«Сегодня на Киевском шоссе, в направлении от аэропорта Внуково, был совершен террористический акт, в результате которого был подорван лимузин белого цвета. Милицией разыскивается Труваров Евгений Викторович, гражданин Франции, который подозревается в совершении этого деяния, повлекшего за собой гибель трех человек. Фотографию этого мужчины вы сейчас видите на экране. Ему сорок лет, рост средний, волосы русые, черты лица правильные, особых примет нет. За информацию о его местонахождении обещано вознаграждение в размере 1 000 000 московских рублей, что соответствует 50 000 евро. Если вам чтото известно о данном инциденте, просьба позвонить по указанным телефонам»…

– Да это же ты, батенька, – Труваров и без причитаний Аглаи Тихоновны видел, что с экрана на него смотрело его собственное лицо. Значит, они (кто они, он еще не успел подумать) решили начать охоту на него, обвинив в терроризме.

В это же время на окраине Москвы, в Бирюлеве, прапорщик внутренних войск в отставке Вахромеев Ефим Макарыч чуть было не подавился гречневой кашей с тушенкой, которой он закусывал опрокинутый в изголодавшееся за долгую дневную смену нутро стакан первача:

– Так это же тот самый чудик, который мне сегодня 500 евро отвалил за извоз! – Он не мог поверить своим глазам, сосредоточившись на радующих душу воспоминаниях.

– Так ты знаешь его, что ли? – спросила жена, толстая, неухоженная тетка, в засаленном халате и рваных шерстяных носках, надетых поверх «антикварных» (выпуска 50х годов) чулок.

– А то! Говорю же тебе, что именно его сегодня подвозил на Малую Ордынку! – не без гордости ответил Макарыч.

– Так что же ты сидишь, хрен старый! Или не видишь, что тебе обещают? Это же деньги какие! Мы же с тобой миллионерами станем! – от такой перспективы у нее сперло дыхание.

– Звонить куды, клуша? – Ефим Вахромеев уже несся к телефону, пытаясь на ходу подцепить ногой прохудившийся тапок.

…Не по возрасту энергичная Аглая Тихоновна помогла одеться находящемуся в прострации Труварову и, убедившись, что в коридоре никого нет, осторожно вывела его в подъезд, а оттуда – на улицу.

В это же время в комнате дежурного по городу раздался телефонный звонок и гражданин, настоятельно потребовавший для начала записать его фамилию, имя и отчество, а также адрес, номер пенсионного удостоверения и страхового полиса, данные на жену и двоих детей, а затем подтвердить информацию о вознаграждении и гарантиях по его получению, в конце концов сообщил, что разыскиваемого милицией гражданина Труварова он сегодня, в районе трех часов пополудни подвез к старому дому на Малой Ордынке. Дежурный объявил тревогу, и все патрульные машины, находящиеся в районе предполагаемого места укрытия «террориста», выехали по указанному адресу. Туда же были направлены оперативные группы ФСБ и Федерального центра антитеррористических операций.

Аглая Тихоновна вывела Труварова на улицу и попросив его подождать за углом, вернулась к подъезду. Через пять минут к ней подошла Лана.

– Ты что, без машины? – Крупнова заговорщически понизила голос до шепота.

– Оставила за углом. Что за конспирация? – Лана никак не могла взять в толк, что же всетаки происходит.

– Пойдем со мной. – И старушка стремительно заковыляла к скверику.

– Вот, познакомься, – выйдя из тени деревьев, Труваров в выжидательной позе застыл напротив Ланы, – это мой племянник.

– И как же зовут этого вашего племянника? – чувствовалось, как Лана вся напряглась.

– Я Труваров Евгений Викторович, гражданин Франции, которого сегодня днем хотели убить, а теперь объявили террористом и наверняка повсюду ищут, – Труваров решил сразу расставить все точки над «и».

– Уже не повсюду, – тихо сказала Лана, прислушиваясь к нарастающему звуку милицейских сирен. – Я все поняла. Вы сейчас же возвращайтесь домой. Никому ничего не рассказывайте. Прикиньтесь больной. Лучше сразу вызовите «Скорую». За него не беспокойтесь, – она схватила Евгения Викторовича за руку и быстро побежала через дорогу, туда, где в одном из глухих дворов предусмотрительно оставила свою машину.

Не успела Аглая Тихоновна войти в комнату, как входная дверь затряслась от ударов ног.

– Откройте, милиция! – В квартиру ввалилась толпа милиционеров и людей в гражданском. После непродолжительного допроса жильцов коммуналки сухой высокий мужчина, одетый во все черное, без стука вошел в комнату Крупновой.

– Где он? – К нему присоединились еще двое и плотно прикрыли за собой дверь.

– О ком речь, господа? Или товарищи? Или как вас там теперь называют? – Маленькая женщина встала навстречу трем здоровым мужикам, и ни в ее позе, ни в голосе не чувствовалось и толики страха.

– Отвечайте, где сейчас находится гражданин, который недавно покинул вашу комнату, – старший угрожающе навис над Крупновой.

– А мне почем знать? Вышел. Сказал, прогуляться. Я ему не сторож. – Она держалась с достоинством и даже высокомерно, что не ускользнуло от опытного опера.

– Значит, так, старая сука! Ты укрывала террориста. И теперь по закону за это ответишь. Здесь не хочешь говорить – заставим в отделении. У нас и не такие раскалывались, – приличия были забыты, и так ему было легче. Не нужно притворяться.

– Я с тобой, холуйское отродье, на брудершафт не пила. А церберов видала похлеще тебя. Тебе сталинских опричников не перещеголять. А и они меня не запугали. Пшел вон отсюда, пес шелудивый! И кобелей своих кастрированных забери с собой, – Аглая Тихоновна наступала на него, а ее давно погасшие глаза метали молнии. И то ли он испугался того, что она его может ударить, то ли его так задели ее оскорбления, вполне справедливые, надо сказать… В общем, он взмахнул рукой… и она отлетела в угол, где и осталась лежать.

– Ты чего наделал, Петрович? Она же гикнулась! Не дышит, зараза. Ты же ее виском об угол комода шарахнул. Ну, и что нам теперь с этим делать? – но Петрович сам понял, что переборщил. Старуха уже точно ничего сказать не могла. Звонок! Надо срочно выяснить, кому звонили с квартирного телефона в течение последних полуторадвух часов. И он бросился в коридор, лихорадочно набирая номер справочной службы ГУВД.

…Лана посадила Труварова в машину, очень осторожно, с потушенными фарами, выехала в переулок, потом через дворы вырулила на Пятницкую и, стараясь ничем не привлекать к себе внимание служб ДПС, направилась в сторону центра. Проезжая через мост, она открыла окно машины и выбросила свой мобильник в реку…

Номер телефона, по которому звонили, установлен. Принадлежит Загоруйко Семену Власовичу, Тверская область, село Горицы, – черт, телефон явно был приобретен на подставное лицо. Петрович стал лихорадочно набирать установленный номер. Вдруг удастся его запеленговать! Но бесстрастный голос оператора сообщил, что абонент либо отсутствует, либо находится вне зоны досягаемости. Повторные попытки ни к чему не привели. Он понял, что надеяться больше не на что.

Между тем Лана, соблюдая все меры предосторожности, ехала к Дину. Только он мог их спасти.

Глава XXVIII

Прессконференция

Большой зал прессцентра агентства «Уралинформ» был заполнен до отказа. Интерес к предстоящей встрече первого Президента Уральской республики с представителями отечественных и зарубежных средств массовой информации был огромен. Вопервых, потому что именно это государственное образование на территории бывшей Российской Федерации претендовало на роль собирателя русских земель, объявив себя преемником распавшейся империи, а вовторых, прессконференция давала уникальный шанс увидеть воочию загадочного уральского лидера, который всячески избегал публичности.

– Дамы и господа! Президент Уральской республики Тимофеев Иван Николаевич! – объявил министр печати Валерий Муниров, и словно по мановению волшебной палочки в зале, только что гудевшем как пчелиный улей, воцарилась тишина, предваряющая появление главы государства.