— Кстати, я знаю, что вы почти не пользуетесь своей ВИП-картой и платите за еду в столовой, а ведь мы пригласили вас по системе «все включено». Пожалуйста, не обижайте нас!

— Спасибо, но я как-то не привык…

— Я настаиваю… Только одна просьба: моя жена много времени проводит в вашем номере… Это неудобно. Я понимаю, что вас связывают воспоминания детства, но люди вокруг начинают сплетничать.

— Почему же вы мне об этом говорите, а не ей?

Ответ Роберта был по-своему логичен, но Пашиному уму эта логика доступна не была:

— Вы — мужчина…

Наутро, сидя в кафе с Викиным нетбуком, Паша ввел в поисковую систему маловнятный запрос «Карлос музыкант рок гитара». На удивление, ему тут же выпала ссылка на личный сайт Карлоса (Николая Карлова), лидера группы «Карлос». Группа основана… не важно. Состав группы… не важно. Концерты, туры, мероприятия — сюда. Нет, это опять не то. Фотогалерея.

Ага.

Седов листал фотографии, удивляясь, что раньше слыхом не слыхивал о группе «Карлос». А они были достаточно популярны на Юге России. Выступали, записывались, выпустили три альбома. На фото встречались и известные лица из русской рок-тусовки. А вот — страничка «Лето в Боровиковке». Оказывается, «Карлос» приезжает сюда каждый год с 2002 года и почти все лето проводит на этом пляже, пропитываясь солью и проспиртовываясь на целый год вперед. Год назад они тут тоже были — это не секрет.

То самое фото, о котором мечтал Паша, было третьим сверху. Эта девушка рядом с Карлосом — светлые мелированные волосы, длинный, остренький, как клюв, носик, тонкие губы. Один в один — девушка из репортажа Киры. Только на этом фото Кристина была снята в полный рост: очень маленький зеленый купальник, нижняя часть которого была натянута на непропорционально широкие бедра, а верхняя — на отсутствующую грудь.

Паша глянул на часы. Он еще успеет прижать Карлоса к песку этим фото до того, как они с Ежевикой поедут на автовокзал.

В диком лагере, где очень упорядоченно, в три «улицы», стояли простые брезентовые одноместные палатки, было тихо. Народ, утомленный ночным бдением у костра, сладко почивал. Некоторые особи, правда, уже приступили к водным процедурам, но очень вяло, сопровождая погружение в тихую воду скулежем и не слишком приличными словами.

Встретив в начале одной из «улиц» заспанную девушку в наряде, который Паша почему-то назвал про себя саронгом, он вежливо поинтересовался, в каком из особняков остановился господин Карлос. Скромная шутка разбудила девушку окончательно. Она рассмеялась и указала на палатку, стоящую прямо посередине стойбища.

Паша подошел к указанной палатке, чуть нагнулся возле входа и позвал Карлоса.

Прошло несколько минут, пока заспанный и полуголый музыкант высунулся на белый свет.

Паша молча сунул ему под нос распечатку фото с Кристиной. Глаза музыканта открылись чуть шире, причем оказались они красивого зеленого цвета. Он выполз из своей раковины, выпрямился в полный рост. Заглянул в палатку, вытащил мятые штаны армейского образца, натянул их на свой мускулистый зад. Огляделся и, слабо тронув Пашу за рукав, пошел к морю, выбирая самую пустынную часть пляжа. Говорить он был еще не в состоянии.

По дороге Карлос достал сигареты. Закурив, спросил, щурясь от дыма, который вредный боровиковский ветер загонял ему в глаза:

— Если я тебе все расскажу, ты меня в милицию потащишь?

— Не могу сказать ничего определенного, — честно ответил Паша. — Смотря, что я узнаю. Если ты убил девушку — ты преступник…

— Нет, — перебил его Карлос. — Ни за что! Я не для того живу. Это тебе все мои друзья скажут. А к женщинам вообще отношусь хорошо, понимаешь?

— Ну а к Кристине?

Достигнув кромки пляжа, Карлос вздохнул, поежился от ветра, сел на песок, обнял колени руками. Его кожа покрылась мурашками. Паша тоже приземлился — чуть дальше, чем это было бы логично. Он слегка опасался дикого музыканта с дикого пляжа.

— Мне жаль, что она пропала, правда. — Карлос зевнул, возможно, по причине нервов. — Это же значит, что она умерла. Честно, после того, как все случилось, я долго играть не мог. Гитара из рук валилась. Хотел песню о ней написать — не смог. Я не смог понять, что чувствую.

Выяснялось, что грозная внешность скрывала душу поэта. Об этом Паша мог бы догадаться и раньше.

— Я ведь к ней отнесся просто как к дурочке. Таких кругом — полно. Они только и хотят, что пережить приключение: трахнуться с кем-то, с кем им бы в жизни не пришлось трахаться, если бы не этот пляж. Хорошие скучные девочки…

— Разве Кристина не такая была?

— После ее смерти. — Услышав это слово, Паша склонил голову набок, как умная собака. Карлос заметил это и объяснил: — Я же сказал, что уверен — она погибла. И почувствовав, что она умерла, я стал думать о ней. И понял многое.

— Что?

— Она не развлечения хотела, а любви. Я же просто переспал с ней по пьяни. А она ожидала от меня совсем иного. Это отличный сюжет для хорошей песни, но она у меня так и не написалась…

Романтические рассуждения Карлоса выбивали Пашу из колеи. Он не любил таких вот свидетелей — ждешь от них чего-то определенного, а они раскрывают душу.

— Это случилось в День Нептуна, так?

— Да… Я снова был пьян, она все крутилась рядом, все заигрывала. Мы тихо договорились встретиться на обычном месте. Вот и все.

— Кристина скрывала, что она с тобой?..

— Нет, это я скрывал. У меня полно поклонниц, а если бы они увидели, что я с этой несуразной девочкой встречаюсь, то сожрали бы живьем!

— Что было после того, как вы переспали?

— После… — Карлос сочно шмыгнул носом. — Я встал, пошел в море, а потом захотел выпить. Даже забыл о ней. О том, что это именно она пропала, я узнал только через неделю. Заходил к нам на пляж милиционер с ее фотографией. Я, как только узнал, что она в День Нептуна погибла, тут же сообразил, что видел ее последним. Но не сказал ничего милиционеру, я же ее не убивал!

Вику искать не пришлось. Она стояла у стойки регистрации на первом этаже, беседуя с девушкой в форменной маленькой юбочке и белой рубашке с красным галстуком. Над стойкой висел красный плакат с лозунгом: «Кто хорошо отдыхает — хорошо работает!» В фойе звучала веселая пионерская песня, от которой у Паши тут же начало сводить скулы.

Вика вдруг оглянулась, улыбнулась, махнула ему рукой.

Иногда — и это был самый момент — при взгляде на свою первую любовь Седов ощущал легкое саднение в душе. В голову лезли пустые мысли: если бы они с Викой продолжали любить друг друга, Пашка не влюбился бы в ту женщину, его разум не захлестнули бы лишние эмоции, он сумел бы разглядеть настоящего убийцу и…

Он молча развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из холла, не дожидаясь подругу.

Через пять минут они оба уже сидели в машине.

— Я боюсь, — призналась Ежевика, выводя свою «тойоту» на дорогу, соединяющую отель и поселок. — И не понимаю, что мы будем делать, когда найдем шантажистку?

Паша, сидевший на месте штурмана и сосредоточенно разглядывавший самый непримечательный пейзаж в мире — равнину, заросшую чертополохом, под плоским голубым небом, легкомысленно пожал плечами:

— Для начала ее надо найти, друг мой Вика. План такой. — Он повернулся к Вике. — На автовокзале ты будешь сидеть в машине, а как только она позвонит — постараешься потянуть разговор, как ты виртуозно сделала это в прошлый раз. А в это время я буду искать нашу мымру…

Вика покивала ему, соглашаясь с планом. Минуты три они молчали.

— Как тебе Марьяна понравилась? — вдруг полюбопытствовала Вика.

— Это в каком смысле? — с великолепно разыгранным простодушием спросил Паша.

— В том самом. — Подруга искоса наблюдала за приятелем, жеманно подобрав губки и пряча смех в карих глазах.

— Я избежал…

— Как?! — Вика даже бросила на пару секунд руль. — От Марьяны еще никто не ушел!