятся пока злобно на нас?

— Нет пока, но ты потерпи, придут через часок с обвинениями, — ответил Емельян, — Ну, а вы все, как по сценарию, отбарабаните, да?

— Ага, — ещё шире заулыбался дежурный, — Лица удивленные, руки разводим, говорим, что не было никого — ни живого, ни мертвого.

— Замечательно! — довольно хмыкнул рейнджер, — А теперь нам бы поесть, и дальше пойдем.

— Сейчас-сейчас, я пацанов уже отправил, вам свинину принесут.

— И на том спасибо.

Охранник сделал приглашающее движение на станцию, ворота которой были уже открыты. «Видать, и прямо ждали нас» — восхищался Вадим точностью плана спасения. Осталось, только к Краснопресненской пройти, а там уже и отдых. Ганза фашистов недолюбливает, поэтому на станцию их просто так не пропустят. Группу проводили в вагон, обустроенный под ресторан, поставили перед голодными лицами тарелки с запеченной свининой, и рейнджеры принялись за еду, просто глотая куски мяса, не пережевывая. Живот Вадима довольно урчал, когда свинина кусками попадала в желудок. Разобравшись с едой, отряд ещё сидел минут двадцать, пока их желудки не переварили пищу. Взглянув на время, Емельян охнул, и погнал Егеря и Вадима на выход. Те недовольно забурчали, но все же послушались товарища, начали собирать вещи и пошли к воротам, которые вели на Краснопресненскую. Распрощались там тоже без особого энтузиазма. Руки друг другу пожали, пожелали «Ни пуха…», и прошли через открытые ворота.