- Это ваше селение? Какое-то маленькое, - отвлёк Лайла от размышлений голос Миракла.

   С десяток похожих друг на друга опрятных домиков не вызывали подозрений, радуя глаз приятными расцветками.

   - Нет. Здесь живут ученики. И я в их числе. Селение дальше. Мы вас накормим и где-нибудь расположим на отдых. Когда вы выспитесь, познакомим со всеми.

   - Мы лучше здесь отдохнем, под открытым небом, - попытался откреститься от нежелательного гостеприимства Лайл. Если у них с хозяевами возникнут разногласия, то лучше провести разграничительную линию сейчас. Ведь прими фениксы приглашение, то потом они будут сильно связаны в своих действиях.

   - Гости не должны спать у порога дома! - возмутилась девушка.

   - Мы не у порога, а на расстоянии полета стрелы.

   - Нет!

   - Мы там не поместимся, - попытался зайти с другой стороны Лайл.

   - Поместитесь. А если вы откажетесь, то... то Долина подумает, что у вас остались какие-то плохие мысли, раз вы не хотите принимать наше гостеприимство.

   - Вот Джер!

   Вновь общаться с капризным местечком ни у кого желания не возникло, поэтому Повелитель Тьмы нехотя улыбнулся и вежливо произнёс:

   - Убедила. Веди.

   Честно говоря, если бы это произнесла не открытая доброжелательная Алисия, феникс решил бы, что им угрожают. Но эта девчонка, наверно, даже такого слова не знала.

   Так названые ученики, точнее ученицы, были похожи на Алисию и в плане поведения - такие же добрые, доверчивые, очень гостеприимные и болтливые - и внешне. Домики изнутри оказались довольно просторными и чистыми, наполненные светом и страной атмосферой умиротворенности и покоя.

   Лайл никак не мог разобраться в своем отношении к этому месту и странному народу. С одной стороны его удивляла их безграничная доброта и простодушие. Их ничего не стоило обмануть, но такого желания даже не возникало. Это всё было настолько чуждо фениксам, что часто смущало. Но с другой стороны Лайл наслаждался чувством покоя и защищенности, разлитым вокруг, радостью и доверчивостью этих существ, которые не имели представления, что такое насилие или война. Он удивлялся: как люди смогли сохранить чистоту и безграничную веру в светлое будущее посреди хаоса и жестокостей внешнего мира? Но вскоре он получил ответ на этот вопрос.

   На третий день фениксы уже освоились среди людских девушек и, хотя Лайл строго настрого запретил команде причинять кому-либо вред, он прекрасно осознавал, что парни долго не выдержат в этом цветнике. Первый тревожный звонок поступил от Ивена. Тот предложил вдвоем развлечься с Алисией.

   - Нет.

   - Да ладно тебе. Я прекрасно вижу, как ты на неё смотришь, - криво усмехнулся друг, слегка ревнуя.

   - Нормально я на неё смотрю. Повторяю ещё раз: не смей никого трогать. Тем более Алисию.

   - Что на тебя нашло? Ты никогда не был поборником чистоты и аскетичности. А сейчас даже на меня не хочешь смотреть.

   - Пойми, ты, Ивен. Они совершенно другие, чем мы. Они... лучше нас, а ты собираешься сделать их такими, как все.

   Огонек опешил:

   - Что с тобой? Я понимаю, конечно, Алисия тебе нравится, но рассуждения типа, такие как все, не такие как все... ты случайно ничего не подхватил в этом болоте?

   - Кстати о болоте. Если мы причиним вред людям, Долина может опять изменить к нам свое отношение.

   - Ой, ну подумаешь!

   - Так вот подумай на досуге. Благо, теперь его у нас на всю жизнь хватит..

   В дом вбежала раскрасневшаяся Алисия.

   - Лайл, Ивен, я хочу вам кое-что показать, пойдем быстрее!

   "Кое-что" оказалось распускающимся цветком. Другой вопрос: почему посреди дня? Лайл был уверен, что все цветы распускаются с восходом дневного или ночного светила (солнца и луны, как называли люди), а этот какой-то странный.

   - Правда, прелесть? Он такой красивый!

   - Ну... - протянул Лайл, не понимая, что такого прелестного в обыкновенном невзрачном растении.

   - Ну и что... - похоже, Ивен собирался озвучить мысли Лайла, но тот сильно наступил ему на ногу и попытался подкорректировать грубость друга:

   - А что это за растение?

   - Золотой ландыш. Он редко встречается в Долине.

   - А... - попытался что-то сказать Ивен, но Лайл не дал ему произнести ни слова:

   - Ага, понятно. Красиво.

   - Хотите, я его вам подарю?

   - Не-эт, - побледнел Лайл, представив град насмешек, который на него может обрушиться, увидь ребята его таскающим цветы.

   Алисия прислушалась к чему-то своему и пробормотала:

   - Ой, простите, я совсем забыла, что его нельзя дарить.

   - Почему? - заинтересовался Лайл.

   Девушка покраснела и объяснила:

   - Если я его вам подарю, то вы в меня влюбитесь. Но Любовь приходит к каждому сама. Если навязывать её искусственно, будет потом очень плохо. Но я не хотела для вас ничего плохого, я просто забыла про это. Простите. Хотите, я завтра вас возьму с собой смотреть на восход солнца? - оживилась она. - Я каждое утро его встречаю.

   - Нет!! - Двойной вопль ужаса слился в один. Цветок распускается довольно быстро, но солнце у них восходит не в пример медленнее.

   - Вы чего?

   - Ни-ничего. Просто... э-э... мы не очень любим, смотреть восход солнца и слушать пение просыпающихся птиц.

   - А вы его когда-нибудь видели? - подозрительно осведомилась девушка.

   - Тысячи раз, - уверил её Лайл.

   - Наверно, вы на него просто не так смотрели. Наблюдать рождение дня так восхитительно.

   "Нет, это нудно, скучно и однообразно", подумал Повелитель Тьмы, вслух же сказал:

   - Вряд ли. Пошли отсюда. Лучше расскажи нам про людских богов.

   - Богов? Но существует только один бог! - неимоверно удивилась Алисия.

   - Откуда ты знаешь? Ты его видела?

   - Нет. Его никто не видел. Но с Ним можно общаться. Мне говорили, что некоторые слышали Его голос. Но ко мне ответы приходят всегда беззвучные: я просто понимаю, как мне нужно поступить в той или иной ситуации или успокаиваюсь, если я слишком взволнована.

   - А я слышал, что Алакостов много...

   - Алакостов? Это же вид драконов. Они не боги, просто они были очень мудрые. А Творец - это совершенно... не знаю, как сказать. Но он ни в коем случае не Алакост! Творец создал нас по образу и подобию своему, заложив в нас основы к созиданию и воссозданию. Но этого мало. Величайшее благо, что он нам дал, возможность создавать что-то новое и бесконечно самосовершенствоваться, чтобы, в конце концов, стать равными ему, а может, в чем-то и превзойти. Мы все его дети, и он счастлив, когда мы стремимся к чему-то новому.

   Вместе с частицей себя он передал нам величайший дар в мире - способность любить и быть любимыми. Но нужно быть осторожным с этим даром: Любовь не терпит, когда ею пренебрегают или распыляют впустую. Но в то же время Любовь даёт нам крылья, коих мы лишены. Она даёт огромный толчок к самосовершенствованию и самореализации. Увы, я до сих пор не познала это чувство, хотя мне уже двадцать четыре года. Но я верю и надеюсь.

   - А год - это сколько? - поинтересовался Ивен, чтобы хоть как-то показать, что он не умирает со скуки в кампании этой болтливой девчонки. Огненный Вихрь совершенно не понимал, что в ней нашёл его друг.

   - Год? Четыреста тридцать два дня.

   - А сколько лет вы живете? - спросил Лайл, мысленно сравнивая протяжённость года и сиана.

   - Лет под триста. Иногда больше.

   "Фениксы доживают до шестисот сианов, но могли бы и больше, если бы не постоянные внешние войны и внутренние дрязги. Никто не умирает своей смертью. Следовательно, мы живём раза в два-три дольше. И кто там говорил про вечность?"

   - Отчего вы умираете? - поинтересовался феникс.

   - Умираем? Мы не умираем. Мы уходим с Земли, чтобы вновь сюда вернуться. Некоторые уходят, потому что желают пройти очищение. Другие понимают, что их жизненный круг кончается, и они переходят на другой.