И наконец, сильно возросла экономическая мощь церкви, сосредоточившей в своих руках громадные земельные владения.
4. Архангел Михаил. Икона. XIV в.
Ростовский архиепископ в 1589 году получил высший чин митрополита.
Крупнейшим сооружением Ростова XVI века был Успенский городской собор. Это здание, построенное на месте более древнего собора, на долгое время стало архитектурным центром города. Близ собора располагался двор архиепископов, на котором находилось немало каменных зданий.
Архитектура церкви Исидора и Богоявленского собора Авраамиевского монастыря, ктитором которых был Иван Грозный, оказала решающее влияние на последующее развитие зодчества Ростова и Ярославля.
Крепостные укрепления города, которым в те времена придавалось большое значение, были слабы — немец- опричник Генрих Штаден назвал город незащищенным.
Малочисленны свидетельства о жизни города и культуре того времени. Летопись о ростовских архиереях рисует скупыми штрихами архиепископа Никандра, любимца Ивана Васильевича Грозного, весело проводившего время в загородном дворце и скончавшегося „среди пиршества с друзьями своими“ потому, что „был в пьянство погружен“.
Как отзвук идеологической борьбы проходит имя Давида, обвиненного в ереси и отправленного в монастырь „под начал, дондеже в чувство приидет“.
Ростовцу Георгию Скрипице, „нищему вдовцу попу града Ростова“, принадлежит яркий литературный памятник — послание Собору 1503 года, в котором он остроумно полемизирует с князьями церкви, показывая их ханжество, мздоимство и другие пороки.
Считают, что Тверская летопись, составленная в 1534 году, принадлежит ростовцу. В ней особенно любовно переписана более ранняя редакция былины об Алеше Поповиче, ростовском богатыре. Славя своего земляка, автор укоряет князей, по вине которых погиб „храбра“ Алеша.
5. Кремль. Вид с северо-запада
Среди немногочисленных сохранившихся памятников искусства XVI века, хранящихся ныне в Ростовском музее, привлекает внимание несколько произведений живописи и сюжетного шитья на покровах. Икона ростовских святителей радует непосредственностью изображения благородных старцев, фронтально вытянувшихся в ряд перед зрителем. Они не лишены изящества своими вытянутыми фигурами и маленькими головками. Симметрия поз, симметрия тональности одежд еще более подчеркивают представительность святителей.
Эта и другие иконы (илл. 4), так же, как и шитые шелком изображения старцев на покровах, могли быть выполнены и местными мастерами, однако, они не имеют уже каких-либо отличительных черт ростовской школы, как произведения XIII–XIV веков; это уже полностью победившая московская школа искусства.
Польско-шведская интервенция начала XVII века нанесла тяжелое разорение Ростову. „Дозорная книга“ 1619 года так свидетельствует о состоянии города: „Место пожарное Олеши Ошанина, а он был в земских старостах и литовские люди его ссекли, а тело его собаки сиели. Место пожарное дьячка Князева, он убит. Место пожарное Нежданка Оладина: скитается по миру. Двор Лучки Ермольева обнищал “…
После изгнания врагов и некоторой стабилизации экономики страны московские власти предпринимают ряд довольно крупных работ по укреплению городов. Укреплен был земляными валами и Ростов. Работы проводились в 1631–1633 годах жителями Ростова, Кинешмы и Пошехонья, „а работников было пеших 1000, да конных 100, а землю на город возили тележками на одном колесе деланы, а конные телеги были деланы на дву колесах. Ящики на ветлугах“. Работами руководил голландец Ян Корнелиус Роденбург, или, как его называли, Ян Корнилов. Были сделаны трое ворот: Фроловские (на Ярославль), Борисоглебские (к озеру) и Петровские (на Москву). У Петровского въезда была сооружена деревянная боевая башня.
Крепость была построена по всем требованиям военной техники своего времени. Она имела ров (от которого до сих пор сохраняется илистая канава под названием Пига), низкий земляной вал, второй ров и высокий земляной вал. Валы имели девять выступов, особенно мощных в сторону суши и слабо выраженных к озеру. Укрепления строились без учета уже сложившегося города. Переписные книги Ростова пестрят записями о сносе дворов. На месте „где бывал сстрог“ … двор стряпчего Василья Алексеева сына Третьякова… ныне сламан под город“. В кварталах, примыкающих к городу, „ДЕоришко бобыля Гришки Ерофеева … ныне скопан в ров“, другие владения „ныне под мостом“, или „под заплотою“. Но, видимо, большого внимания содержанию крепости не придавали, так как уже в 1645 году башни и тыны у въездов требовали большого ремонта, а в 1676 году воевода Татищев, принимая город, сообщал, что „городового и никакого наряду и тайников и в них воды и пороховой и свинцовой казны… нет“.
В течение всего XVII века застройка Ростова, кроме монастырей и архиерейского дома, оставалась деревянной. Только этим и можно объяснить то обстоятельство, что при перепланировке города в конце XVIII — начале XIX века полностью были стерты все топографические и планировочные особенности города, прожившего такую блестящую историческую жизнь. Но все же переписные и дозорные книги XVII–XVIII веков, немногочисленные сведения других письменных источников, наконец, регулярный план XVIII века, нанесенный на сетку древних улиц, помогают приблизительно восстановить облик средневекового Ростова.
В центре города, определявшегося издревле древним собором и княжеским двором, а с 1633 года постройкой земляных валов, находился митрополичий двор и городской Успенский собор. За собором правильными рядами стояли деревянные торговые ряды: москательный, калачный, красильный, сапожный, рыбный и многие другие, а всего триста тринадцать закрытых и открытых торговых помещений. Среди рядов стояла существующая и ныне церковь Спаса (илл. 38). Гостиный двор (50х 34 м) был обнесен забором; здесь находилась „съезжая изба“, куда „приезжали воеводы и сидели за государевыми делами“, за ней — две тюрьмы „опасьная и татинная“, изба „губная“, где судили уголовные дела выборные из дворян „губные старосты“. В „таможенной“ избе платили пошлины, в „писчей“ избе „посадские площадные подъячие“ писали за определенную мзду прошения, оформляли юридические документы. Были избы „земская“, „квасная“, „сусленная“ и, конечно, „двор кабацкий“. Большая площадь (100 х 92 м) была отведена для торговли хлебом и всяким житом с возов.
6. Кремль. План
1 — Успенский собор; 2 — звонница; 3 — Ворота в ограде собора; 4 — церковь Воскресения; 5 — церковь Одигитрии; 6 — церковь Иоанна Богослова; 7 — Красная палата; 8 — Самуилов корпус; 9 — церковь Спаса на Сенях. Белая палата; 10 — Княжьи терема; 11 — Ионинская палатка. Садовая башня; 12 — Иераршая палата. Старый хозяйственный корпус; 13 — хозяйственный корпус; 14 — корпус у Часозвони; 15 — церковь Григория Богослова; 16 — „Мыленка“
За валами располагался посад, он, видимо, не имел каких- либо значительных укреплений, кроме рва, остатки которого еще в 1920-х годах сохранялись на перекрестке улиц ныне Луначарского и Спартаковской. Переписные книги посада называют „дворы“, „дворишки“, „избишки“, которые перемежались „местами дворовыми и огородными“, то есть с „пустошью“. В каждом владении всегда был огород с луком, чесноком и другими овощами. Застройка города, видимо, не отличалась особой добротностью. Переписчик, подводя итоги переписи 1650-х годов, записал: „На посаде ж 8 дворов тяглых средних, а людей в них 12 человек, тяглых 7 худых, которые добре худы 131 двор и дворишек, а людей в них 169 человек… а бедных и нищих, которые скитаются промеж двор и вдовьих 95 дворишек и избишек пустых … “. Как обычно, каждый посад имел церковь — все они были деревянные, самого простого клетского типа, и только в Никольской и Варницкой слободках стояли шатровые храмы. Рядом с некоторыми церквами располагались „трапезы теплые“ — общественные здания для зимних собраний общих, десятин“. Все десятины, а их было семь, носили названия церквей. Из наименований улиц известны Воеводская, Проезжая, Пробойная, Мостовая и Абакина, а из слобод — Сокольничья, Рыболовская, Ямщицкая, Кузнецкая, Пищальная, Митрополичья, Ладанная, Сторожевая, Никольская, Андреевская, Луговская.