Кто-то из древних сказал: лишь в моменты кризиса выясняется, кто по-настоящему держит власть. Слишком долго я была убеждена, что Совет — бесполезное сборище ничтожеств. Только сейчас мне стало ясно его подлинное значение — только тогда, когда Совет фактически перестал существовать! Но некогда было предаваться размышлениям.

— Так и сделаем, — решила я. — Бюрократ! Я объявляю военное положение и приказываю поменять очередь наследования сигиллы. После меня Эстевес, за ней Прасад.

— Сделано, — послушался на этот раз тьюринг. — Военное положение введено, очередь изменена. Но напоминаю, что ваш приказ должен быть подтверждён Советом до 10 часов 15 минут завтрашнего дня.

— Совет лежит без сознания и в плену. Это не основание для того, чтобы увеличить срок?

— Устав Колонии не делает исключений.

«10–15. Постараемся управиться раньше», — сказала я себе. И снова вызвала Либертину Эстевес.

Решительная и бодрая, она доложила обо всём, что успела сделать. Компьютерщики интрагарда частично восстановили сеть. Информации стало больше — «туман войны» рассеивался. Было видно, что все силы оппозиции стянулись к Ллису. Я сохраняла в своих руках управление жизнеобеспечением Колонии. Я легко могла бы отключить мятежникам воду, свет, электричество и связь. Но это имело бы смысл только при полной блокаде, а эту блокаду ещё нужно было установить — поставить патрули на все входы и выходы из мятежной зоны.

— Мы можем организовать эти патрули?

— Более-менее, — вздохнула Эстевес.

Большинство людей и ботов в Рианнон не подчинялись мятежникам, но, увы, не подчинялись и нам. Все лояльные домены были обезглавлены — их праймы лежали бесчувственными телами в медбоксах Арауна. Нужно было назначать временных праймов, прописывать им сигиллы в системе учёта Бюрократа, оповещать растерянных колониалов — короче, заново формировать все цепочки командования. Я поручила это дело Эстевес, а сама переключилась на Прасада. Полковник вызывал меня уже давно и упорно.

— Пришла передача с «Нефера», — доложил Прасад. — Результаты нашей инспекции.

Я с трудом подавила в себе раздражение. «Нефер»! Как будто в такое время не было вещей важнее госпитального циклера в месяце полёта от нас!

— Ваш вывод, полковник? В двух словах.

— Они действительно везут инвалидов, — неохотно признал Прасад. — Мы не нашли там никакого оружия. И всё-таки я не сомневаюсь, что «Нефер» как-то связан с мятежом. Я за то, чтобы его уничтожить.

— Это на каком ещё основании?

Он раздражённо скривил рот.

— Вы политики — вам и придумывать основания. А мне хватает того, что идёт война!

— Война?! — я не удержалась и повысила голос. — Полковник, мы воюем с Луной. Пока — только с Луной. А если атакуем «Нефер», начнём и с Марсом. Да ещё и выставим себя убийцами инвалидов. Вам это надо? Зачем? Не наигрались в войну на симуляторах?

— А если не атакуем, они нас просто захватят, — огрызнулся Прасад. — При поддержке мятежников, без боя.

Я вздохнула, ощущая бесконечную усталость от всего происходящего.

— Подумайте головой, Прасад! Марс ещё не вступил в войну. Марс не атакует. Почему? Потому что выжидает, на чью сторону склонится удача. Через месяц «Нефер» максимально сблизится с нами, и в то же самое время «Хольцман» сблизится с Венерой. Если там, на Венере, наши возьмут верх — никто нас и пальцем не тронет. «Нефер» сдаст своих инвалидов на лечение и сделает вид, что ничего другого и не хотел. А вот если Венера проиграет… Вот тогда посмотрим. Но не будем начинать раньше времени, вам понятно?

— Понятно. — Тон полковника выражал плохо сдержанное неодобрение.

— Вот и хорошо. Запрещаю атаковать «Нефер», — подвела я итог. — Пусть летит. Времени много. Переключитесь на внутренние дела, сейчас это главное. Задание вам — разработать операцию по освобождению заложников. — На одну Либертину я всё-таки не могла положиться. — Представьте план через шесть часов.

— Есть.

— Приступайте. А мне надо отдохнуть.

Но отдохнуть снова не удалось. На этот раз требовал связи Тангейзер Варгас, капитан «Азатота». С тяжёлым вздохом я предоставила ему канал.

— Что происходит? — Варгас сразу взял обвиняющий тон. — Как вы допустили мятеж? Почему не обеспечили безопасность делегата Эрикса? Вы хоть представляете, что на это скажет овер-коммандер?

Я, конечно, не собиралась перед ним оправдываться.

— Вам есть что сказать по существу, капитан?

— О да, — злобно осклабился он. — У меня приказ: в случае гибели Зары Янг — уничтожить вашу колонию. Если в течение 12 часов мне не докажут, что она жива — я это сделаю, не сомневайтесь.

От этих слов я оцепенела. Максвелл Янг мог отдать такой приказ, и Варгас мог его выполнить. Это был не блеф. Этих людей, в отличие от Арауна, ничего не связывало с Рианнон — и ничто не удерживало от массового убийства. «Боже, зачем я связалась с этими головорезами!» — кажется, впервые я пожалела о своём политическом выборе.

— Капитан, у вас есть какие-то позитивные предложения? — спросила я так холодно и сдержанно, как только могла.

— Я не могу высадить десант. У меня нет людей. Всё, чем я могу помочь — эвакуировать вас на Венеру. Только вместе с Зарой, разумеется.

— В этом нет нужды и вряд ли будет, — заверила я, хотя сама не ощущала полной уверенности. — Наши позиции сильнее. Мы разберёмся с этой ситуацией. Но лучше бы вы не нервировали своими угрозами ни нас, ни мятежников.

— Я и не собираюсь угрожать второй раз.

Я предпочла проигнорировать этот зловещий намёк.

— Вы всё высказали, кэп Варгас? До связи.

Я отключилась, запретила даймону принимать любые вызовы, кроме как от Прасада, Эстевес и Арауна, и собралась хоть сейчас немного поспать. Мне было совершенно необходимо отключиться. Но стоило выйти из кабинета, как ко мне бросился Артур.

— Гвин, наконец-то! — Муж в необычайном воодушевлении оттащил меня в тихую комнату. — У меня хорошие новости.

— Я безумно устала. Что там? «Малыш» отреагировал?

— Да. Я подобрал один хитрый комплексно-нелинейный фильтр… да, судя по реакции, он увидел гештальт в этом потоке чисел. И реакция весьма, весьма…

— Очень хорошо. Продолжай наблюдать. — Я направилась к выходу.

— Но… — Артур был так обескуражен, что я почувствовала укол вины за свою холодность. — Ты что, не хочешь узнать подробности?

— Не сейчас, дорогой, — ответила я мягко. — Пожалуйста, не сейчас.

Я пошла спать, приняв сильный транквилизатор. Так для меня окончился этот чудовищно долгий день.

Кажется, она очнулась.

Боли не было. Только слабость и сонная тяжесть в голове — вероятно, эффект какого-то лекарства. «Дата, время, состояние организма», — скомандовала Зара даймону, не поднимая век.

Даймон не ответил.

Верный, никогда не покидавший её слуга молчал. Он не показывал даже извещений о неисправности — перед взором была лишь мерцающая полутьма сомкнутых век.

Это было так страшно, что всю сонливость как рукой сняло. Зара открыла глаза.

Она лежала в медбоксе — закрытом, слабо освещённом саркофаге — наполовину утонув в гелевом матрасе. Почему-то на ней всё ещё было платье, хотя и сильно помятое — кажется, его пытались снять, но не поняли, как это делается. Из медбраслета торчал пучок трубок и уходил в стену бокса. Еле слышно шумел кондиционер.

Зара поднесла руку к голове и сквозь волосы ощупала череп. Имплант на месте, но исчезла антенна-диадема. Теперь ясно! Имплант обесточен, поэтому даймон и молчит.

Зара с отвращением выдернула из медбраслета все трубки. Медбокс тревожно пискнул, но больше ничего не произошло.

— Подойдите сюда, — сказала она, не сомневаясь, что за ней наблюдают и всё услышат.

К собственному удивлению, Зара была спокойна. Не ощущала никаких эмоций — ни страха, ни гнева. Ум работал чётко и холодно.

Она в плену. Её чем-то вырубили, и всех в зале тоже. Весь Совет, всю администрацию, всю лояльную часть верхушки. Очень серьёзный удар.