Сделав женщине знак отправляться по своим делам, старик вышел из шалаша и медленно побрёл в сторону стойбища. Проводив его взглядом, Араб задумчиво потёр пальцем шрам на лице и снова попытался вернуться к своим размышлениям. Но стоило только ему предаться этому увлекательному занятию, как он увидел идущую к шалашу женщину.

В его долгой, беспокойной жизни их было немало, и он видел их много, но та, что шла к его жилищу, вызвала в многоопытном наёмнике изумление и шок. Высокая, на первый взгляд даже выше оставшейся в другом мире Салли, статная, с осиной талией и широкими бёдрами, длинными, сильными ногами танцовщицы и прямым, гордым разворотом плеч. Она шла свободной, раскованной походкой красивой женщины, знающей, что она красива. Но самое удивительное было не в этом. Длинная, толщиной с её запястье коса, переброшенная через плечо на высокую грудь, была цвета хлопка. Женщина вошла в шалаш и аккуратно поставила перед ним огромную тарелку с едой. Тут было и рагу из какихто местных овощей, и кусок хорошо прожаренного мяса, и кувшин с молоком, и пара поджаристых лепёшек.

Благодарно кивнув, Араб устроился поудобнее и принялся за еду, потихоньку наблюдая за красавицей. При ближайшем рассмотрении он понял, что она полукровка. Все члены племени имели чёрные волосы и глаза. А у неё волосы были белыми, как у альбиноса, но глаза оказались чистого яркосинего цвета. Вкупе с высокими азиатскими скулами, раскосым разрезом глаз и оливковой кожей это создавало странный, непривычный взгляду резонанс. Но это было красиво. Красиво какойто странной, дикарской красотой.

Засмотревшись, Араб неловко повернулся и с трудом удержал стон. Резкая боль пронзила спину в том месте, где когдато были вживлены имплантаты. Вздрогнув и сжав зубы, он замер, пережидая боль. Бросив на него быстрый взгляд, она осторожно положила изящную, узкую ладошку ему на бедро. Прямо на то место, где был ещё один шрам. Замерев так, словно это была змея, а не женская рука, он медленно повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Тебе очень больно, – тихо сказала девушка.

Она не спрашивала, она это знала. Тяжело вздохнув, он молча кивнул и вернулся к трапезе.

– Это отметины тех войн, в которых ты сражался? – не удержалась она от вопроса.

– Да. Тот камень, который отправил меня сюда, решил вылечить меня. Не знаю, как у него это получается, но он действительно лечит. Хотя в нынешнем положении лучше бы он оставил всё, как было.

– Может, он лучше знает, что делать? – задумчиво спросила девушка.

– Не буду спорить, – качнул головой Араб, – но гибнут люди, а я не могу им ничем помочь. Это плохо. Кроме того, валяясь здесь, как старый мешок с костями, я только создаю племени проблемы. У тебя, например, наверняка есть дела поважнее, чем носить мне еду.

– Сейчас нет. Пока мы жили в своём стойбище, я пряла пуховую шерсть, а теперь просто помогаю другим женщинам, – грустно улыбнулась девушка.

– Пуховую шерсть? – удивлённо переспросил Араб. – Разве у вас бывают холодные времена?

– В сезон дождей, – кивнула она. – Когда начинаются дожди, солнце скрывается за тучами, и наступает холод. Дождь идёт без перерыва много дней подряд. Это тяжёлое время.

– И как вы переживаете его? Чем занимаетесь?

– В основном сидим в своих домах и изготавливаем пряжу. Тяжелее приходится мужчинам. Им приходится целыми днями находиться рядом со стадом. Босков нельзя оставлять без присмотра.

– Почему? Судя по тому, что я слышал, это умные и сильные животные.

– Верно. Но тарги очень хитры и постоянно охотятся на босков.

– Но что могут сделать пастухи против такого сильного зверя?

– Они слышат приближение таргов и умеют отгонять их при помощи мысли.

– Слышат? Как это? – не понял Араб.

– Охотящийся тарг жаждет крови. Он думает о босках, погоне, добыче. Он голоден, и пастухи слышат этот голод. Тогда они начинают думать о ловушках, охоте, неволе. Тарги пугаются и уходят искать другую добычу.

– Просто и эффективно, – усмехнулся Араб.

– Как ты сказал? – не поняла девушка. – Что это за слово?

– Это на моём языке. Оно означает большую пользу, – медленно перевёл он, продолжая уничтожать принесённую пищу.

Покончив с едой, он глотнул молока из кувшина и, испустив удовлетворённый вздох, с интересом посмотрел на девушку, прикидывая, о чём ещё можно её спросить. Она так и сидела, положив руку ему на больное бедро и с интересом наблюдая, как он ест.

– Чтото не так? – спросил он, заметив, как она разглядывает его.

– Не знаю. Мне очень сложно понять, как ты терпишь эту боль. Я слышу только её отголоски, но даже это мне неприятно. А ты спокойно ешь и разговариваешь со мной.

– Я давно уже привык терпеть её. Это не самое страшное в жизни. Гораздо больнее, когда тебя незаслуженно обижают чужие, и особенно больно, когда тебя обижают близкие. Тогда болит не тело. Болит душа.

– Душа? Что это такое? – с интересом спросила девушка.

– Наверное, это то, что делает человека человеком. Это сложно объяснить, но думаю, это именно так, – тяжело вздохнул Араб, понимая, что влез в сложный разговор.

– Наши старики говорят, что человек – это прежде всего его разум, – задумчиво отозвалась девушка.

– Я не стану спорить с этим, но голый разум, без души, это не только скучно, но ещё и опасно. Человек перестаёт думать о своих близких и начинает думать только о себе. О своей выгоде. И тогда он превращается в монстра. Чудовище, которое всё делает только для себя, не заботясь о других.

– Значит, если человек заботится о других, у него есть душа, а если он беспокоится только о себе, то её нет? – после короткого размышления резюмировала девушка.

– Ну, можно сказать и так, хотя на самом деле всё намного сложнее, – улыбнулся в ответ Араб.

– Чин сказал, что мы можем называть тебя Ар. Странное имя.

– В разных странах разные имена, – пожал плечами Араб. – А как тебя зовут?

– Сала, – коротко ответила девушка.

– На мой вкус, это у вас странные имена, – улыбнулся Араб. – Прости, если случайно обижу тебя своим вопросом, но мне нужно это знать. Ты полукровка?

– Да. Но почему ты решил, что обидишь меня таким вопросом? И зачем тебе знать такие вещи?

– Всё просто. Я не знаю вашей страны и ваших обычаев. Поэтому и стараюсь задавать вопросы осторожно. А кроме того, я ведь не знаю, может быть, тебе неприятно говорить на эту тему. Ну а что касается того, зачем мне это нужно, я скажу тебе так. В вашем мире много людей и все они разные. Я должен научиться с первого взгляда определять, кто к какому народу принадлежит. В войне важно всё.

– Не буду спорить с тобой, – улыбнулась Сала. – В том, что касается войны, я ничего не понимаю.

– Тебе и не нужно это понимать. Знаешь, если бы это зависело от меня, я сделал бы так, чтобы те, кто хочет воевать, просто исчезали или попадали туда, где нет вообще никого.

– Тебе так не нравится война? – растерялась Сала. – Но Чин сказал, что ты воин.

– Именно поэтому я и не люблю войну, – грустно улыбнулся Араб.

– Но ты поможешь нам? – настороженно спросила девушка.

– Конечно. Ведь именно для этого меня сюда и отправили.

– Кто отправил? – не поняла она.

– Ты не слышала про историю с камнем? – удивился Араб.

– Нет. Когда пастухи принесли тебя, я была у стада, а потом, когда ты очнулся, должна была присматривать за детьми. Расскажи, – попросила она.

– Не буду вдаваться в подробности, но дело было так… – начал Араб, устраиваясь поудобнее.

Он начал пересказывать ей историю их путешествия, но закончить ему не дали. У фургонов раздались крики, и снова поднялся какойто переполох. Вздрогнув, Сала бросила испуганный взгляд в ту сторону и, быстро собрав посуду, выскочила из шалаша.

– Узнай, что там случилось, и зайди рассказать мне, – быстро выкрикнул он ей вслед.

Девушка унеслась, даже не соизволив обернуться на его окрик. В очередной раз выругавшись, Араб раздвинул ветки в стенке шалаша и принялся высматривать причину этого шума. Ничего толком не разглядев, он решил успокоиться тем, что посторонние в стойбище так и не появились.