Именно это она собиралась обсудить с Робертом в ближайшее время, но Виктория знала, что в этом случае ей также придется обсуждать с ним и свое собственное будущее. Итак... посмотрим правде в глаза. Прав ли брат, что ее жизнь потрачена впустую?! Действительно ли слишком поздно все начинать сначала? Скандал теперь уже в далеком прошлом... но она не могла быть уверена, не начнется ли все сначала, если ей удастся встретить подходящего в мужья человека.

Предположим, такой мужчина существует. Ее до сих пор провожают взглядами на улице, но поклонники уже больше не заходят в их дом. Мисс Виктория слыла эксцентричной особой, без сомнения, о ее порочности и беспутной личной жизни ходило столько же слухов, сколько об Адриане или о Роберте в последние годы: нескончаемые разговоры шли о том, как хозяин дома использовал «боксерское» восстание, чтобы похитить для себя невесту-бельгийку — еще школьницу.

Однако принять решение было необходимо, вот только бы она смогла. Между тем она жила своей привычной жизнью, занималась делами дома своего брата — Моника не пыталась претендовать на ее привилегии: витала в своих мечтах. Так продолжалось до того самого утра, когда она пошла на шанхайский рынок, как всегда одна, так как считала, что не нуждается в сопровождении слуги после вступления в тун, и в мясных рядах увидела Цин Саня.

Виктории показалось, будто сердце у нее дрогнуло; на какое-то время она утратила способность соображать. Цин Сань подождал, пока не убедился, что она его увидела и узнала, затем повернулся и двинулся в толпу. Он знал: она последует за ним. Виктория заплатила за покупки, трясущимися пальцами отсчитывая деньги, и пошла, стараясь вести себя естественно, улыбаясь и кивая знакомым, к той навсегда запомнившейся улице.

На улице никого не было, кроме собак и мальчишек, которые уставились на женщину варваров с неприкрытым удивлением; ни один из них еще не родился, когда она проходила здесь в предыдущий раз. Она прошла мимо них и свернула за угол. В нескольких метрах ее ждал Цин Сань.

— Я думала, ты мертв, — сказала Виктория.

Он оскалился:

— Я служу туну. Так же, как и вы, мисс Виктория. Здесь кое-кто хочет поговорить с вами.

Он открыл дверь и вошел в дом.

С сильно бьющимся сердцем Виктория последовала за ним. Дом туна так и остался разгромленным, каким оставили его знаменные наместника после своего рейда: дверь болталась на петлях, за закрытыми ставнями окна были разбиты. Она закрыла зонтик и стала напряженно всматриваться в темноту. Кругом паутина и пыль, где-то неподалеку слышалась возня крыс. Толкнув в сторону сломанную дверь, она прошла внутрь, на миг остановилась, давая глазам привыкнуть к темноте. Цин Саня видно не было, но на верхней площадке лестницы стоял Тан Личунь.

Тринадцати лет, прошедших с того момента, когда она впервые увидела его вот так, как сейчас, точно и не бывало. Единственно, сегодня он был в китайской одежде; в остальном внешне он остался прежним.

— Ты совсем не изменилась, Виктория, — сказал Тан. — Такая же безрассудно храбрая, какой была всегда.

— Разве ты не хотел, чтобы я пришла к тебе?

— Конечно. И ты опять оказалась достаточно глупой, чтобы сделать это.

— Разве я не член твоего туна? — Она пересекла комнату, ее шаги эхом отдались от деревянных досок. Крыса пробежала перед ней, но Виктория не боялась крыс. Она взглянула на верхнюю площадку лестницы — он между тем развернулся и вошел в спальню, — и лишь секунду поколебавшись, стала подниматься по ступенькам. Она не ожидала, что их встреча произойдет именно так. Но именно об этом всегда мечтала. Ступени прогнили, и ей пришлось подниматься очень осторожно, но она благополучно взошла наверх и толкнула дверь. Тан сидел на кровати с застеленным новым матрацем, одеялом и подушкой. Судя по всему, он уже некоторое время пользовался постелью.

— Почему ты не вышла замуж? — спросил он.

— Я замужем. За тобой. — Она захлопнула дверь.

— Очень глупо с твоей стороны, Виктория.

— Это мне уже говорили. — Она села рядом с ним. — Но я так хочу. А ты хорошо выглядишь.

— И ты... — Наконец он дотронулся до нее, сняв с нее шляпу и освободив шпильки, удерживающие ее волосы, позволив им темной массой рассыпаться по плечам. — Ты красивее, чем раньше.

Она повернулась — в его объятия.

— У нас есть сын, — сообщила она ему, когда они уже лежали обнаженными. Она как будто вновь чувствовала себя девственницей, но ощущения были не менее восторженные. Виктория думала о том, сколькими женщинами обладал он за эти тринадцать лет. Но он вернулся к ней наконец. Однако опять ненадолго.

— Я знаю.

— Так, значит, на протяжении этих лет ты все знал обо мне и не приходил?

— Это было бы опасно после разгрома туна.

— Я бы никогда не выдала тебя.

— Я не мог быть уверен в этом.

— Поэтому ты поручил Цин Саню следить за мной.

— Вовсе нет. Когда ты уехала из Шанхая в Порт- Артур, Цин Сань почувствовал опасность. Я думаю, до этого он рассчитывал, что ты в случае чего будешь защищать его как товарища по туну. Но ты уехала. И он бежал ко мне, кстати, оказался очень верным слугой.

— Значит, ты был в Китае все эти годы и ни разу не попытался увидеться со мной?

— Меня не было в Китае все эти годы, — терпеливо объяснял Тан. — Большая часть нашей работы делается за пределами страны.

Виктория поняла, что напрасно тратит время на бессмысленные упреки.

— Но все-таки ты пришел повидаться со мной. Хочешь увидеть нашего сына?

Тан сел:

— Ты рассказала ему обо мне?

— Нет. Но мне очень хотелось бы. Ты позволишь?

— Он еще слишком маленький, чтобы понять. Может быть, после.

Виктория помрачнела:

— После чего?

— После победы доктора Суня.

Она тоже села, плечом к плечу с ним.

— Скоро?

— Как только вдовствующая императрица умрет. Теперь уже скоро. Ей семьдесят два года, и мы слышали, что здоровье ее день ото дня хуже.

— Тогда почему вы должны ждать ее смерти? Вы так боитесь эту старую женщину?

Тан не обиделся:

— Когда она умрет, возникнет неразбериха.

— Разве император Гуансюй не возобновит свое правление?

— Он будет обязан сделать это, — согласился Тан. — Но император не правил страной около десяти лет, все это время он был в основном узником. Как я уже сказал, возникнет неразбериха. Доктор Сунь считает, что тогда может наступить подходящее для нас время. Мы должны быть готовы, и нам понадобится твоя помощь.

Она повернула голову:

— Так это единственная причина, по которой ты пришел ко мне?

Он обнял ее за грудь и притянул на кровать:

— А ты не думаешь, что я бы пришел к тебе раньше, если б мог?

Она вздохнула. Он был с ней, и только это имело значение.

— Какую помощь я могу тебе оказать? У тебя новый тун?

— Здесь на побережье слишком опасно. Мы намерены создать наш штаб бассейна Янцзы в Ханькоу. Ты была когда-нибудь там? Дом Баррингтонов имеет там склады.

— Да, была, правда, много лет назад. Ты хочешь, Чтобы я отправилась туда снова? А ты будешь там?

— Когда придет время.

— И когда оно придет?

— Как только мы будем готовы. А для этого нам нужны оружие и боеприпасы. Современные винтовки. Пулеметы. Мы хотим, чтобы ты их приобрела для нас. Вряд ли ты сможешь достать пушки. Их мы захватим сами. В Ханькоу есть арсенал. Если мы овладеем им, у нас будут неограниченные запасы оружия. Но прежде нам нужны винтовки и пулеметы, чтобы взять арсенал.

Виктория оторвалась от его груди, взглянула в лицо:

— Как же я куплю винтовки и пулеметы?

— Дом Баррингтонов ввозит многие товары. Почему бы ему не импортировать оружие и боеприпасы?

— У меня нет такой возможности. Разве что я стану хозяйкой Дома.

— Ты попросишь своего брата.

— Просить его бесполезно. Роберт больший приверженец Цинов, чем был даже мой отец.

Глаза Тана утратили свой блеск.