— Это — зал заседаний Сената, — сказала Энни, оглядывая с галереи расположенные полукругом синие кожаные кресла.

— Очень впечатляюще, — оценил Флетчер.

— Папа говорит, что когда-нибудь и ты будешь здесь заседать, а может быть, пойдешь ещё выше.

Флетчер ничего не ответил, потому что он не знал, какие экзамены следует сдать, чтобы стать политическим деятелем.

— Я слышала, он сказал маме, что никогда не встречал более блестящего юноши.

— Знаешь, что говорят о политиках? — спросил Флетчер.

— Знаю, но я всегда могу сказать, когда папа не говорит серьёзно, потому что в таких случаях он улыбается, а в этот раз он не улыбался.

— Где сидит твой отец? — поинтересовался Флетчер, пытаясь сменить тему.

— Как лидер большинства, он сидит третьим слева в первом ряду, — показала Энни пальцем. — Но лучше бы я тебе этого не говорила, потому что он хочет сам показать тебе Капитолий.

Флетчер дотронулся было до её руки.

— Прости, — сказал он и быстро убрал руку, подумав, что допустил вольность.

— Не будь дураком! — воскликнула она и взяла его за руку.

— Может быть, нам следует вернуться на вечеринку? — спросил Флетчер. — Иначе они могут начать волноваться, куда мы запропастились.

— Наверно, да, — ответила она, но он не сдвинулся с места. — Флетчер, ты когда-нибудь целовал девушку? — тихо спросила она.

— Нет, ни разу, — ответил он, покраснев.

— А хочешь?

— Да, — признался он.

— Хочешь поцеловать меня?

Он кивнул. Энни закрыла глаза и поджала губы. Он проверил, закрыты ли двери, наклонился и нежно поцеловал её. После этого она открыла глаза.

— Ты знаешь, что такое поцелуй по-французски?

— Нет.

— Я тоже не знаю, — призналась Энни. — Если узнаешь, скажешь мне?

— Скажу, — пообещал Флетчер.

— Ты будешь выставлять свою кандидатуру на пост председателя ученического совета? — спросил Джимми.

— Я ещё не решил.

— Все считают, что будешь.

— Это — только одна из моих проблем.

— Мой папа — за.

— А моя мама — против.

— Почему? — спросил Джимми.

— Она считает, что весь последний год я должен готовиться к поступлению в Йельский университет.

— Но если ты станешь председателем ученического совета, это тебе только поможет. Это мне придётся бороться за место в Йеле.

— Я уверен, что твой отец найдёт, к кому обратиться за помощью, — сказал Флетчер с улыбкой.

— А что думает Энни? — спросил Джимми, игнорируя замечание своего друга.

— Она согласится со всем, что бы я ни решил.

— Значит, всё зависит от меня?

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты хочешь выиграть, возьми меня руководить своей кампанией.

— Это уж наверняка уменьшит мои шансы на победу, — сказал Флетчер; Джимми запустил в него подушкой. — Если ты действительно хочешь, чтобы я победил, — добавил Флетчер, поймав подушку, — ты должен руководить кампанией моего наиболее вероятного противника.

Тут появился отец Джимми.

— Флетчер, можете уделить мне несколько минут?

— Конечно, сэр.

— Давайте поговорим у меня в кабинете.

Флетчер встал и следом за сенатором вышел из комнаты. Выходя, он взглянул на Джимми, но тот только пожал плечами. Флетчер подумал: «Может, я сделал что-то не так?»

— Флетчер, мне нужна ваша помощь.

— Всё что угодно, сэр. Я никогда не смогу отплатить за всё, что вы для меня сделали.

— Вы более чем выполнили наш уговор, — сказал сенатор. — За последние три года Джимми выбрался на первые места в классе. Он не сделал бы этого без вашей постоянной помощи.

— Спасибо за комплимент, сэр, но…

— Это — не комплимент, это — правда. Но теперь я хочу, чтобы у Джимми был реальный шанс попасть в Йель.

— Но как я могу помочь, если я даже сам не уверен, что мне удастся туда попасть.

Сенатор проигнорировал его замечание:

— Политика «рука руку моет».

— Не понимаю, сэр.

— Если вы станете председателем ученического совета (а я уверен, что вы им станете), вам нужно будет выбрать себе заместителя председателя. — Флетчер кивнул. — А это может решить дело в пользу Джимми, когда приёмная комиссия Йеля будет определять, кто попадёт туда хоть на одно из последних мест.

— Значит, решено: я выставлю свою кандидатуру.

— Спасибо, Флетчер, но, пожалуйста, не рассказывайте Джимми о нашей беседе.

На следующее утро, едва проснувшись, Флетчер пошёл к Джимми.

— Надеюсь, у тебя была серьёзная причина меня разбудить, — пробурчал Джимми, — потому что мне снилась Дейзи Холлингсуорт.

— Пусть она тебе и дальше снится, — сказал Флетчер. — В неё влюблена вся футбольная команда.

— Так почему ты меня разбудил?

— Я решил выставить свою кандидатуру на пост председателя ученического совета, и мне не нужно, чтобы руководитель моей кампании всё утро валялся в постели.

— Связано ли это с тем, о чём с тобой говорил мой отец?

— Косвенно. — Флетчер помолчал. — Ну, так кто, по-твоему, будет моим главным соперником?

— Стив Роджерс, — не задумываясь, выпалил Джимми.

— Почему Стив?

— Он блистает в трёх видах спорта, поэтому все его сторонники будут агитировать: дескать, он — свой в доску, не то что аскетический учёный муж. Понимаешь, вроде как Кеннеди против Стивенсона.

— Я и понятия не имел, что ты знаешь слово «аскетический».

— Хватит шутить, Флетчер! — воскликнул Джимми, скатываясь с постели. — Если ты хочешь побить Роджерса, то должен быть готовым ко всему. Против тебя используют все средства. Я думаю, тебе нужно начать с того, чтобы за завтраком встретиться с папой; он свои кампании всегда начинает со встреч за завтраком.

— Кто-нибудь выставит свою кандидатуру против твоей? — спросила Диана Колтер.

— Никто, кого я не мог бы победить.

— Как насчёт Ната Картрайта?

— У него тоже ничего не выйдет, если все поверят, что он — любимчик директора и будет всё делать по его указке. Во всяком случае, мои сторонники твердят это всем и каждому.

— И не забудем, как он поступил с моей сестрой.

— Мне казалось, что это ты его отшила. Я даже не знал, что он знаком с Тришией.

— Он не был с ней знаком, но всё-таки стал к ней клеиться, когда пришёл к нам, чтобы повидаться со мной.

— Кто-нибудь ещё об этом знает?

— Да, мой брат Дан. Он застал их на кухне, когда Нат залез ей под юбку. Тришия пожаловалась, что никак не могла его отшить.

— Правда? И ты думаешь, что твой брат поддержит мою кандидатуру?

— Да, но вряд ли он что-нибудь может сделать, пока он в Принстоне.

— Нет, сможет, — сказал Эллиот. — Начать с того, что…

— Кто мой главный противник? — спросил Нат.

— Ралф Эллиот, кто же ещё? — ответил Том. — Он начал свою кампанию ещё в последнем семестре.

— Но это — против правил.

— Вряд ли Эллиот очень считается с правилами, и так как он знает, что ты — популярнее него, нам нужно приготовиться к очень грязной кампании.

— Но это мне не по нутру…

— Значит, мы должны взять пример с Кеннеди.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты должен начать свою кампанию, вызвав Эллиота на публичные дебаты.

— Он ни за что не согласится.

— Тогда ты победишь в любом случае. Если он согласится, ты снимешь с него стружку. Если он не согласится, ты сыграешь на том, что он струсил.

— Но как его вызвать?

— Пошли ему письмо, а копию этого письма я вывешу на доску объявлений.

— Но ты не имеешь права вывешивать что-либо на доску объявлений без разрешения директора.

— К тому времени, как эту копию снимут, большинство её прочтёт, а тем, кто не прочтёт, расскажут те, кто прочёл.

— И тогда мне не разрешат выставить свою кандидатуру.