Люси поежилась.

— У убийцы. От этого приходишь в отчаяние.

— На твоем месте я бы предпочел, чтобы такие мысли высказывали другие, — прокомментировал Джеймс.

— Ты, должен писать нам каждую неделю и рассказывать о своих делах, — наставляла Люси своего старшего сына.

— А также о том, сколько пиратов ты казнишь, — добавила Виктория. В свои семь лет она была необычайно красива, с длинными темными волосами и яркими синими глазами. Как все считали, она обожала своего старшего брата.

— Непременно каждую неделю, — пообещал Роберт и обменялся рукопожатием с Адрианом.

— Ты уезжаешь за славой и известностью, а я остаюсь здесь клерком, — с завистью напутствовал Адриан.

— ...Остаешься, чтобы преумножить процветание Дома Баррингтонов, — напомнил Роберт, — потому что я вернусь. Не забывай об этом. — И пошел проститься с бабушкой.

Джейн исполнился семьдесят один год. Она страдала артритом, а потому большую часть времени проводила в кровати и только изредка с трудом выходила на террасу, чтобы посмотреть на суда, проходящие вниз и вверх по реке. Но рассудок ее был ясен, как прежде.

— Мы добыли наше благополучие на море, — сказала она Роберту. — Оттуда же и все наши беды. Однако сейчас главное — твое благополучие. Ступай и удачи тебе.

— А вы берегите себя, бабушка.

Ее глаза затуманились.

Роберт путешествовал с единственным слугой. Люси хотела послать соответствующую его положению свиту, но Джеймс не позволил. Он не хотел никакой показухи ни при вступлении Роберта на флотскую службу, ни при появлении его в своеобразном мире Запретного города, который по требованию Цыси был первым пунктом назначения его старшего сына.

Поэтому он настоял, чтобы Роберт носил китайское платье-халат и панталоны, ботинки и плоскую шляпу, предохраняющую от солнца. Джеймс дал юноше рекомендательные письма к Чжан Цзиню и капитану Лангу, а также позволил путешествовать на принадлежащем торговому дому транспорте. Немного поразмыслив, он решил, что самым подходящим судном будет сампан, а наилучшим водным путем — Великий канал. Наступала зима, и внутренние трассы сулили большую безопасность, чем путешествие вдоль морского побережья на джонке или даже на пароходе: в то время под флагом с фениксом Дома Баррингтонов их ходило четыре.

Роберт уже несколько раз путешествовал вверх и вниз по реке по делам Дома, но не дальше Нанкина. Теперь же он впервые должен был войти в Великий канал. Юноша много слышал о Великом канале и не был в нем разочарован. Величайший в мире рукотворный водный путь был построен более тысячи лет назад, в эпоху династии Тан, называемой китайцами золотым периодом мира и процветания. С той поры канал несколько раз выходил из строя в связи с гражданскими войнами, прокатившимися по империи, однако в значительной степени был восстановлен при маньчжурах. И хотя местами берега оставались осыпавшимися, а кое-где гребцам приходилось пробиваться сквозь обширные заросли тростника или поля водяных лилий, каждое растение которых достигало нескольких футов в поперечнике, канал оставался все-таки самым доступным путем на протяжении пятисот с лишним миль до реки Хуанхэ — Желтой реки, — другого огромного водного пути, о котором Роберт знал только по рассказам.

Течение в канале оказалось спокойным, и швартовка к берегу на ночь не составляла особого труда. Экипаж был хорошо вооружен. У Роберта самого имелись револьвер и винтовка. Так что путешественники не боялись неприятностей от экипажей проплывающих рядом сампанов или людей на берегах, которые могли легко перевоплотиться из совершенно безобидных торговцев и крестьян в бандитов или речных пиратов в зависимости от представляющейся возможности. По мере продвижения сампана на север менялась и местность: плоские рисовые поля долины Янцзы уступили место более холмистому ландшафту. Теперь по берегам росли пшеница и ячмень, а сам канал перед Желтой рекой, названной так из-за огромного количества желтого ила, сносимого водой с гор на западе, исчез в цепочке больших озер, где путники вставали на якорь, не видя берега ни в одном направлении.

Сама Хуанхэ, самая большая река в Китае после Янцзы, огромным бурным потоком неслась к морю. Пересечь ее становилось сродни подвигу, так как на реке началось половодье и надо было, держа сампан под углом к течению, грести изо всех сил, чтобы попасть в противоположный вход в канал.

К счастью, капитан Шан не раз проделывал этот путь, а лоцман знал все опасности и имел наготове мощный перлинь, чтобы бросить его на сушу, как только сампан приблизится к северному берегу на достаточное расстояние. Закрепленный с помощью канатов сампан было уже легко направить в спокойные воды.

Последний отрезок Великого канала от Желтой реки до входа в реку Вэйхэ не превышал сотни миль, и они прошли его в четыре дня. Приближаясь к Тяньцзиню, расположенному у слияния канала и реки, Роберт заметил восстановленный французский собор на западном берегу, а затем стены, башни и пагоды самого города. Тяньцзинь был первым встреченным путешественниками городом с тех пор, как они покинули Чэньцзян, но Роберт не собирался осматривать никакие города, кроме Пекина.

Канал, после пересечения Вэйхэ ставший значительно уже, теперь поворачивал на северо-запад и выводил сампан как раз к стенам Пекина. Роберт неотрывно смотрел на приближающуюся столицу, ощущая смешанные чувства: Пекин казался немногим больше или многолюднее Шанхая или даже Нанкина, но это была столица Цинского правительства, нервный центр обширной империи, которой, по общему мнению, сейчас правила одна-единственная женщина — и эту женщину когда-то поцеловал его отец!

Документы Роберта позволили ему войти в город без особого труда, хотя все бумаги были тщательно изучены, прежде чем его впустили в ворота. Вторично молодого человека остановили перед Тяньаньмэнь — воротами в Запретный город. Ни один человек не мог пройти дальше без курьера императора или, как в данном случае, вдовствующей императрицы. Передав письма и документы охране, Роберт стал терпеливо ждать.

Ему не пришлось долго томиться в ожидании. Вскоре пришел евнух, весьма элегантно выглядевший в красных одеждах.

— Вы молодой Баррингтон, сын Баррингтона Великого? — обратился он к Роберту резким высоким голосом.

— Да.

— Идите со мной, пожалуйста.

Роберт последовал за евнухом через ворота.

— Меня зовут Вань Кайсань, — важно заявил тот. — Я второй после Чжан Цзиня.

— Чжан Цзиня? — переспросил Роберт. — Он старый друг моей семьи.

— Чжан Цзинь очень влиятельный человек, — заметил Вань Кайсань. — Полезно иметь такого друга.

Глядя по сторонам, Роберт шел по широкой улице, разительно отличающейся от улиц за воротами прежде всего тем, что они с евнухом были единственными прохожими на ней, в то время как снаружи Роберту приходилось с трудом прокладывать себе путь в толпе.

Справа и слева от дороги стояли дома. И здесь бросалось в глаза отличие от внешнего города. В Китайском и Татарском городах встречалось достаточно много роскошных домов, но к ним, почти стена к стене, лепились лачуги и даже палатки. В Запретном городе каждый дом был окружен верандой и приподнят на сваях на случай наводнения в сезон дождей. Они расположились на значительном удалении друг от друга, в окружении зеленых лужаек и тщательно подстриженных кустов.

Все дома оказались обитаемыми, и Роберт почувствовал на себе взгляды многочисленных женщин, вышедших на веранды полюбоваться необычным зрелищем — появлением постороннего мужчины, который не был ни мандарином Верховного совета преклонных лет, ни членом императорского клана.

До Роберта доносился возбужденный женский говор. Он видел, сколь явный интерес у них вызывает, и в нем росло беспокойство.

— Не обращайте на них внимания, молодой Баррингтон, — сказал ему Вань Кайсань. — Они так истомились по сексуальному разнообразию, что, дай им волю, разорвут вас на куски, чтобы завладеть вашей мужской принадлежностью.