Полубрат: Вольнодумство, как Вы, наверное, подумали, здесь не при чем!

Амбразуркин: Да уж знаю я, какой из тебя вольнодумец – хреновый! Но с другой стороны, и ты меня пойми правильно, что еще я могу подумать? Ты какое-нибудь другое оправдание придумай. Такое, чтобы я поверил. Может быть, ножка болит слишком сильно? Может быть, тебе чечетку было трудно отбивать? И ты обиделся?

Полубрат: Не могу я играть, зная, что кое-кто из нас имеет преимущество. Так нечестно!

Амбразуркин: Ничего не понимаю. Это ты о чем?

Полубрат: Всем известно, что кое-кто из нас умеет предсказывать будущее. Разве с такими людьми можно играть в лото! Они заранее знают, кто выиграет.

Амбразуркин: А почему ты о нем во множественном числе говоришь?

Полубрат: Есть предположение, что зараза расползается.

Амбразуркин: И ты советуешь придушить заразу в корне? Чтобы, значит, не расползалась? Я правильно понял?

Полубрат: Лучше и не скажешь! Именно так! Не следует порождать новые сущности! В наше время этот призыв звучит особенно актуально. Прав был великий Оккам!

Амбразуркин: Согласен! Аркадий! Иди-ка сюда. Поступил сигнал, что ты заранее знаешь результаты нашей игры в лото? Это так?

Аркадий: Навет. Если бы знал, давно бы в Сочи жил.

Амбразуркин: Постой, мы же по рублю за партию играем. Разве при таких ставках можно разбогатеть?

Аркадий: А как же. Достаточно выиграть 28 миллионов раз – и, пожалуйста, миллион долларов в кармане!

Амбразуркин: Я понял, ты шутишь.

Аркадий: Ага. Встретились как-то три американских джентльмена…

Полубрат: А дальше?

Аркадий: Все.

Амбразуркин: Значит, я могу быть уверен, что ты не станешь использовать свое умение предсказывать будущее при игре в лото?

Аркадий: Обещаю.

Амбразуркин:  А теперь представь, что вся наша жизнь на базе – есть постоянная игра в лото. Не смей больше предсказывать и другие вещи. Не дури ребятам голову! Давай договоримся по-хорошему. Уберешься с Луны – делай, что хочешь. Меня это не касается. А здесь не смей. Я тебе запрещаю играть в Нострадамуса.

Аркадий: Не понимаю я Вас. Я хочу вам помочь, только и всего.

Амбразуркин:  Не нужна мне твоя помощь!

Аркадий: Не понимаю. Например, мой долг сообщить Вам, что сегодня вечером произойдет авария. Неужели Вам до этого нет дела? Получается, что я должен промолчать? Не понимаю!

Амбразуркин: (принимает боевую стойку):  Сейчас объясню.

Аркадий защищается. Вот-вот должна начаться безобразная драка.. Лукин-Матфеев и Помидоров с трудом растаскивают дерущихся по углам.

Амбразуркин: Не забудь, что сегодня до трех часов ты должен сменить аккумулятор на станции внешней регистрации. Кстати, проведешь ходовые испытания Лунохода. И не дай Бог, если выведешь его из строя. За любую неисправность ответишь по всей строгости. Понятно? Я тебя предупредил. (Уходит, Полубрат тащится за ним).

Лукин-Матфеев: Вы просто как дети! Что опять не поделили?От тебя, Аркаша, я никак не ожидал. Прости его окаянного. И не связывайся ты с ним больше. Поберегись. Жизнь он может тебе попортить с превеликим удовольствием. А тебе это надо?

Аркадий: Не знаю, чем и не угодил. Стараюсь лишний раз на глаза не попадаться.

Помидоров: А вот это правильно.

Аркадий: Придумал, гад, работу с аккумуляторами. Не вовремя. Знает, что у меня радиосвязь с Землей. Жду уже две недели.

Помидоров: Специально издевается. По-другому и не скажешь. А ты не бери в голову, Аркаша, я с удовольствием вместо тебя отработаю. Люблю грешным делом лишний раз порулить вдали от гаишников!

Аркадий: Спасибо, дружище! Выручил!

Помидоров: Это мой долг. Есть работодатели. Есть работники. Если мы друг другу помогать не будем, нас же в бараний рог согнут. Моментально и бесповоротно. Нам без взаимовыручки нельзя. Иначе пропадем.

На сцене стоит Надеждина. В руках она держит листки бумаги – это анонимки. К Надеждиной  сзади бесшумно подбирается Амбразуркин.

Амбразуркин: Здрасте…

Надеждина в ужасе отшатнулась.

Надеждина: Вы меня напугали. У меня сердце в пятки ушло! Разве так можно!

Амбразуркин: Бросьте. (Громко и неестественно смеется). Не придумывайте. Я не сделал ничего дурного. Только поздоровался.

Надеждина: Нельзя подкрадываться к человеку так тихо.

Амбразуркин: Не понял. По-вашему, мне следовало передвигаться по служебному помещению более раскрепощено: хлопать дверью, ронять на пол приборы, бить ногой по зазевавшей урне или орать дурацкую песню? Так, что ли? Или дуть в свисток, заранее предупреждая сотрудников о своем приближении? Или колокольчик повесить на шею?

Надеждина: Извините, конечно, вы не виноваты. Я сама виновата, задумалась. Но если бы вы поздоровались сразу, не сближаясь, получилось бы лучше.

Амбразуркин: О чем же это вы задумались в рабочее время, позвольте полюбопытствовать?

Надеждина: Вы приказали мне отыскать преступника. Я не знаю, как это сделать. Не могу отыскать мотив, не понимаю, что люди могут делить на Луне?

Амбразуркин: Власть, деньги, секс, месть. Девяносто девять процентов преступлений совершается ради этих вещей. Так было всегда.

Надеждина: Да, я слышала об этом. К сожалению, мы на Луне. А это значит, что все земные страсти отложены до возвращения. Здесь играют совсем в другие игры. Получается, что мы имеем дело с оставшимся процентом. А что именно входит в этот процент, я не знаю.

Амбразуркин: Может быть вы и правы. Кстати, давно хочу спросить, почему вы такая бледная? Боитесь?

Надеждина: Очень. Предположим, я найду преступника, а он меня за это по голове микроскопом ударит. Очень страшно.

Амбразуркин: Разумно. Действительно, как мне это в голову не пришло? Вы – умная женщина.И последний вопрос, что это вы держите в руках?Уж не доносы ли?