Хосе Пуиг (1867–1956), архитектор, доктор технических наук и археолог, знаток романской архитектуры и писатель, возвел в Барселоне ряд значительных построек, в которых неоготика, мудехар и живописный стиль сливаются в глубоко персональные комбинации — всякий раз новые.

Поддержанные другими мастерами, эти люди во многом определили архитектурный стиль Барселоны на переломе столетий — той Барселоны, в климате которой рождается и крепнет уникальный талант Антонио Гауди.

Сменив провинциальную атмосферу Реуса на динамичную среду Барселоны, пройдя полный курс обучения в духе элементарной эклектики, Гауди оставался чрезвычайно цельной натурой, которая проступает в самых ранних его работах.

Разработанные Гауди в 1874 и 1875 гг. проекты канделябра и резервуара для воды утеряны. В 1875 г. вместе со студентами-ровесниками Гауди разрабатывал «Геометрический план участка городского совета и прилегающих земель» в рамках генерального плана развития Барселоны. Содержание проекта неизвестно. В том же году он разработал проект ворот для кладбища (известны по сохранившейся фотографии) и расчеты конструкций распределительного бака над резервуаром, обеспечивавшим водой фонтаны парка.

Металлический резервуар покоился на сварных стальных колоннах, форма которых была столь оригинальна, что Хосе Фонтсере, У которого Гауди работал тогда чертежником, показал чертежи преподавателю сопротивления материалов Школы архитектуры. Профессор не помнил студента, но заметил, что на основании одной этой работы тот может считаться сдавшим экзамен по его Дисциплине.

Наряду с простыми работами, выдержанными в основном в стилистике времени, хотя и с интересными, неожиданными деталями (ограждение в парке барселонской Цитадели), Гауди чрезвычайно упорно участвует в конкурсах, но без особого успеха. Впрочем, за проект двора Депутатского собрания он получил оценку «отлично», и жюри Школы поручило ему проект пирса.

В 1877 г. Гауди спроектировал монументальный фонтан для площади Каталонии (сохранились план и фасад пирамидальной композиции из литых железных элементов), проект госпиталя (сохранился лишь небольшой эскиз) и дипломный проект актового зала университета. Проект был принят большинством голосов. Примечательно, что директор Школы заметил при этом, что не знает, вручает он диплом гению или безумцу.

С 1870 по 1882 г. Гауди работал под началом архитекторов Эмилио Сала и Франциско Вильяра. К этому времени относится множество мелких работ, от которых, за исключением упомянутой ограды, остались лишь наименования. Без успеха принимал участие в конкурсе на рисунки для использования в промышленности, спроектировал всю мебель для собственного дома, включая рабочий стол, которым он пользовался до последнего дня (в 1936 г. сгорел вместе с архивом архитектора).

В первый год работы в роли дипломированного архитектора Гауди вместе со своим приятелем Матаро подготовил проект жилых домов для рабочих кооператива Обрера Матаронесе, а также проект казино для кооператива. Этот тщательно покрашенный акварелью и чем-то напоминающий помпейскую живопись проект был представлен в разделе архитектуры Международной выставки в Париже. С кооперативом, директор которого Сальвадор Пагес стал его другом, Гауди сотрудничал с 1874 по 1885 г. В 1887 г. Гауди продолжает работу в том направлении, которое в наши дни именуется городским дизайном: проект типового киоска для продажи цветов из стали и мраморных плит (не реализован) и проект серии осветительных столбов для улиц Барселоны. Два столба из железа на каменном основании сохранились на Плаца Регал, еще два, более простого рисунка, — рядом, остальные не были установлены.

Гауди работает над множеством малых проектов: ворота участка театра (давно разрушены); комплексное оформление аптеки Хиберт на проспекте Грасиа (здание снесено в 1895 г.); проекты интерьеров капеллы и церковной утвари; оформление аллегорической кавалькады в память поэта Висента Гарсиа, столбы электрического освещения для морской набережной; проект павильона для сада дворца Комильяс…

В 1881 г. Гауди подписал проект генерального плана кооператива Обрера Матаронесе, а через два года (одновременно со строительством дома для Пагеса) Гауди построил единственный в своей практике образец промышленного сооружения — машинный зал кооператива, который был перекрыт параболическими арками, собранными из небольших деревянных элементов. Лишь один из сохранившихся проектов Гауди того времени позволяет в какой-то мере ощутить устремления молодого архитектора, его желание выразить себя в монументальных формах и способность сделать это. Речь идет о проекте монументального маяка для набережной Барселоны, выполненном в 1880 г.

В действительности это впечатление обманчиво — Гауди уже работает над домом Висенс, встречает Эусебио Гуэля и в 1883 г. назначается строителем храма (Святое Семейство) Саграда Фамилиа — жизненный путь архитектора уже полностью предопределен, когда ему исполняется тридцать лет.

Об основных работах Гауди мы будем говорить дальше. Здесь целесообразно добавить те немногие сведения о личности архитектора, которые дошли до нас со слов современников. Он был человеком одновременно энергичным и очень мягким и потому нередко хотел казаться жестче, чем на самом деле. Маленького роста, с небольшими голубыми глазами, которые, как утверждают все, совершенно овладевали вниманием собеседника, Гауди обладал сильным характером, столь свойственным многим сельским людям из Таррагоны, был упорным до упрямства, фанатически влюбленным в свое дело, которому посвящал буквально всякий час бодрствования, глубоко религиозным, вечно ищущим совершенства и никогда не колеблющимся. Исправляя без конца, каждый раз начиная проект заново, он не отметал сделанного, но просто обнаруживал новую возможность, которая захватывала его целиком.

Сохранилось лишь несколько изображений архитектора, из них лишь одно с доном Гуэлем, энтузиазм которого чрезвычайно способствовал полному развитию таланта мастера[3].

Работая над Парком Гуэль, архитектор вплоть до 1906 г. приходил на стройку ежедневно, а с этого года, живя в Парке, бывал там по нескольку раз на день. По этому поводу он как-то заметил, что если бы дон Гуэль платил ему гонорар соответственно трудозатратам, то ему пришлось бы подарить ему половину Парка. В действительности Гауди, совершенно не заинтересованный ничем, кроме работы, не заботился об оплате. Когда у него кончались деньги для необходимых покупок, он просто обращался к администратору дона Гуэля. Учитывая чрезвычайное чувство собственного достоинства, присущее Гауди, трудно сказать, чего было больше в его нежелании говорить о себе и своем творчестве — скромности или безразличия ко всему, что не относилось к самому содержанию работы. В 1909 г. Жорж Буше, секретарь Осеннего салона в Париже, запросил материал для организации персональной выставки Гауди. Гауди был против, но дон Гуэль, взяв на себя все расходы, настоял на подготовке экспозиции. Были сделаны гипсовые слепки с некоторых скульптурных фрагментов фасада Саграда Фамилиа, с колонн и арок заднего фасада дворца Гуэль, ряд рисунков храма и парка. Выставка была открыта в Пти Пале в отсутствие Гауди показом тогдашней новинки — стереоскопических фотографий.

В 1922 г. во время национального конгресса архитекторов Испании, проходившего в Мадриде, было принято решение о чествовании мастера. Гауди в это время делал проект балдахина для кафедры храма Саграда Фамилиа и в работе конгресса, разумеется, не участвовал.

В то же время иногда архитектор проявлял какое-то трогательное тщеславие. Закончив строительство дома Висенс, Гауди заказал двум художникам картину с изображением внешнего вида дома и хранил ее в рабочем кабинете храма Саграда Фамилиа. Когда муниципалитет принял решение о том, что дом Мила́ имеет монументальный характер и на него не следует распространять ограничения, связывающие архитектора при строительстве жилых домов, Гауди был очень доволен ив 1914 г., т. е. через четыре года после завершения строительства, запросил письменное свидетельство о монументальности постройки. Впечатление силы и значительности, исходившее от этого невысокого и щуплого человека, было велико. Так, владелица дома Мила́ отнюдь не была сторонницей стиля Гауди в оформлении интерьеров, однако вплоть до смерти мастера она так и не осмелилась что-либо изменить. Только затем она дала волю собственному представлению о прекрасном и велела покрыть гипсовой штукатуркой колонны и потолки, наведя сверху «классический» декор — каннелированные пилястры, карнизы и т. п. (Эта фальшивая декорация была снята в 1966 г.)