Наконец, слово взял кёниг, поднявшись с трона. Все разом затихли и обратили свои взоры на Торхельма, внимая каждому его слову.

  - Гибель Сёгрид по древним законам требует самого сурового наказания, - жестко произнес он, обводя взглядом всех присутствующих. - Не мы устанавливали законы, которые хранят порядок и справедливость на этой земле сотни лет. Не нам их отменять. Кёрст храбрый воин, верно служивший своему господину. Не его вина, что Гермар оказался псом без чести, совести и мужества. Кёрст замешан в гибели Сёгрид, но он убил выродка, чтобы защитить свою госпожу и спасти город от его мести. Такой воин достоин пасть на поле брани, а не от рук палача. Я приговариваю его к изгнанию. Он не должен показываться в пределах Гримнира и Фридланда под страхом смерти.

  Гул одобрения пронесся по тронному залу. Ренхильд уронила лицо в ладони, содрогаясь от рыданий. Рядом с ней уже стоял Рольд, пытаясь успокоить отчаявшуюся девицу. Кветка метнула на кёнига пронзительный взгляд. Он выдержал этот взор, полный горечи и безысходности. Опустив глаза, она сразу же поспешила покинуть зал.

  ***

  На рассвете следующего дня Кветка и Ренхильд провожали Кёрста у городских ворот. Кёрст, не надеявшийся на то, что Торхельм оставит ему жизнь, не мог поверить своим ушам, что его отпускают из темницы и приказывают немедля покинуть Сванберг. Он попросил дозволения уехать на рассвете, чтобы добраться засветло до приграничного селения, где жили его родители. Он восседал на гнедом коне в домотканой одежде и сером шерстяном плаще. К седлу был приторочен меч и мешок. Риттер был бледен. Его рана давно затянулась, но продолжала тянуть и беспокоить. Кёрст долго прощался с Ренхильд, утешая и подбадривая её. Когда она отошла прочь, полная печали и самых мрачных предчувствий, Кветка обняла риттера.

  - Благодарю, Кёрст, - дрожащим голосом сказала Кветка, силясь не заплакать.

  - Я должен благодарить вас, сиятельная госпожа. Если бы не вы, мне уже не видеть солнца.

  - Нет, что ты! Ты вынужден уехать в изгнание... разве это помощь?

  - Да, госпожа. И теперь я молю всех богов, чтобы оказаться поблизости, если вам вновь понадобится помощь.

  Кёрст склонил голову.

  - Куда ты отправляешься? - спросила растроганная кёнигин.

  - Сначала попрощаюсь с родителями, а потом уеду подальше отсюда в Грёвлан, где воеводой войска Гримнира служит мой дядя.

  - Возьми, это пригодится тебе в пути, - с этими словами Кветка протянула Кёрсту руку, и в его раскрытую ладонь из широкого рукава девицы скользнул тугой кожаный мешочек со звонкими монетами.

  - Я не приму, нет, госпожа, - он покачал головой, пытаясь вернуть его Кветке. - Лучше позаботьтесь о Ренхильд, с ней остается мое сердце.

  Он с тоской глянул на Ренхильд, стоявшую поодаль.

  - Я не приму их обратно. Они помогут тебе скорее добраться до Грёвлана. С Ренхильд всё будет в порядке, - ободряюще улыбнулась Кветка.

  Кёрст с благодарностью посмотрел на Кветку, убирая кошель за пояс, вскочил в седло и хлестнул коня, через силу заставив себя не смотреть на возлюбленную.

  Кветка с тоской смотрела вслед удаляющемуся всаднику, пока тот совсем не исчез за поворотом дороги.

  ***

  Орвар стал собираться в дальнюю дорогу, когда до Высокого солнца оставалось несколько дней. В этот день солнце взбиралось на самую макушку небосвода, а на земле царил самый долгий день в году. Люди праздновали этот праздник каждый год, несмотря на запрет храмовников, танцуя у костров и распивая хмельной мед.

  Орвар собирался идти далеко на восток в глухие леса, чтобы совершить полагающийся обряд.

  - Как долго тебя не будет здесь? - озабоченно спросила ведуна Кветка, складывая в его суму разную снедь на дорогу, принесенную из замка и завернутую в чистые льняные тряпицы.

  Орвар сидел на крыльце своей избушки и вырезал острым ножом какие-то таинственные знаки на своем посохе. Собрав его суму, Кветка вышла из избы и села подле него.

  - Как долго? Я не могу этого сказать. На все воля богов, - с лукавым прищуром ответил тот.

  - Завтра кёниг устраивает в Сванберге торжище и состязания в честь Высокого солнца. В город съезжаются купцы со всех Северных пределов.

  - Доброе дело затеял молодой кёниг, - одобрительно заметил ведун.

  Кветка вздохнула, задумчиво глядя перед собой. Ведун отложил свою работу и взглянул на девицу проницательным взглядом.

  - Вижу, невеселую думу думаешь, дочь Воибора, - понимающе усмехнулся Орвар.

  Кветка обхватила колени руками и положила на них подборок, жмурясь от яркого солнца. Легкий ветерок чуть касался привесок на серебряном очелье девицы, заставляя их тихо позванивать. Она немного помолчала, решаясь рассказать ведуну о том, что тяготило её, и о чем она никому не говорила.

  - Откроюсь тебе, Орвар. Мне тягостно здесь.

  - Ты молодая девица, тебе не в лесу скрываться ото всех, а с подругами гулять да на пирах танцевать, как дочери вельмож, красотой хвалиться, - хитро сощурился ведун, понимая о чем она, но не желая в этом признаваться. - Вчера был пир в замке. Почему же ты не приняла приглашение Торхельма и со мной, старым пнем, у Белых камней весь день провела?

  - Я не о лесе толкую. Нет мне места в Гримнире, и никогда не будет, - отрешенно сказала Кветка, не заметив подшучиваний ведуна. - Торхельм ненавидит меня всей душой, впрочем, как и Йохн, который сделает всё, чтобы меня здесь не было. Я пришлая здесь, и не хозяйка более в Гримнире. Каждую ночь мне снится отчий дом. Но вернуться обратно - позор.

  - Дитя, боги не случайно привели тебя сюда. Твое место здесь, ты скоро сама это поймешь. Йохн и впрямь опасен своим коварством и лицемерием, но кёниг знает истинную цену его словам и поступкам. Торхельм так же чист душой и поступками, как и храбр. Он всегда поступает по справедливости.

  - Разве он по справедливости поступил с Кёрстом? - встрепенулась девица.

  - Он поступил с ним по справедливости и... по правде. Правда такова, что Торхельм поклялся убить каждого, кто виновен в гибели дочери Рунольфа. Как видишь, он нарушил клятву, отпустив Кёрста.

  Кветка потрясенно молчала.

  - Я вижу, ты хорошо знаешь кёнига, - хмуро добавила она.

  - Хвала Богам, так и есть. Я знаю его с детства, - сказал Орвар, поднимаясь. - Потому могу сказать тебе, милодарыня, что у него нет причин ненавидеть тебя.

  - Его жестокие слова и поступки говорят об этом, - обиженно ответила Кветка, вставая вслед за Орваром. - Рунольф, Лотар и другие вельможи почтительны и дружелюбны ко мне, хоть Гермар являлся и их врагом тоже.

  - Милодарыня, вижу, кёниг пришелся тебе по сердцу, раз его враждебность так задела тебя, - пробормотал Орвар, скрывая снисходительную улыбку.

  - Что ты говоришь?! - воскликнула Кветка, заливаясь краской стыда, возмущения и негодования. - Он мой враг!

  - В чем же? - громко и добродушно рассмеялся Орвар, всполошив белок на ветках соседнего дуба. - Что стоит между вами и делает вас врагами, по-твоему? Он пришел мстить Гермару, а не тебе. Он не испытывает к тебе ненависти. Мой совет - ищи причину в другом.

  - Я была обвенчана с Гермаром, отсюда его ненависть...

  - Совместное простаивание у алтаря - это всё, что связывает тебя с ним. Торхельм об этом не догадывается, потому и томится.

  Кветка растерялась, не понимая, как толковать слова ведуна, но тот, быстро подхватив заплечный мешок, суму и посох, поклонился Кветке и зашагал прочь, посеяв в её душе разлад, сомнение и вопросы. Кветка беспомощно смотрела вслед Орвару, размеренно шагавшему к чаще леса с вороном Корпом на плече и бегущим следом волком. Ей хотелось догнать его и доказать, что он был не прав, и в её сердце нет и намека на благоволение Торхельму, но более всего она желала хорошенько расспросить о том, что он имел ввиду, произнося последние слова. Кветка знала, что теперь бесполезно выспрашивать ведуна, все равно, что ковать холодное железо. Она решила дождаться его и тогда вновь вернуться к этому разговору.