Закашлявшись, Лена перестала смеяться:

— Короче… а чего я сделала?..

Седов уставился в свой блокнот.

— На чей паспорт оформлена сим-карта, с которой вы звонили Виктории?

— Это чужой паспорт… Я его нашла. — Ложь легко выплескивалась из ее рта. — Случайно нашла, на улице.

— Когда вы в последний раз видели вашу дочь?

— Днем пятнадцатого июля. Короче, я уходила на работу, а она сказала, что пойдет вечером на пляж. Встретиться со своим пареньком…

— Хорошо, — сказал Паша. — Значит, она пошла на пляж. Теперь мы будем проверять полученную от вас информацию. Пока вы свободны, но никуда не уезжайте, вас вызовут в милицию и предъявят обвинение. И… сушите сухари.

Изумленная женщина, неловко двигая негибким тощим телом, выбралась из машины наружу. В этот момент со своего места выскочила и Вика.

Словно во сне, Павел Петрович наблюдал, как высокую, еще нестарую женщину, одетую в леггинсы и широкую яркую тунику, догнала чуть располневшая миловидная блондинка, окликнула ее и врезала кулаком в острую челюсть. Удар был так силен, что высокая женщина покачнулась. Блондинка, тряхнув ушибленной кистью правой руки, гордо подняла голову и ушла, оставив свою жертву в глубочайшем шоке…

Вернувшись в машину, Вика всхлипнула.

Паша опустил голову и приложил ко лбу ладонь. В этот момент он подумал, что теперь Лена не успокоится и применит все способы, чтобы достать свою обидчицу. Информацию он получил, но миссия провалена.

На обратной дороге друзья детства не уделили и минуты обсуждению битой шантажистки. Упрекать Вику Пашка не считал нужным. Что сделано, то сделано.

Перед выездом из Боровиковки Седов пересел на переднее сиденье. В машине работал кондиционер, это приятно расслабляло. Он откинул голову на подголовник, закрыл глаза.

— Я расскажу Роберту обо всем, — сказала Вика. — Лена хорошо свою дочечку знает: Ираида без денег никуда бы по своей воле не уехала. Ее надо искать. Да и ту сумму, которую эти стервы за похищение Ираиды выпросили, справедливо было бы у Ленки отобрать!

— Твой муж как-то очень быстро успокоился, поверив, что дочь сбежала с деньгами, — заметил Паша, поглядывая на подругу из-под рыжих ресниц.

Вика, не отрываясь, смотрела на пустую гладкую дорогу, как будто это была оживленная трасса. Паша решил ее больше не отвлекать. Он только хотел дать совет — прижечь йодом ссадину на костяшках правой руки, как вдруг подруга детства заговорила:

— Мне кажется, ему без Ираиды легче. Не то чтобы он был рад избавиться от дочери, но… С ней каждый день был не похож на остальные. Просто дух захватывало! И все свои фортели она выкидывала, только чтобы привлечь его внимание. В начале этого лета — Роберт все знает, но ты с ним об этом ни за что не говори! — она спала с клиентами отеля, как проститутка, и брала с них деньги. Два года назад — обворовывала номера вместе со своим дружком-наркоманом. Себе ничего не брала — все вещи и деньги парень уносил, а Ираида после месяца воровской деятельности сама отцу правду и рассказала. Роберт отругал ее страшно, чуть не убил! Но Ираида была очень довольна. — Вика невесело усмехнулась. — А слабительное, которое она подмешивала в еду отдыхающим? Это не один раз было. А искусственные какашки в лифтах? Все, что она творила, пересказать невозможно. Роберт пытайся с ней говорить, наказывать. Не пускал в отель, отправлял путешествовать летом. Потом решил, что надо ей больше внимания… Все было бесполезно.

В кармане Седова что-то зашевелилось и запищало.

— Яна? — Даже не глянув на дисплей, Паша приложил трубку к уху.

Он угадал.

— Привет. — Ее голос казался таким далеким. — Пашенька, тебе удобно говорить?

— Конечно.

— Ты знаешь, я тут подумала… Давай пока жениться не будем?

— Почему? — спросил он без особого удивления. Сам от себя предложения о замужестве Пашка не принял бы, хоть стреляйте.

— Я же знаю, что ты ко мне хорошо относишься, но по-настоящему не любишь. — Яна произнесла эту фразу без жалости к себе, просто констатируя факт, отчего ее жених снова осознал, что недостоин он такой девушки, недостоин!

— Ян, я просто…

— Ладно тебе! — Он услышал в трубке смешок. Казалось, Яна удивлялась самой себе. — Ладно, ничего с этим не сделаешь.

— Я скоро приеду, и мы поговорим, хорошо? — Ему захотелось сказать Яне что-нибудь нежное, но он ничего не придумал. — Жди меня…

В столовую Паша вошел с самым независимым видом, на который был способен. Это было правильно: сама Марьяна едва глянула на него, а вот девушки-официантки, стоявшие у раздаточной, встретили рыжего гостя отеля негромким, но дружным смехом. Кое-кто из гостей отеля одарили Седова такими взглядами, что можно было не сомневаться: Буфетчица не утаила подробности своего неудачного свидания.

Поразмыслив недолго над причинами, побудившими Марьяну поступить именно так, а не иначе, Павел Петрович пришел к единственному выводу — Марьяна не поверила в голубой порнофильм, а, не поверив, обиделась на отвергшего ее мужчину.

Женская обида — вещь страшная, Паша знал об этом. Значит, придется ему перетерпеть. Такова будет его плата за информацию о Кристине и Карлосе.

Оно того стоит.

Заняв свободный столик, Паша уставился в меню. Через полминуты к нему подошла Марина. Актрисой она была паршивой, поэтому ее эмоции буквально рвались наружу.

Паша взглядом пресек попытку затеять игривый разговор, заказал жареных креветок и уставился в окно.

Столовую он покинул, так же как и вошел в нее, под хихиканье девушек в беленьких передничках. Более того, Паша ощутил, что все в отеле стали смотреть на него совсем иначе. Улыбались, но скрывали неприязнь, предлагали помощь, но за спиной недоброжелательно посмеивались.

Паша вышел в сквер. Огляделся, размышляя — где сейчас может обретаться сын Марьяны? В парке его не было, на аллее под магнолиями тоже. Тут прогуливалась только солидная публика — на пляж, с пляжа и просто так.

Седов направился вниз, к морю. Разулся, снял рубашку, восхитился собственным загаром красноватого оттенка. А ведь Паша о нем так мало заботился! Пошел самой своей любимой дорогой — по линии прибоя. Сегодня вода была почти чистой, зеленоватой. Набегавшая волна гладила песок и приятно холодила пятки.

Поглядывая в сторону горизонта, Паша пытался догадаться, как отреагирует Роберт на известие, что водить его за нос Ираиде помогала ее мать? Разозлится? Примет новость равнодушно?

Он прошел пляж отеля, где его обрызгала водой радостная малышня, затем — пляж поселка, а потом и дикий пляж. Добрался до скалистого уступа над водой, вошел в воду по щиколотку, обходя один из камней, давным-давно отвалившихся от общей глыбы.

Заглянул в неглубокую расселину, туда, где ему уже пришлось находить Сэма.

Он был там и в этот раз.

Но в этот раз — мертвый.

Седов определил это, даже не коснувшись тела. Сэм лежал лицом в воде, и будь он живым, наверняка бы захлебнулся. Паша вытащил тело парня за плечи на сухое место, мрачно глянул в лицо, не смущаясь прошелся по карманам. В них было абсолютно пусто. Исколотые вены объясняли пустоту в карманах, а заодно и причину смерти Сэма.

Паша достал телефон, набрал номер службы спасения. Он мельком подумал, что наркотик куда эффективнее алкоголя, если рассматривать его как способ самоубийства.

Как бы Паша не увлекался алкоголем вечером, выспавшись, он редко переживал похмельный синдром. Уж такой у него был организм. Зато воспоминания о вечере давались ему с трудом.

Так было и сегодня. Он проснулся — не рано и не поздно — бодрым и свежим, а в голове было кристально чисто. Седов еще мог бы припомнить лицо бармена, так как вчера приземлился и напился у барной стойки. Он мог бы вспомнить и темную зелень бильярдного стола, и ощущение купюры в руке, а вот отдавал он деньги партнеру или брал их у него — не помнил, хоть убейте. С кем играл — тоже не помнил. Скорее всего, это был не Иван. Ивана бы он не забыл. Значит, оставался шанс на то, что Паша не спустил остаток средств вчера вечером за игрой.