Без лишних разговоров они переместились в спальню, Кемаля только и успела в глубоком реверансе поприветствовать своего короля. Стельфан тенью последовал за ними. Неплохая выдержка у этого мальчишки. Но Димор об этом уже знал.

   - Я рада, - нашептала королю фаворитка, когда они с ней оказались у ложа, - что для столь ответственного задания вы выбрали именно меня, милорд.

   Она отстранилась немного, чтобы позволить королю опустить ее на шелковые простыни, и Димор смог увидеть, что ее глаза смеются. Но честность женщины в постели такой зыбкий эвфемизм.

   - И чем же вас это так радует, миледи?

   - Тем, что очень скоро вы, милорд, можете больше не захотеть ни одну из нас.

   - Сомневаешься в силе моего желания?

   - О, что вы! Нет! И в мыслях не держу. - Притворно испугалась придворная дама, благосклонно позволяя мужчине исследовать алчущими губами лебединую шейку, - до меня всего лишь дошли слухи. А я, как известно, умею прислушиваться и выявлять из плевел драгоценные зерна истины.

   - Ну-ну, продолжай, - велел король, на ощупь расстегивая платье и при этом почти не отвлекаясь от высокой груди, выпавшей из декольте.

   - Ваш принц, милорд, - с тихим сладостным стоном выдохнула женщина.

   - И что с ним? - на мгновение подняв взгляд, уточнил король.

   - Не смотрит, - было ему ответом. При этом леди указала взглядом в сторону окна.

   - Он ждет, когда позову, - зло бросил на это мужчина, которому такое поведение принц не понравилось. Для кого он тут, спрашивается, старается? Целое представление разыгрывает, между прочим, вместо того, чтобы всерьез увлечься и думать лишь об усладе плоти. И каков итог? Мелкий паршивец даже не смотрит!

   - Так самое время, милорд, - сладострастно выдохнула Кемаля, пробираясь рукой под пояс королевских брюк.

   - Еще нет, - хрипло отозвался король.

   - Что вы хотите, милорд, что желаете, чтобы я ему показала? - нашептала прелестница на ухо мужчине.

   - Твой ум... делает тебе честь, Аля.

   - Вы льстите мне, милорд, - но было видно, что женщине приятна похвала, сказанная не в шутку, а всерьез.

   - Отнюдь, - Димор поднял ее голову за подбородок и сказал, - я хочу глубокий поцелуй. Самый глубокий, на который ты только способна.

   - Поняла, - улыбнулась ему та, озорно сверкнув глазами. И толкнула монарха спиной в грудь, чтобы тот вольготно откинулся на спину, а сама опустилась между его ног, расстегнула брюки, склонилась.

   У Кемали был особый талант. Она умела глотать, проталкивая мужское достоинство так глубоко в горло, что это являло собой почти болезненное наслаждение. Не всякая женщина способна на такое. И потом, как она сосала! Как волшебно сжимала губами, скользя по всей длине, и вылизывала чутким язычком постепенно раздвигающую складки головку! Волшебно! Божественно! Незабываемо! Но... но не сегодня.

   - Достаточно, - король запустил пальцы в волосы женщины и заставил ее поднять голову от его паха. Она посмотрела в ответ шальными, бесстыжими глазами. - Позови его, - приказал Димор.

   Женщина встала. Не позаботившись о том, чтобы оправить одежду или хотя бы прикрыть грудь, высвобожденную из декольте. Подошла к принцу. Тот не обернулся до тех пор, пока она не тронула его за локоть. Мальчишка вздрогнул. Димору это было хорошо видно даже с такого расстояния. День на дворе. В комнате светло. Все видно. Абсолютно все. Даже легкий румянец, приблизившегося к нему мальчишки.

   - И чем же ты будешь меня измерять? - Насмешливо спросил Димор.

   - Руками, - просто ответил Стельфан и приступил.

   Сначала обхватил твердый ствол пальцами у основания. Потом проделал тоже самое максимально близко с головкой, потом приподнял, осмотрел со всех стороны с таким видом, словно и, правда, проводил научно-исследовательские изыскания. Король стоически терпел все "надругательства". Ждал удобного момента. Даже когда принц, вместо того, чтобы, наконец, перестать играть во все эти игры, провел указательным пальцем по уздечке, отчего у Димора на мгновение потемнело в глазах, но король так и не застонал, сдержался. И вот, наконец, принц убрал руку. И, похоже, уже собирался встать, как король схватил его за запястье и потянул на себя. Поцеловал ладонь, не отрывая взгляда от лица, которое порозовело еще заметнее.

   - Может быть, сделаешь одолжение, - интимным, доверительным шепотом спросил король, - и закончишь начатое?

   Повисла пауза. Принц смотрел на него широко раскрытыми глазами. Губы мужчины все еще касались его кожи, а дыхание согревало пальцы. Рот малыша пересох, он облизался, как котенок, сунувший усы в сметану, неосознанным, невинным жестом. Король улыбнулся. Эти губы просто молили о поцелуи, но раз уж кто-то очень дерзкий не постеснялся заикнуться о принуждении, пусть решиться сам, а потом будут и поцелуи, и ласки, и все остальное. Ну?!

   - Я брезгаю.

   - Что? - В первый момент король не понял, что именно ему только что сказали.

   - Брезгаю пользовать то, что только что уже было в употреблении, - заявил принц и покинул спальню короля. И только когда за ним с легким хлопком закрылась дверь, Димор осознал всю степень своей ярости. На умывальном столике взорвался кувшин с водой. Кемаля, которая все это время наблюдала за происходящим стоя у окна, вжалась в портьеру. Она еще ни разу в жизни не видела короля в таком гневе. Никто не видел. Даже замок. Поэтому испуганно застыли даже камни, оживленные наследием Тентервилей. Какие уж тут любовные утехи, подать паршивца на блюдечке с золотой каемочкой - король его разделывать будет!

   Глава восьмая

   Примирение через покушение

   Когда разъяренный король выскочил из спальни, принца в апартаментах уже не было. Зато присутствовал Регис. Ему-то и пришлось принять на себя основной удар. Димор был просто в ярости. Даже советник его никогда таким не видел. Но следует отдать Регису должное, он достойно встретил гнев короля.

   - Где этот паршивец?!

   - Только что вышел. - Невозмутимо обронил Регис, наливая себе чашечку муш-ая, безалкогольного отвара, настоянного на травах, который в Анлории было принято пить по утрам.

   Пока король и принц снимали мерки, им принесли завтрак и накрыли стол на двоих. Видя, в каком состоянии находиться названный брат, советник счел для себя возможным демонстративно начать трапезу, раз уж принц в сторону снеди даже не взглянул. Зато Димор, возможно, быстрее придет в себя, если поест. Все-таки вполне очевидно, что голодный король - злой король. В итоге, светловолосый мужчина громко фыркнул, как большой рассерженный кот, у которого прямо из миски неизвестные вредители увели рыбку, и плюхнулся за стол. По всей видимости, он уже протрезвел после всплеска ярости, и осознал, что нестись за принцем в погоню и трясти дурью за пределами королевских покоев слишком даже для такого своеобразного короля, как он.

   - И что же сделал твой благоверный, что ты отсвечиваешь желтыми глазами? Последний раз я видел, как сквозь тебя проглядывало истинное наследие, когда погиб отец, - заметил Регис, наливая муш-ай и королю тоже.

   Димор тяжело вздохнул. Поставил на стол локоть, положил щеку на тыльную сторону ладони и посмотрел в сторонку с таким видом, словно мысли его в этот момент как минимум витали где-то в облаках, а то и еще дальше, в каком-нибудь новомодном микрокосме.

   - Да, было дело... - обронил король и, кажется, успокоился. По крайней мере, теперь его глаза приняли свой естественный оттенок и снова стали серыми. Он посмотрел на советника. Глубоко вздохнул и принялся пересказывать то, что произошло в спальне. Где-то на середине рассказа из опочивальни выплыла леди Кемаля, которой пришлось потратить некоторое время на то, чтобы привести себя в порядок. Но задержалась она еще и потому, что не только костюм, требовал порядка, но и чувства леди, которая изрядно перепугалась, когда король так сильно разгневался после слов мальчишки.