Судья Фейрборо посмотрел на сэра Тоби и спросил:

— У вас есть вопросы к этому свидетелю?

— Безусловно, ваша честь, — ответил Тоби, поднимаясь со скамьи. — Профессор Бамфорд, — обратился он к приятелю, словно видел его впервые, — прежде чем мы перейдём к нашему делу, справедливости ради хотелось бы отметить, что мой учёный коллега мистер Леннокс превосходно разыграл представление вашей квалификации эксперта. Прошу прощения, но я хотел бы вернуться к этому вопросу и прояснить некоторые детали, которые меня немного озадачили.

— Разумеется, сэр Тоби.

— Первую учёную степень вы получили в… м-м-м… ах да, в Лидском университете. На каком факультете вы учились?

— На факультете географии, — ответил Гарри.

— Как интересно. Никогда бы не подумал, что география может стать первой ступенью в образовании эксперта по огнестрельному оружию. Ну да ладно, — продолжал он, — позвольте мне перейти к степени магистра, которую вы получили в американском университете. Могу я спросить, признают ли английские университеты эту степень?

— Нет, сэр Тоби, но…

— Пожалуйста, отвечайте только на вопросы, профессор Бамфорд. К примеру, Оксфорд или Кембридж признают вашу степень магистра?

— Нет, сэр Тоби.

— Понятно. А мистер Леннокс неоднократно подчёркивал, что исход всего дела зависит от вашей квалификации эксперта.

Судья Фейрборо взглянул на защитника, нахмурив брови.

— Это решат присяжные на основании представленных им фактов, сэр Тоби, — заявил он.

— Разумеется, ваша честь. Я только хотел выяснить, насколько присяжные могут доверять выводам свидетеля-эксперта, приглашённого обвинением.

Судья снова нахмурился.

— Но если ваша честь считает, что моя точка зрения ясна, я перейду к следующему вопросу, — заявил сэр Тоби и повернулся к приятелю.

— Вы сказали присяжным, профессор Бамфорд, — это было ваше мнение как эксперта, — что в данном случае не могло быть самоубийства, потому что пистолет обнаружен в руке жертвы.

— Совершенно верно, сэр Тоби. Это весьма распространённая ошибка — она часто встречается в плохих фильмах и сериалах. В кино жертвы совершают самоубийство, и пистолет остаётся у них в руке.

— Да-да, профессор Бамфорд. Мы уже поняли, что вы — большой знаток мыльных опер, когда вас допрашивал мой учёный коллега. По крайней мере, теперь нам известно, на чём вы специализируетесь. Но мне бы хотелось вернуться в реальный мир. Могу я прояснить один момент, профессор Бамфорд? Надеюсь, вы не думаете, что ваши утверждения доказывают, будто моя подзащитная сама вложила пистолет в руку своего мужа? В противном случае вы были бы не экспертом, профессор Бамфорд, а ясновидящим.

— Я не делал подобных предположений, сэр Тоби.

— Но скажите мне, профессор Бамфорд, бывали в вашей практике случаи, когда убийца вкладывал пистолет в руку жертвы, чтобы представить всё так, будто жертва совершила самоубийство?

Гарри замешкался на мгновение.

— Не торопитесь, профессор Бамфорд. Ваш ответ может повлиять на то, как эта женщина проведёт остаток своей жизни.

— Я сталкивался с такими случаями раньше… — он снова замешкался, — …три раза.

— Три раза? — повторил сэр Тоби, напустив на себя удивлённый вид, хотя сам участвовал в процессах по всем трём делам.

— Да, сэр Тоби, — подтвердил Гарри.

— И во всех трёх случаях присяжные вынесли вердикт «невиновен»?

— Нет, — спокойно ответил Гарри.

— Нет? — снова повторил сэр Тоби, повернувшись к присяжным. — По скольким делам присяжные признали подзащитного невиновным?

— По двум.

— А что произошло с третьим? — поинтересовался сэр Тоби.

— Человека признали виновным в убийстве.

— И приговорили?.. — спросил сэр Тоби.

— К пожизненному заключению.

— Мне хотелось бы услышать подробности этого дела, профессор Бамфорд.

— Это имеет значение для данного дела, сэр Тоби? — спросил судья Фейрборо, строго взглянув на защитника.

— Думаю, мы сейчас это выясним, ваша честь, — ответил сэр Тоби и вновь повернулся к присяжным, которые теперь во все глаза смотрели на свидетеля-эксперта. — Профессор Бамфорд, поведайте суду подробности того дела.

— В результате того дела, — Корона против Рейнольдса, — сообщил Гарри, — мистер Рейнольдс провёл одиннадцать лет в тюрьме, когда появились новые улики, доказывающие, что он не мог совершить преступление. Впоследствии его освободили.

— Надеюсь, вы простите мой следующий вопрос, профессор Бамфорд, но на карту поставлена репутация женщины, не говоря уже о её свободе. — Он замолчал, мрачно посмотрел на приятеля и продолжил: — Вы были свидетелем со стороны обвинения на том процессе?

— Да, сэр Тоби.

— Свидетелем-экспертом?

— Да, сэр Тоби, — кивнул Гарри.

— И невиновного человека признали виновным в преступлении, которого он не совершал, и в результате он провёл в тюрьме одиннадцать лет?

— Да, сэр Тоби, — снова кивнул Гарри.

— И в том деле не возникло никаких сомнений? — спросил сэр Тоби.

Тоби ждал ответа, но Гарри молчал: он знал, что в этом деле ему больше нет доверия.

— Последний вопрос, профессор Бамфорд: если быть честным, в двух других случаях приговоры присяжных опирались на вашу интерпретацию улик?

— Да, сэр Тоби.

— Вы, вероятно, помните, что обвинение всячески подчёркивало тот факт, что в прошлом ваши показания играли весьма существенную роль в подобных делах, фактически — я дословно цитирую слова мистера Леннокса, — «стали решающим фактором, склонившим дело в пользу обвинения». Однако теперь нам стало известно, что на трёх процессах по делам с использованием огнестрельного оружия тридцать три процента ваших экспертных заключений оказались ошибочными.

Как и ожидал сэр Тоби, Гарри промолчал.

— И в результате невиновный человек провёл в тюрьме одиннадцать лет.

Сэр Тоби переключил своё внимание на присяжных и тихо произнёс:

— Профессор Бамфорд, хотелось бы надеяться, что невиновная женщина не проведёт остаток своих дней за решёткой на основании заключения «свидетеля-эксперта», который ошибается в тридцати трёх процентах из ста.

Мистер Леннокс вскочил, выражая протест против подобного обращения со свидетелем, а судья Фейрборо погрозил пальцем.

— Это было неподобающее замечание, сэр Тоби, — предупредил он.

Но глаза сэра Тоби были прикованы к присяжным, которые больше не ловили каждое слово свидетеля-эксперта, а перешёптывались между собой.

Сэр Тоби медленно вернулся на своё место.

— Вопросов больше нет, ваша честь.

— Чертовски хороший удар, — заметил Тоби, когда мячик Гарри закатился в восемнадцатую лунку. — Боюсь, я снова проиграл тебе обед. Знаешь, Гарри, я уже несколько недель у тебя не выигрывал.

— О, я бы так не сказал, Тоби, — возразил партнёр, когда они направлялись к гольф-клубу. — А как назвать то, что ты сделал со мной в суде в четверг?

— Да, извини, старик, — сказал сэр Тоби. — Ничего личного, сам прекрасно понимаешь. Кстати, Леннокс здорово сглупил, когда выбрал тебя в качестве эксперта-свидетеля.

— Это точно, — согласился Гарри. — Я предупреждал их, что никто не знает меня лучше, чем ты, но Леннокса не интересовали истории Северо-Восточного округа.

— Я бы ничего не имел против, — сказал Тоби, садясь за стол, — если бы не…

— Если бы не?.. — повторил Гарри.

— Если бы не тот факт, что в обоих случаях — и в Лидсе, и в Бейли — присяжные должны были понимать, что мои клиенты виновны на все сто.

Корнелиус Баррингтон медлил, прежде чем сделать следующий ход. Он с огромным интересом смотрел на доску. Игра продолжалась больше двух часов, и Корнелиус был уверен, что всего через семь ходов он поставит шах и мат. Он подозревал, что его противник тоже это понимает.

Корнелиус поднял голову и улыбнулся Фрэнку Винсенту — своему старинному другу, к тому же много лет бывшему его семейным адвокатом и мудрым советчиком. У мужчин было много общего: возраст — за шестьдесят; происхождение — оба принадлежали к среднему классу; они учились в одной школе и в одном университете. Но на этом сходство заканчивалось.