Если только спасённый ей поможет. Или наоборот, умрёт за ночь и тогда ей не придётся о нём беспокоиться. Рассудив, что до утра она всё равно не сможет ничего предпринять, девушка стала готовиться к ночлегу.

Она стащила с себя одежду, встряхнула хорошенько и развесила на кустах. Всё-таки в Проппах было что-то хорошее: они одевали Виолу традиционно некрасиво, но на качестве не экономили: коричневое сукно достойно выдержало испытание. Добротная ткань нигде не порвалась, только промокла и пропиталась грязью. Ничего, утром всё подсохнет и можно будет худо-бедно привести себя в порядок. О костре не приходилось мечтать, оставалось устроиться на ночлег как есть и надеяться не замёрзнуть до утра.

Конец весны это всё-таки не середина лета, после того, как село солнце, ощутимо похолодало. Виола сообразила, что мокрая и грязная юбка не согревает, а только отнимает у неё тепло. А вот живой покойник укутан так, что к нему влага не проникает и, судя по толщине свёртка, одеял у него предостаточно. Нечего, пусть поделится теплом и уютом!

Виола расстегнула ремни, превращавшие человека в подобие тюка, развернула одеяла, которых на нём наверчено было немало, ощупала тело и, убедившись, что оно относительно тёплое, легла рядом и постаралась натянуть на себя и беднягу все тряпки, до которых смогла дотянуться. Попутно определила, что рядом с ней мужчина. Подумала, что многих бы на её месте это остановило, хихикнула про себя и закрыла глаза.

В коконе из одеял она быстро согрелась, а как только это произошло, пришёл крепкий, спокойный сон. Надо сказать, нежданный напарник очень этому способствовал. Лежал тихо, не шевелился, не стонал и прочих звуков не издавал, даже дышал беззвучно. То, что он жив, выдавало только биение сердца. Всё это было очень странно, но Виолу сейчас это волновало меньше всего. Спать! А обо всём остальном она подумает утром.

* * *

Разбудили Виолу лучи солнца: яркие, щедрые и отнюдь не первые. В первый момент она не поняла, где находится, но потом ломота во всём теле напомнила ей о вчерашних приключениях. Она открыла глаза и бросила взгляд на своего дохлого компаньона. Он всё так же тихо спал, но сейчас выглядел не в пример лучше. Или просто вчера в сумерках ей померещилось? Да, кожа облепляла кости черепа, цвет лица был землистым, а вокруг глаз залегли густые тени, но он был значительно больше похож на живого, хоть и тяжело больного человека. А ещё стало заметно, что он молод и скорее всего хорош собой… Был, когда был здоровым.

Виола вздохнула с облегчением: парень спал и помирать не собирался. Где-то в глубине души шевельнулся неприятный червячок, подсказывавший, что лучше бы уж помер. Развязал бы ей руки. Но стоило представить себе, что она проснулась бы в объятьях трупа, и сожаления как не бывало. Но что-то она залежалась: пора была вставать и действовать.

Она выкарабкалась из кокона, в который за ночь превратились одеяла, встала и огляделась.

То, что она в темноте приняла за полянку, не заслуживало такого громкого названия. Просто небольшой прогал в зарослях локтей пять в диаметре, заросший густой травкой, чем-то похожей на бородатый мох. Куда ни посмотри, везде были всё те же непролазные кусты: ивняк, ракитник, кизильник и что-то ещё в этом роде. Виола даже догадаться не могла, как ей удалось пробраться сюда в темноте да ещё и полумёртвого парня на себе притащить.

Солнце поднялось уже довольно высоко, прогнало туман и почти высушило влажное платье, которое она вчера так расчётливо пристроила на куст. Девушка расстроенно покачала головой: верх был ещё туда-сюда, а юбка безнадёжно испорчена. Правда, она нигде не порвалась, но пятна глины и какой-то чёрно-зелёной гадости въелись намертво. Возможно, отстираются, но где и когда приведётся ей теперь стирать?

Бельё тоже было грязным, особенно панталоны, в которых она и ползала, но о них Виола беспокоилась меньше всего: в сумке лежали сменные. Две пары. Сейчас она ликовала и хвалила себя за то, что не выбросила сумку и не потеряла. Она собрала её на случай побега и всегда носила с собой, даже когда просто шла к общему костру чтобы приготовить еду. Мужу и свёкру втирала, что там хранятся приправы и особые ингредиенты, чтобы они не вздумали лезть проверять. Приправы там действительно хранились, а ещё две смены белья, немного денег, аптечка, полная зелий и бинтов, рукописная книга рецептов, доставшаяся Виоле от бабушки, которую она никогда не видела, пара лёгких кожаных туфелек, удобные шаровары, которые девушка поддевала под юбку во время путешествия, мешочек с дешёвыми украшениями и вышитый платок на голову.

Решив, что сейчас юбка ей не понадобится, она свернула грязную тряпку, в которую та превратилась, и засунула в торбу. Бросила подозрительный взгляд на продолжавшего спать попутчика и полностью переоделась. Теперь из вчерашнего на ней осталась только кофта. Место юбки заняли шаровары. Изгвазданные башмачки она оттёрла травой, но обратно надевать не стала, заменила на туфли.

Пояс с ножами, вилками и ложками нашёлся в траве. Виола отстегнула его, когда снимала юбку, но искать в темноте не стала. Он так и валялся около того места, где она выбралась из кустов. Ему она обрадовалась больше всего. Ещё бы: целых четыре ножа! Маленький, чтобы чистить овощи, побольше чтобы их резать и два здоровых: для мяса и для хлеба. При случае все можно использовать как оружие. Правда, из двузубых вилок, которыми она доставала мясо из котла, одна потерялась, как и большая поварёшка, но и того, что осталось, было довольно. Нашлось бы что этими ножами резать, а ложками и вилками есть

Приправ-то у неё хватило бы на целую армию, а вот того, что ими приправлять, не было. Совсем.

С этим надо было что-то делать. Она планировала сбежать, но не без еды же!

Решение пришло само. Надо вернуться на место, где на караван напали, и посмотреть. Вдруг хоть что-то осталось. Она слышала, как трещали, ломаясь, повозки, возможно, какую-то бандиты бросили или караванщикам пришлось оставить. А ведь не секрет, что в каждой из них припрятаны мешочки с крупой или мукой. Если ещё удастся разжиться котелком или хотя бы кружкой

Виола перебрала своё хозяйство, сложила всё в сумку и сунула её под голову спящему доходяге. Пусть подушкой поработает. А она быстренько сбегает к дороге и посмотрит, чем там можно поживиться. К счастью, пояс она уронила прямо у выхода из тоннеля под кустами, так что сомневаться, в какую сторону двигаться, не приходилось. При свете солнца её путь был хорошо заметен по двум довольно глубоким колеям, проделанным коленями, и третьей, широкой, но мелкой, оставшейся от упакованных ног бедолаги.

Кстати, а откуда он взялся? Если вывалился из повозки, то только из второй, той, в которой ехали два весёлых наёмника, один пожилой, а второй молодой. Оба всю дорогу ей улыбались, а на свёкра и мужа глядели с плохо скрываемым отвращением, поэтому Виоле они скорее нравились. По крайней мере от них она каждый день слышала спасибо за приготовленную еду, а это уже немало. Странным в них было то, что они не присоединились к охране отряда, а ехали в отдельной повозке, место в которой наняли у расторговавшегося купца, возвращавшегося домой. Она ещё никак не могла понять, что они охраняют, а оказалось не что, а кого. Что с ними сталось? Удалось ли спастись?

Эти мысли вернули её к упакованному бедолаге. Его следовало напоить и покормить, но как это сделать? У неё ничего нет. Выходит, это ещё одна причина наведаться на место нападения. Там, кажется, под мостом протекала речка. Можно будет набрать воды.

Проверив, всё ли в порядке с её подопечным и удостоверившись, что он пока жив и ничего не просит, Виола нырнула под свод ветвей. И почему она вчера так упорно ползла? Здесь вполне можно было уместиться просто пригнувшись пониже. Хотя с таким багажом

В результате расстояние, которое она с неимоверным трудом преодолела ночью, сейчас оказалось совсем небольшим, меньше лиги. Вот уже через ветви кустов стал виден парапет моста