Чтобы дотянуться, виконту пришлось переползти на другое место, перевеситься через край телеги и протянуть руку. Но оно того стоило! Он закрыл глаза и потянул в себя силу так, как его учили в школе, и почувствовал, как она вливается в него тонкой струйкой. Пришлось проторчать в неудобной позе довольно долго, ожидая, когда энергия в растении закончится. Всё это время было на удивление тихо, как будто он был один в целом мире. Казалось, вокруг нет никого: ни птиц, ни насекомых, ни лошадей, ни Виолы. Зато в тот момент когда он наконец разжал пальцы и открыл глаза, всё вернулось не самым приятным образом.

Звуки ударили по ушам и Эгон чуть не грохнулся с телеги. В последний момент его удержала за подол рубахи чья-то сильная рука.

Он было подумал, что Тео вернулся, но цепкие пальчики принадлежали Виоле.

— Спятил? — спросила она, — Ты куда полез, бестолочь?

— Как ты со знатным человеком разговариваешь? — выдал он машинально.

Она ни на минуту не смутилась.

— Как заслужил, так и разговариваю. Мы тут в лесу ещё знатностью мериться будем? Вот доберёмся до твоего Эгона, там можешь вспоминать, что ты виконт, а может уже и целый граф. Тогда и я, глядишь, об этом подумаю. А пока я тебя лечу я главная!

Ули тут же сдал назад. Захлопал своими длиннющими ресницами и кокетливо произнёс:

— Ты утром сказала мне, чтобы я поискал способ получать силу не из девушек. Вот я и пробовал.

Он указал на кустик малины и сам вытаращил глаза. Такого эффекта он не ждал. Толстый зелёный побег теперь, казалось, состоял из серебристого пепла, только то место, за которое держалась рука мага, оставалось чёрным как головешка. Он не осыпался только потому, что воздух оставался неподвижен. Виола решительно сунула нос поверх руки виконта, с недоверием осмотрела кустик, тронула пальцем На землю упали светло-серые хлопья.

— Ого, — произнесла девушка, — Ну и ну! Это ты так с растениями? Здорово. Как думаешь, один побег малины это сколько в девушках?

— Скорее в свечках, — ответил Эгон, — Не знаю точно, но таким количеством магической энергии можно зажечь три-четыре свечки. Не больше.

— Ух ты! — восхитилась Виола, — Всего одна малина, а магии в ней больше, чем во мне. Ты, кстати, не укололся? И иди уже ложись, а то профукаешь свои свечки. Тебе силу копить надо.

Эгон переполз на своё место, устроился поудобнее и задремал. Сквозь сон слышал, как затрещал костёр, как Виола напевала, возясь с готовкой, а затем всё это заглушил голос Теодора:

— Ну как, есть что поесть?

Удивительно, но шагов наёмника Ульрих не услышал. Видно тот и впрямь был великим искусником в своём деле.

Судя по тому, что застучали ложки, Виола успела что-то состряпать или просто разогрела оставшееся от завтрака. А потом То ли ветер переменился, то ли что-то другое, но обоняния юноши коснулся аромат еды. Он тут же снова открыл глаза и произнёс так, чтобы его услышали:

— Вкусненькое едите? Я тоже хочу!

Через мгновение у его носа появилась кружка, полная бульона. Виконт скривился:

— Ты считаешь это вкусненьким? Я хочу то, что вы едите!

Если он надеялся, что Виола станет вокруг него крутиться и уговаривать, то просчитался. В до сих пор ласковом голоске девушки прозвучали суровые нотки.

— Давай пей бульон! Ничего другого тебе нельзя и ничего другого ты не получишь, пока не станет можно!

— А когда станет? — заволновался Ульрих.

— Когда я скажу. Не раньше.

Вот ведь! А говорила, что не ведьма. Дара нет, зато стиль ведьм-целительниц из больничного крыла копирует в точности. Сколько раз он там лежал, столько раз это самое слышал, сказанное именно таким тоном. Пациентов там за людей не считали. Пусть собирали из кусочков и возвращали к жизни, но на их чувства плевать хотели и вели себя бесцеремонно до крайности. Поэтому Ули очень не любил туда попадать. А тут только обрадовался, что лечит его не вредная ведьма, как красавица показала характер.

Виола, кажется, засмущалась сама себя и пояснила:

— Ты больше двух декад не принимал почти никакой пищи и твой организм не готов пока усваивать что-то более существенное. Ты же не хочешь ко всем прелестям твоего положения ещё и обосраться?

Так прямо и сказала! Почему-то это грубое слово подействовало сильнее всего. Готовый спорить и капризничать Ули кротко взял кружку, быстро её осушил и вернул Виоле, пробормотав:

— Спасибо.

Глава 7

Крепкий горячий бульон оказал своё действие безо всякого снотворного. Через пару минут Эогн уже дрых без задних ног. Проснулся когда телегу стало сильно трясти: Теодор вывел-таки их из зарослей и теперь они продвигались по совершенно другой местности. Вокруг золотистыми колоннами стояли сосны. Сквозь стоящие рядами могучие стволы пробивалось ярко-оранжевое солнце: наступал вечер. Неужели он проспал столько часов? Виконт приподнялся на локте и стал вертеть головой, пытаясь понять почему его самодвижущееся ложе так сильно трясёт. Увиденное поражало: под колёсами стелилась не заросшая колея, а настоящая дорога, мощёная камнями, только выглядела она древней как мир. Изъязвлённые выветриванием камни давно перестали быть гладкими и нещадно били своими выступами по окованным железом колёсам.

Теодор, который на этот раз не сидел в телеге, а вёл лошадь под уздцы, заметил телодвижения своего подопечного и сказал ни к кому не обращаясь:

— Это очень старая дорога, можно сказать древняя. Ей не меньше тысячи лет. Маги тогда были что надо! Видишь: чуть не тыщу лет назад замостили и до сих пор стоит как новая. А сейчас за год так травой зарастает будто и не было ничего. Ведёт она к заброшенному замку. Его разрушили лет этак пятьсот назад во время войн Германа Завоевателя. В развалинах мы, конечно, ничего не потеряли, но там должна быть вода, да и полянка для ночёвки найдётся.

Эгон кивнул, подтверждая что слышал, понял и не возражает. Затем поискал глазами Виолу. Она свернулась калачиком совсем рядом. Спала? Или охраняла его сон?

Развалины замка открылись внезапно. Вот дорога вильнула, обходя небольшую каменную горку, а за ней возникли серо-зелёные, заросшие мхом стены с провалами окон, круглый бок обрушившейся башни и широкая поляна, плавно спускавшаяся к ручью.

Туда-то и правил Теодор. Остановив лошадей, выпряг их из телеги, спутал ноги пустил пастись на свежей травке и сел, подложив под себя свёрнутую попону.

— Что-то я притомился, — сказал о, часок отдохну и надо будет поставить палатку. А то чую ночью пойдёт дождь.

Вроде бы спавшая Виола мигом вскочила и занялась устройством лагеря: вырезала кусок дернины для костра, принесла воды во всех имеющихся ёмкостях, наломала сухих веток в соседнем малиннике и нашла где-то несколько толстых, но коротких брёвнышек. Кто-то явно запасал для себя дрова, но так за ними и не явился. Виконт наблюдал за деятельностью девушки с удовольствием. Ему не приходило в голову, что она прилегла незадолго до того, как он проснулся, а до этого трудилась в поте лица. Помогала Теодору прорубать проход в зарослях, резала и таскала ветки когда телега засела в яме, полной жидкой грязью, вместе с Тео выталкивала засевшую в глине повозку, караулила, когда пришло время переезжать поперёк проезжий тракт, а потом заметала следы.

Конечно Тео работал больше, поэтому она ни слова ему не сказала, а бросилась готовить всё для того, чтобы можно было поужинать. Известие про дождь и палатку застало её врасплох. До сих пор им везло: погода стояла сухая и тёплая. Они даже не накрывали телегу на ночь тентом. Тео только цеплял к оглобле амулет от насекомых, и всё. Дождь серьёзно путал им карты. Если бы он пошёл ещё вчера, то вряд ли им удалось преодолеть сегодняшние препятствия. И яма, и глина под дождём превратились бы в ловушки для их телеги. А снова тащить на себе больного виконта, только теперь сознательного и излишне активного, ни у кого не было ни малейшего желания. Конечно, его можно было бы усадить на лошадь, сесть вместе с ним и держать всю дорогу, только как его туда затащить?